Насмешка (СИ) - Цыпленкова Юлия

Тагард Вальген еще некоторое время смотрел на товарища, после выругался громко и витиевато, пришпорил своего коня и догнал Дальвейга.

— Чтоб мне лопнуть, Гаэрд, тебя же просто кинули в пасть зверя! — возмущенно воскликнул мужчина. — Кусок мяса, на который приманили волка! Это же твой отец, почему?!

— И тут все просто, — пожал плечами молодой ласс. — Во-первых, он выбрал тех, кому доверял, как себе — своих сыновей. Во-вторых, я не женат и не имею наследника, к тому же младший. Как ты сам понимаешь, встать во главе рода мне не дано, и пусть так и будет. Я желаю своим братьям лишь процветания и долгой жизни. А в-третьих, — он подмигнул и усмехнулся, — я самый изобретательный из братьев.

— Это уж точно, коварен, как змей, — рассмеялся Таг.

— Коли на то есть нужда, — наставительно ответил Дальвейг. — Вот по всем этим приметам я и стал избранным.

— Но Халидур, он ведь мог попасть в руки нечестивцев, — не унимался Тагард.

— Должно быть, тот, на кого пали подозрения, не мог не узнать, что хранилище реликвия не покинула, — пожал плечами Дальвейг. — Теперь нам нужно вернуть меч в хранилище в сохранности, и, надеюсь, Святые не оставят нас.

— Да будет так, — кивнул Вальген.

За время пути на объединенный отряд королевских ратников и братьв-хранителей нападали дважды. Всего лишь мелкие отчаянные стычки, пытавшихся не упустить Халидур нечестивцев. Братьям из Ордена Орла даже не приходилось вступать в бой, королевские ратники превосходили их в мастерстве настолько же, насколько сами братья превосходили ратников какого-нибудь мелкопоместного ласса. В Ордене всегда усиленно занимались ратными науками, и хранители реликвии могли считаться отличными воинами, и все же личная рать короля казалась им древним воинством из легенд.

Подготовленные Гаэрдом к каверзам Последователей, ратники с легкостью разделывались с неприятелем, оставляя за собой победу в самый короткий срок, который можно было только вообразить. Братьям оставалось создать кольцо вокруг Гаэрда Дальвейга и его ценной ноши, исполняя то, ради чего они и жили — охрана Халидура. Дальвейгу и его мечу оставалось смириться и наблюдать, как приказ короля приводится в исполнение, и нечестивцы гибнут от рук государевых ратников.

— Земли Дальвейгов, — с удовлетворение произнес Тагард, когда отряд пересек границу родных земель Гаэрда.

Скоро они должны был увидеть замок, нужно было только подняться на холм, не столь широкий и высокий, как Королевский холм, но с него открывалась дорога, которая вела к замку, к которому отряд должен был добраться вскоре после полудня. Сейчас же солнце, прятавшееся за тяжелыми снежными облаками, должно было уже подбираться к концу первой половины дня.

И хранители, и королевские ратники почувствовали близость окончания пути, где их ждали сытная трапеза, горячая вода и постель. Отоспаться — вот что сейчас было главной мечтой всех мужчин без исключения. Желание поскорей вернуть реликвию в хранилище оказалось столь велико, что всю долгую дорогу назад гнали с малыми остановками. И теперь воины преисполнились предвкушения долгого сна, дарующего отдохновение душе и телу.

Пожалуй, Гаэрд был единственным, кто чувствовал грусть перед тем, как он вернет Халидур. Подобного клинка уже было не сыскать, и забыть его, казалось, невозможно. Дальвейг поглаживал рукоять меча, скользил кончиками пальцев, затянутых в перчатку, по ножнам, лаская Халидур, словно возлюбленную, и меч отзывался прохладой и тихим звоном, почти неразличимым за разговорами людей и лошадиным фырканьем.

— А вот и замок, — широко улыбнулся Вальген, указывая на далекую «голову великана в короне».

— Будто король какой в короне, — негромко рассмеялся один из королевских ратников. — По горло бедолагу в землю закапали.

— Королевский холм, — усмехнулся Гаэрд.

— По-иному и не назовешь, — хмыкнул ласс Акхельм.

Гаэрд тронул поводья, и Ветер рысью направился вниз, узнавая родные места. Отряд последовал за хранителем Халидура, небольшой лавиной спускаясь с холма вниз. Они успели проехать совсем немного, когда навстречу воинам выехал один из старейшин Ордена. Дальвейг поднял руку, с неожиданным напряжением глядя на знакомое с детства лицо.

