Королева Солнца – 2 (сборник) - Андрэ Нортон

Противостоять могуществу, которое швырнуло меня сюда, было бесполезно. Я не мог увернуться от нее, но и не выпустил и кубок. Я старался прикрыться от ее когтей плечами, руками.

С кончиков ее губ стекала желтая слюна. Она хриплым голосом выкрикивала какие–то непонятные слова. К своему удивлению, я видел эти слова. Они плавали в воздухе. Красные, окутанные дымом. Они кружились над моей головой, опускались вниз, как языки настоящего пламени.

И вот тогда я поднял голову и громко крикнул:

— Ха! Курноус — во имя Рогов!

Она как будто со всего маху натолкнулась на стену. Она отскочила назад, затем еще, чтобы удержать равновесие и удержаться на ногах. Губы ее шевелились, слюна стекала по подбородку. Теперь руки ее чертили в воздухе замысловатые фигуры. Они тоже поплыли в воздухе, красные, испускающие дым.

Кубок стал таким горячим, что я еле держал его в руках, но я поднес его к губам, как будто хотел выпить его содержимое, хотя он был пуст. Глаза Рогатого Человека метали копья света, как будто он хотел ими поразить врага.

Они ударялись в одетую черную каргу, отражались от нее и летели мимо каменного алтаря и распростертой на нем девушки. Этот фонтан света не прекращался. Напротив, он становился ярче, интенсивнее, смешиваясь с лунным светом.

Старуха с прытью, которой я не ожидал от нее, отскочила дальше назад, стараясь держаться подальше от стены света. Она хрипло крикнула что–то и этот крик жуткой болью отозвался у меня в голове.

Но я перенес эту боль. Я твердо стоял на земле. То могущество, что принесло сюда меня, исчезло. Теперь я мог, если бы захотел, отбросить кубок, жгущий мне руки. Но я знал, что этого сделать нельзя. Это была битва, которую я должен был проделать. Я держал кубок и лучи света простирались все дальше и дальше.

Карга все отступала. Теперь она стояла на самом краю круга. Здесь она остановилась, как бы решившись удержать последний рубеж. Я хорошо знал, что теперь она призвала все свое могущество. Хотя я долго был в плену того, кого не понимал и не мог понять, все же я оставался воином. Я заметил легкое движение, поворот ее головы, заметил, что глаза ее смотрят не на меня, а на девушку.

Теперь была моя очередь нападать. И мое искусство воина не подвело меня. В одно мгновение я встал между девушкой и зловещей старухой. При этом я бросил взгляд на четырех мужчин — не будут ли они защищать свою колдунью? Они были совершенно голые и никакого оружия у них не было, кроме посохов. Однако, кто мог сказать, на что способны они?

Те двое, которых я мог видеть не двигались. Они стояли у колонн, пританцовывая на месте. Глаза их были устремлены ни на меня, ни на каргу. Они смотрели в центр круга, хотя я не был уверен, что они видят Инну.

Огненная молния ударила в меня. Я снова сжал кубок. Ответный удар нанесли не глаза Рогатого. Весь кубок озарился сиянием, яркие лучи ударили во все стороны, создали барьер между мной и каргой. Они достигли голых ног ближайшего мужчины. И он как будто проснулся, понял, что происходит вокруг. Он повернулся, взглянул вниз и увидел, что сияние достигло его колен.

Черты лица его исказились от боли. Его прекрасное тело корчилось, как будто попало в огненную печь. Он вскрикнул от боли, как дикое животное, посох его вспыхнул, охваченный пламенем. Мужчина отбросил его от себя.

И теперь это уже был не высокий, хорошо сложенный мужчина. У подножия колонны корчилось сгорбленное волосатое существо с широким ртом — жуткая смесь зверя и ящерицы. Он бросался в стороны, пытаясь вырваться из моря огня.

Я взглянул на другого мужчину. Тот тоже преобразился, с огненным морем, истекающим из кубка в моих руках, боролось существо, напоминающее громадную птицу, каких я никогда не видал. Она напоминала тех черных птиц, что набрасывались на нас в долине Гарна, только гораздо больших размеров.

Карга — она отступила еще и вышла за пределы круга. Поток пламени еще не достиг ее. Она наклонилась вперед, как бы пытаясь остановить сияние, и все время смотрела на меня. Я внезапно понял, что она не очень далека от поражения.

Губы ее все время шевелились, как будто она посылала мне страшные проклятия. Только теперь эти слова были невидимы. Она хлопнула в ладони и этот звук был подобен удару грома.

Она исчезла!

Я прислонился спиной к алтарю. Те двое не исчезали и оставались на месте у колонн, все еще продолжая борьбу. Я повернулся, чтобы увидеть других двух. Сияние подступало к ним, хотя еще не достигло их ног. Хотя они, казалось, не замечали, что опасность близится, они понемногу отступали назад, как и старуха. И вот они тоже исчезли.

Опираясь на каменный алтарь, я пытался рассмотреть, что находится за пределами круга серебряного. Я был уверен, что меня уже вышвырнуло из того мира, где правил господин башни Мрака. Это был мой мир, но где именно я находился, я не мог понять. Это, конечно, было не то Святилище, что находилось в горах у долины Гарна. А где же Гатея и Гру? Неужели они все еще остались там? Если так, то как же они выберутся оттуда?

Сзади послышался вздох. Я повернулся. Глаза Инны открылись. Она проснулась, хотя улыбка все еще играла на ее губах, а глаза были счастливыми, как будто она только что вернулась из такого сна, какого не видела еще ни одна обычная девушка.

16

— Инна!

То, что мы должны бежать отсюда, из этого места, наполненного неведомыми силами, было первой его мыслью. Кубок уже остыл в его руках, он уже больше не испускал сияния. Даже лицо на кубке постепенно темнело, уже ничто не говорило о том могуществе, которым обладало оно.

Девушка спустилась с алтаря. Движения ее были медленны и расслаблены, как у человека, только что вставшего от глубокого сна. Она еще не полностью воспринимала окружающее.

Руки ее поглаживали свое тело, как неоценимое сокровище. Она начала мягко напевать, глаза ее не встречались с моими. Мягкий нежный шепот перенес меня куда–то далеко–далеко, и во времени, и в пространстве. Ведь эту песню я слышал еще в детстве. Это была колыбельная, которой убаюкивала нянька Инну, когда та была ребенком.

Она все еще не видела меня. Взгляд ее медленно обходил ярко освещенный круг, как будто ожидая увидеть то прекрасное будущее, обещанное ей. Лунный свет обливал бледным сиянием ее стройное тело.

— Свершилось! Бог приходил ко мне и я подчинилась его воле. Дитя будет выше и могущественнее любого лорда — могущественнее — могущественнее… — голос ее был таким же мягким, но песня уже была не колыбельной, она стала песней торжества.

Неужели она совсем сошла с ума? Я осторожно поставил кубок на землю, стянул с плеча смотанный плащ, развязал его, набросил на плечи девушке. Она сидела на камне алтаря, на губах ее играла нежная улыбка, а руки бережно укрывали ту новую жизнь, которая, как она была уверена, зреет в ее теле.