Солнцеворот - Николай Симонов

Ровно в полдень дежурная по лагерю протрубила в рог, возвещая о том, что настало время обеда, который точнее было бы назвать "вторым завтраком", поскольку во время него на столе у амазонок присутствовала та же каша, оставшаяся от завтрака, слегка подогретая. Горячая рыбная, реже мясная, похлебка с корнеплодами подавалась на ужин, который точнее было бы назвать "поздним обедом". Но на сей раз обед, на который Павлов пригласил всех воительниц, находящихся в летнем лагере, полностью заслуживал свое название. Кабаньей головы, которую ему подарили "куницы", хватило на то, чтобы до отвала накормить 9 человек. Старая Ядвига, сославшись на больной желудок, не усваивающий жареной свинины, в пиршестве не участвовала, но зато прислала в подарок Павлову еще один бочонок крепкого пива.

В компании, собравшейся возле его шалаша, были два раненых бойца: Ласка из рода Красной Лисицы и Марьяна из рода Росомахи. Обе воительницы пострадали в результате несчастного случая во время последнего землетрясения, когда на них обрушился свод пещеры, в которой они отдыхали. Их вытащили из завала, едва подающими признаки жизни, с многочисленными ушибами и переломами, но стараниями Старой Алены выходили и поставили на ноги. Больше всего не повезло Марьяне: она лишилась правого глаза, который теперь прикрывала черная повязка.

Повод для собрания у старослужащих был торжественный. Как-никак их боевая подруга Урсула и ее напарник Тибул выполнили опасное боевое задание и вернулись на Красные Камни живыми. Старая Дося — начальница разведки — взяла на себя роль тамады и начала долгий рассказ о том, как происходила подготовка к операции, и почему ее главной целью было уничтожение хунхузской царицы. Потом она предоставила слово Павлову, который в том же духе, то есть со всеми подробностями рассказал о том, как он и Урсула добирались до места снайперской позиции, с которой они должны были произвести "единственный выстрел".

Нетерпение слушателей нарастало, и Павлова понесло. Вместо того чтобы придерживаться версии, которую он согласовал с Урсулой, он от нее отошел, сообщив, что после выстрела из арбалета, сразившего Пришедшую Красавицу наповал, он попал к хунхузам в плен. И быть бы ему заживо сожженному на костре, если бы на помощь к нему и пытавшейся отбить его Урсуле не пришла Белая Фея. Добрая волшебница сделала их невидимыми, развеяла чары Черного Шамана по имени Хор и подсказала им, что смерть злого колдуна находится на кончике костяной иглы.

Дальше рассказ Павлова напоминал скорее волшебную сказку, чем отчет о боевом задании. Он и сам понимал, что зарвался, но выпутаться не мог, поскольку Белую Фею (прекрасную Сенусерт), ее внешность, одежду и запах он запомнил в мельчайших деталях. В доказательство своих слов Павлов продемонстрировал хрустальный флакон с духами "Жэ-озе". Флакон стал передаваться из рук в руки. Воительницы вертели его в руках и нюхали, восхищались и удивлялись.

Старая Дося так разволновалась, что сбегала на командный пункт и принесла две фляги запрещенной к употреблению медовухи.

— Почему ты и Урсула сразу обо всем не рассказали? — упрекала его Старая Дося.

— Разве в такое можно поверить? — парировал Павлов.

— Без медовухи в это и, правда, поверить невозможно! — подтвердила опытная разведчица- диверсантка и звонким голосом запела:

"Ой, цветет рябина возле шалаша

Парня удалого полюбила я

Полюбила храброго на свою беду,

Не могу признаться, слов я не найду!"

Воительницы подхватили песню, мотив и слова которой показались Павлову очень даже знакомыми. В самый разгар веселья прибежала испуганная дежурная по лагерю и сообщила о том, что Центурион Агата только что прибыла на своей ладье к Верблюжьей горе.

— По местам! — скомандовала Старая Дося и воительницы, поблагодарив Павлова за гостеприимство, а "куниц" — за угощение, отправились в свои шалаши, прихватив с собой на тарелках из бересты недоеденные порции мяса. Но лакомства оставалось еще много, и большую часть его Павлов, спросив разрешения Забавы, отдал Любаве, чтобы она попотчевала своих подопечных, то есть новобранцев, которые, издали, глотая слюнки, наблюдали за тем, как веселятся старослужащие. Уходя на командный пункт, Старая Дося попросила у Павлова хрустальный флакон с духами. Она хотела показать эту вещь Центуриону и приобщить ее к отчету об операции по уничтожению предводительницы хунхузов.

Почувствовав в желудке приятную тяжесть, а в голове — хмельной туман, Павлов отправился в свой шалаш, чтобы вздремнуть. Раздеваясь, он заметил, что на его ложе кто-то лежит, укрывшись с головой одеялом. Он вначале подумал, что это Даша вернулась из гостей, но под одеялом оказалась Полина — младшая из "куниц". Павлов, молча, придвинулся к ней и вскоре завяз в ней, как пчела в сиропе. Его новая любовница оказалась не только темпераментна, но и очень изобретательна. И этим можно было бы сполна удовлетвориться, если бы Полина не намекнула ему о том, что Младшая Дося и Забава тоже жаждут с ним интимной близости.

III

Регина привела Дашу к Павлову, когда дежурная по лагерю протрубила в рог, возвещая об ужине. Даша позвала его по имени, на что он ответил ей богатырским храпом. И она решила его не будить, а посидеть одной возле костра и рассмотреть подаренные ей украшения и безделушки, которых набрался увесистый кожаный мешочек. Здесь были массивные золотые кольца и тонкие браслеты, сережки и отполированные полудрагоценные камни, бронзовые наперстки и иглы, бусы из речного жемчуга, гребни и заколки для волос.

Только она разложила перед собой все это богатство, как из шатра вышла, потягиваясь, молодая светловолосая женщина в охотничьем комбинезоне, украшенном мехом темно-бурого цвета. Увидев Дашу, разглядывающую полученные подарки, женщина улыбнулась, сняла с безымянного пальца на правой руке золотое колечко и небрежно бросила в общую кучу.

— Забава, — сказала женщина, протягивая Даше руку.

— Дашюта! — ответила Даша, испуганно смотря на нее снизу вверх.

— Встань! Я хочу на тебя посмотреть! — приказала женщина.

Даша немедленно вскочила на ноги и позволила Забаве ее осмотреть и даже ощупать.

— Ты еще не рожала? — поинтересовалась Забава.

— Нет! — ответила Даша на вопрос, значение которого уже хорошо усвоила, так как успела ответить на него несколько раз.

— Если родишь девочку и назовешь ее моим именем, я буду тебе покровительствовать, — сказала Забава тоном, каким орланды обычно дают самые твердые обещания.

— Благодарю за внимание, оказанное гермегоне, — ответила Даша, повторив заученную фразу.