— Милости Святых, братья, — открыто и радостно улыбнулся им мужчина.

— Милости Святых, старейшина Тульмард, — склонил голову Гаэрд, чувствуя, как уже знакомое предчувствие беды охватывает его. — Неожиданно встретить вас.

— Прогуливался, — улыбнулся ласс Тульмард. — Рад видеть тебя, Гаэрд. Мы уж и не чаяли, что ты вернешься живым.

Взгляд старейшины прошелся по королевским ратникам, по братьям, мужчина даже вытянул шею, заглядывая за спины отряда. Затем он вновь посмотрел на Дальвейга и остановился на мече, висевшем на поясе молодого ласса.

— Так и думал, — хмыкнул старейшина. — Меч вернулся назад. Дозволишь сопроводить вас? Для меня честь находиться рядом с Халидуром.

Тульмард развернулся, поднял руку, словно поправляя капюшон плаща, и Гаэрд закричал:

— Поднять щиты, нападение!

В то же мгновение на отряд посыпался град стрел, успевая достать несколько королевских ратников и хранителей. Тагард Вальген вцепился взглядом в старейшину, и лицо его исказилось ненавистью. Теперь ему ничего не нужно было объяснять, паук сам выбрался из своей паутины.

— Из-за тебя я убил своего брата, тварь, — зарычал он, вытаскивая меч и бросаясь на Тульмарда.

— Таг, маску, — рявкнул ему Дальвейг, спрыгивая с Ветра и вытягивая меч.

Сделав еще по одному выстрелу, нападающие выбрались из укрытия. Акхельм уже давал указания своим воинам, братья пробивались ближе к Гаэрду, готовому вступить в схватку. Это была не мелкая стычка, их ждали. Как они смогли устроить засаду так близко от замка, и сколько ждали, оставалось только гадать.

Но для размышлений не было времени. Нечестивцы, словно бешеные псы, кидались на защитников меча Святого Хальдура, прорубая себе путь к его хранителю. Гаэрд сам не заметил, как оказался оттеснен в сторону и окружен Последователями. Он еще успел заметить, как Вальген в ярости наносит удар за ударом огрызающемуся старейшине, как королевские ратники четко и уверенно отбивают атаку, как братья рвутся к нему, а после смотреть по сторонам было некогда.

На него сыпались удары одновременно с нескольких сторон. Смерть расправила крылья и готова была подхватить давно обещанную ей жертву, но жертва не спешила умирать. Халидур звонко пел свою кровавую песню, отбивая удары, которые отбить, казалось, невозможно. Кромсал, рубил, колол, ранил, убивал. Меч жил, наслаждаясь новой схваткой. И вместе с ним жил его хранитель, чье тело будто налилось нечеловеческой силой.

Гаэрд Дальвейг ускользал от тех ударов, от которых нельзя было спастись, отбивался и снова кидался в бой. Спроси его, что происходило в эти мгновения, мужчина не смог бы ответить. Все слилось в единый жалящий смерч, затмивший разум и чувства. Меч и его хозяин слились в единое целое, пылая одним желанием — уничтожить, покарать врага.

— Подмога! — выкрикнул кто-то.

От замка спешили братья, погоняя лошадей в бешеном галопе. Они ворвались в битву, топча копытами лошадей нечестивцев, отрезая им путь к отступлению, нагоняя прорвавшихся и беспощадно карая врагов всего сущего. Затишье наступило так неожиданно, что людям на мгновение показалось, что они оглохли.

Уже не метались ржущие кони, не было криков, не слышалось брани, лишь тихие стоны раненых подсказывали, что время не замерло, и на дороге между двумя холмами еще остались живые.

— Гаэрд! Сын! — этот возглас привел молодого Дальвейга в чувство.

Он опустил окровавленный Халидур и обернулся, глядя на бежавшего к нему отца. Старший ласс Дальвейг на мгновение остановился, рассматривая сына, и сжал его в крепких объятьях.

— Мой сын, ты жив, — хрипло произнес мужчина.

— Иногда и наживка выживает, отец, — устало усмехнулся Гаэрд, обняв в ответ отца.

— Прости, — прошептал Дартмар Дальвейг, отступая в сторону. — Ты все понял?