Мать Лжи - Дэйв Дункан

Он рассмеялся, представив себе, что ответит Гвинетта на такое предложение.

— Вот это был бы скандал! Мне нравится Гвинетта, я ею восхищаюсь, но она слишком сладострастна — и никогда этого не скрывала. Очень скоро через ее спальню пройдет вся дворцовая стража. Да, Свидетельница могла бы стать мне подходящей партнершей, поскольку она знает, когда наши игры безопасны. Или это может быть нимфа, которая не в состоянии забеременеть. Но сейчас, жена, у меня есть куда более важное дело — прежде всего мне необходимо поспать. Ты не против?

Она кивнула.

— Да, день выдался долгий. Ваша служанка сделает так, как пожелает господин. — Она провела ладонью по покрывалу, словно наслаждаясь его мягкостью. — Мне кажется, на такой огромной постели мы не помешаем друг другу. Быть может, утром… — Она огляделась по сторонам и нахмурилась. — Дантио проверил, не прячется ли кто-нибудь в спальне, и заверил меня, что опасность нам не грозит. Я попросила принести вина. Оно должно стоять возле двери. Марно, мой господин, у нас обоих был трудный день, но у меня есть две маленьких просьбы. Мне хочется выпить за наш союз и… получить от тебя один настоящий поцелуй.

— Настоящий поцелуй?

— Два дня назад я сказала, что я девственница, и за это время ничего не изменилось, однако я видела, как целуются другие. Уверена, тот поцелуй перед старейшинами не идет ни в какое сравнение с тем, что ты умеешь. Выполни мои просьбы и можешь спать, сколько захочешь. Если я тебе понадоблюсь, то буду рядом. А если нет, то не обижусь, честное слово. — Она встала и протянула ему руку. — Пойдем, выпьем в честь нашей клятвы.

Он надел снятый было сапог и пошел по коврам за Фабией. Любая женщина, готовая разделить постель с таким животным, как он, либо обладает поразительной смелостью, либо до безумия жаждет власти.

— Гвинетта — необычная женщина, — сказала Фабия.

— Она широко мыслит.

— А это не более мягкая версия слова, которым меня назвал брат?

Видно, слова Орлада не на шутку ее обидели.

— Многие браки в Селебре заключается из политических или деловых интересов.

— В Скьяре тоже.

— И что? Если ты вышла замуж ради титула, то я женился ради обладания всем этим. Вот как я вижу наш брак: твоя семья нуждается в человеке, который мог бы управлять семейным делом — Селеброй. Дантио отказался, а Орладу не хватает опыта. Не сомневаюсь, что работы у меня будет невпроворот. Мы превосходно друг другу подходим.

Она рассмеялась и обняла его за талию.

— Я знала, что получу мужа в большом количестве. Но теперь начинаю ценить и качество.

— Самый уродливый жених в истории города.

— Верно. Сперва ты произвел на меня жуткое впечатление, — призналась Фабия. — Но внешность — ничто по сравнению с честностью, мужеством и добротой. Да и сила — не порок. Кроме того, в Вигелии слово «рог» обозначает еще и…

— Здесь тоже. Пожалуйста, впредь не заговаривай об этом.

— Извини. Я не подумала. А ведь в браке очень важно думать друг о друге, верно?

Марно так и не научился понимать женщин. Фабия еще совсем девчонка, но уже много раз приводила его в полное недоумение.

— Уважать друг друга тоже необходимо, — сказал он. — Безупречных людей не бывает, и у всех есть недостатки. Надо иметь терпение. Уметь договариваться. Если в нашем браке все это будет, можно назвать его удачным.

— Замечательно! Пусть это и станет нашей клятвой.

Они подошли к столику, на котором стояло шесть кувшинов с вином, обернутых влажной тканью. Он взял один.

— Звезда и два меча, видишь? — спросил он. — Это означает, что вино привезено с холмов над Куилони. Превосходный напиток и не слишком сладкий. — Марно сломал печать.

— Какие кубки! — воскликнула Фабия, взяв один в руки. — Они просто… великолепны!

Он взял другой кубок, чтобы рассмотреть его повнимательнее. Каждый был высотой в пол-ярда — юноша и девушка, держащие чашу на поднятых руках.

— Их называют кубками любовников и делают из горного хрусталя, который добывают в рудниках Риторни. Эту пару, вне всякого сомнения, сделал Пиччулли из Самерчи, величайший мастер кубков. У моих родителей была такая же пара, только намного меньше, и они считали их лучшими в своей коллекции. У тебя в руках мужской кубок. А вот этот — женский.

Она поставила один кубок и взяла другой.

— Мне рассказывали, что ты мечтал стать художником.

— Только знатоком искусства. Собственного таланта у меня нет.

— А как ты их различил?

Он рассмеялся и стал разливать вино.

— Юноша и девушка касаются друг друга только в одном месте. На женском кубке они целуются. Видишь? А на мужском их тела соединены ниже, хотя все приличия соблюдены. В такой позе почти невозможно соединить тела изящным образом, но художник решил эту задачу. За пару таких кубков можно купить два раза по шестьдесят акров превосходных пахотных земель, если не больше. А о столике с мозаикой и говорить нечего. Это настоящий Раготилло, и он стоит еще больше, чем кубки. — Марно поставил кувшин на столик. — Ну, с чего начнем?

Фабия протянула руки к кубку, когда дверь у них за спиной открылась, и вошел ухмыляющийся Чайз.

ГЛАВА 41

Чайз Стралгсон не только прекрасно видел в темноте, но и мог управлять колесницей. Он многому научился за этот день. Теперь Чайз мог взять под Контроль даже вериста. Салтайя сказала, что со временем он сумеет подчинять себе трех человек одновременно, но лучше не пытаться увеличить это число; толпа губительна, и если бы люди Сесто сохранили мужество, они бы с ней расправились. Чайз сможет обладать любой женщиной, как бы она к нему ни относилась, а потом заставить ее все забыть. Украсть любую вещь не составит ему никакого труда. А ведь тетя еще не закончила своих наставлений! Никакие лекции Дицерно по этикету и дворцовому протоколу не сравнятся с ее уроками.

Они въехали в город через ворота Кипарисов, и их никто не попытался остановить. Путники смешались с толпой людей, спешивших на похороны. Пылающие дома делали ночь светлой, как день. Шел дождь, и в лужах отражалось пламя. Трубы смолкли, но в городе все еще царила страшная суматоха: грабежи и драки соседствовали с дикими проявлениями радости. Иногда появлялись ледяные демоны, начиналась паника, но их тут же окружали войска мятежников и уничтожали. Никогда прежде Чайз не видел в Селебре флоренгианских веристов, а сейчас они были повсюду, многие в боевой форме. Гуанако шарахались от страха, но Чайз с легкостью с ними справлялся, лишь изредка прибегая к хтонической силе.