Ловушка горше смерти - Светлана Климова

Она повернулась к Оксане Петровне.

— Дело сделано… Хотите, я угощу вас мороженым? Оксаночка, что с вами?

Оксана Петровна смотрела на Лину внимательным и брезгливым взглядом.

— Вот какие у тебя, оказывается, с Коробовым дела! — произнесла она. — А я-то, старая дура… подумала, что ты от своего Алексея прячешь какие-то невинные трешки. Решила, что поистратилась наша девочка на тряпки и забоялась супруга… А вы какими-то неслыханными деньгами играете да еще меня впутываете…

— О чем вы, Оксана Петровна? — воскликнула Лина. — Что за глупости вы говорите?

— Зачем тебе понадобилось делать меня свидетелем твоих грязных операций с бандитами? Взглянуть только на рожу этого Анатолия, как бишь его там…

— Оксаночка!

— Бедная Машенька, какое счастье, что она не дожила до этого чудовищного времени! Что ты сделала со своей жизнью, Полина? Зачем ты угробила прекрасного человека, отца твоего ребенка? Чтобы подобрать это ничтожество, этого Коробова? Чтобы заниматься незаконными делишками? Тюрьма тебя, похоже, все-таки многому научила…

— Довольно! — сказала Лина. — Топайте в свою школу. И запомните: никому, кроме Манечки, я не позволила бы так говорить со мной. Благодарю, что не отказались выполнить мою просьбу. — Она встала и не оглядываясь пошла прочь, Дрожа как в ознобе и повторяя:

— Хватит, хватит, довольно…

— Полина! Деточка!..

Однако Лина уже выскочила на перекресток и, морщась от судорожного, до краев, вдоха, вскинув руку, остановила проезжающее мимо пустое такси.

— Пожалуйста, на вокзал, — проговорила она, усаживаясь рядом с пожилым водителем. — Нет, если можно, сперва завезите меня на проспект Ленина, я возьму сумку с вещами.

Лина передумала оставаться ночевать у родственников Алексея сейчас же после того, как около пяти появилась в их новом, недавно отстроенном доме на окраине Полтавы. Все обитатели дома находились в саду, а Катя, босая, растрепанная и уже загоревшая, возилась в огороде, поливая из лейки как выяснилось, собственную грядку. Девочка бросилась к матери с такой бурной радостью, что Лина, решившая было остаться на день в этом чистом, пахнущем сосной, мягком воздухе, чтобы просто отдышаться, засобиралась обратно, как ее ни уговаривали.

Она так и не позвонила Дмитрию Константиновичу, заскочив в пустующую харьковскую квартиру за дорожной сумкой, в которую поспешно уложила московские продукты из холодильника, коробку конфет и пару пачек сигарет. Торопясь, натянула джинсы, футболку, не убирая разбросанные вещи, схватила легкую куртку, рассовала деньги по карманам и выскочила к ожидавшей машине…

Родственники Коробова убеждали Лину погостить хоть немного, удивляясь ее нервозности, однако она настояла на своем. К ночи ее отвезли к проходящему поезду и втиснули в общий вагон, где они с девочкой и проспали на голой нижней полке почти девять часов, пока поезд полз каким-то кружным путем, останавливаясь через каждые четверть часа. Утром на Харьковском вокзале, еще сонная, проходя мимо касс, она не раздумывая свободно купила два билета — взрослый и детский — на фирменный поезд в Москву, отправляющийся в конце дня.

Коробов все-таки появился к полудню, и Лина ему обрадовалась, потому что не хотела уезжать, не простившись, кроме того, вновь возвращаться сюда она больше не хотела.

Девочку Лина выкупала и еще до прихода мужа отправила гулять во двор, включила телефон и сразу же набрала номер Дмитрия Константиновича. Подошла домработница и сообщила, что Лилия Михайловна отдыхает, а адвокат еще с утра увез мальчика повидаться со своими родителями за город. Лина назвала номер своего поезда и время прибытия, попросив оставить записку у Дмитрия Константиновича в кабинете на письменном столе.

Каждое действие Лины, вплоть до самого прихода Коробова, как бы отсекало одну за другой возможности отступления. Однако когда муж молча ввалился в дом, сбросил пиджак, швырнул его в кресло в прихожей и, направившись в кухню, долго пил воду прямо из-под крана, она еще надеялась, что он в состоянии что-либо изменить. Что? Каким образом? Этого Лина не знала…

Алексей Петрович был небрит, раздражен, у него трещала голова.

— Когда ты приехала? — спросил он.

— Позавчера.

Мальчиком Коробов даже не поинтересовался.

— Ну и как?

— Нормально, — ответила Лина, закуривая сигарету.

— Дай и мне, — сказал мужчина. Они сидели на кухне, легкий ветерок трепал шторы;

Коробов был в майке, обтягивающей его бугристые плечи, лицо его показалось Лине обрюзгшим и постаревшим — выражение обреченности мелькнуло и пропало на этом некогда боготворимом ею лице. Сердце Лины томительно дрогнуло, и она произнесла, глядя, как он брезгливо втягивает в себя дым, полуприкрыв лиловатые набрякшие веки:

— Алеша, ты можешь не беспокоиться, я вернула долг, все пятнадцать тысяч. Вчера утром я встретилась с Анатолием Владиславовичем…

— Какого черта! — выдохнул Коробов, и голова его дернулась. — Почему ты не отдала деньги мне? — И так как Лина молчала, он повысил голос:

— Зачем ты лезешь в мои дела? Я смирился с тем, что ты укатила в Москву, не дождавшись моего прихода, однако когда ты приехала и привезла бабки, почему ты…

— Не надо кричать, — оборвала его жена. — Ведь тебя не оказалось дома.

— Я должен был сам с ними встретиться.

— Тебе незачем вообще связываться с этим человеком, — сказала Лина. — Если, конечно, ты меня не обманул и твой долг не составляет сумму гораздо больше той, что получил Анатолий Владиславович…

— Послушай, Полина, — проговорил, кривясь, Коробов, — я прошу, не вмешивайся больше в мои дела. Ничего никому я не должен, но терпеть, что кто-то сует свой нос в мою жизнь, я не намерен.

— Алеша, — растерянно произнесла женщина, — ведь я твоя жена!

— Ну и занимайся своими женскими делами, — отрезал он, вскакивая и швыряя окурок в мойку, — раз уж вернулась…

— Когда ты едешь в лагерь? — спросила Лина, глядя на его спину. Он опять глотал воду.

— Никуда я не еду…

— По какой причине? — Она осеклась, потому что Коробов стремительно обернулся. Лицо его исказилось, и он закричал:

— Опять! Я не собираюсь давать никаких объяснений. Не еду — и все тут.

Ты же мне не сообщила, где провела пять лет жизни, прежде чем оказалась здесь?

А кстати, куда ты подевала своего обожаемого сыночка, который мне все нервы измочалил?

— Замолчи! — шепотом воскликнула Лина, вздрогнув. — Я вижу, с тобой сейчас бесполезно о чем-либо разговаривать… Иди проспись, я приготовлю поесть. Катя скоро вернется.

— Вот как! Ты и в Полтаве успела побывать?

— Да.

— И что же это ты задумала?