Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

Меня еще раз встряхнули и поименовали гибридом кого-то с кем-то, должно быть обидно. Так подмывало ответить в том же духе, но я благоразумно промолчала, сделав очередной вывод. Звуки гулко разносятся по помещению, а значит оно довольно просторно и потолок высокий. Жаль я не могу почувствовать запах — все перебивал гребанный мешок! Что же это? Цех? Зал? Бассейн? На дом походит мало. Слишком дорого снимать дом с такими потолками. А ребята совсем не походят на тех, у кого есть на это средства, судя по ухваткам парни, скорее всего, сняли бы квартиру, а то и комнату, но уж никак не дом. А значит, ребятки простые исполнители. А раз есть исполнители, значит, есть и заказчик. Конкретно меня заказывать некому, не успела я еще в жизни никому настолько насолить, а это значит, что заказали вовсе не меня, а полковника. Кому-то срочно понадобилось ограничить вашего папеньку в средствах и времени. Кто? В памяти всплыло с полтора десятка фамилий и каждая последующая приятней предыдущей. И кто же из этих господ, пылающих горячей любовью к вашему папеньке, сподобился на такое? У кого окончательно сорвало крышу? Самое безобидное, на что может рассчитывать смельчак, посягнувший на единственное дитятко, так это принудительная кастрация. Без анестезии естественно, в антисанитарных условиях и собственноручно полковником. Кто же ты, кто? Слушай, Аня, слушай! По моим подсчетам кроме пятерых похитителей, которых я сумела сосчитать весьма приблизительно, должен быть кто-то шестой, тот, кто заправляет спектаклем. Глупо было думать, что мои похитители сами воплотили в жизнь эту грандиозную дурь.

Двое, что держали меня за руки, третий, тот самый варвар с Красты, один водитель, и еще один, молчаливый, но, вполне возможно насчет пятого я ошиблась, поскольку его почти не слышно. Больше полезной информации о количестве и национальной принадлежности выудить не удалось, меня поволокли куда-то.

Я прилежно считала все подъемы, спуски и повороты, нет, это все-таки отдельный дом. Во-первых, для всего остального он слишком мал, а во-вторых, какими бы ни были идиотами похитители они не стали бы таскать меня по общественным зданиям посреди бела дня. Слишком велика вероятность попасться на чьи-то посторонние глаза. А идиотами мои похитители были лишь условно. Но я могу и ошибаться, и дело происходит в гораздо меньшем помещении, а меня, как в детской игре, просто водят кругами. Хотя, нет, на подобный маневр мозгов не хватит.

Очередной спуск в пятнадцать ступеней, поворот налево и еще пять ступеней вниз, метра четыре прямо и остановка. Звякнули ключи, ого, а мы в каменном веке, однако, все давно уж пользуются электронными замками. Пару раз щелкнул отпираемый засов замка. Кажись, конечная остановка.

— Погодите, — остановил моих конвоиров, уже готовых зашвырнуть меня в комнату, хрипловатый голос. Ага, все-таки пятеро. — Ее сперва обыскать надо. Все ж таки Романовское отродье, мало ли…

Все-таки из-за отца… Зря вы это, господа, ох зря! Обыскивали вполне профессионально, не отказав себе в удовольствии огладить уж и вовсе в неположенных местах. Узнаю кто — руки повыдергиваю и в задницу вставлю! Ну, конечно, иронично мелькнуло в голове, раз дочь полковника, так арсенал на себе таскать должна, что ли!? Придурки… Судя по вздохам, обыск похитителей разочаровал. Зато господа заполучили массу всякого мусора, что обычно скапливается в карманах и никаких секретных хитрушек и документов. Разжившись кучей чеков, парой затасканных и, кажись, постиранных карамелек, кое-какой денежной мелочью, телефоном, со сдохшей батареей и за каким-то чертом наручными часами меня впихнули в комнату, предварительно сдернув с головы порядком надоевший мешок, но забыв развязать руки.

Я несколько раз глубоко вздохнула, стараясь избавиться от тряпичной вони, основательно засевшей в носу. Продышавшись, я с интересом оглядела помещение, впрочем, интерес быстро угас. Ничего увлекательного в комнате не обнаружилось. Стены в серой, отвратного качества штукатурке, кое-где отвалившейся, бетонный пол, лампа на шнуре под высоким потолком, бетонное же нечто, то ли бордюр, то ли лежак, неизвестного мне назначения, да стальная дверь за спиной. Если господа похитители собирались надавить на мою неокрепшую психику, определив в каменный мешок без окон, то здорово просчитались. На станции нет окон, и только искусственный свет. Я к этому привыкла. Вот только несколько раздражал сам свет, он казался тусклым из-за того, что одной лампочки на такую комнату явно не хватало. И что мне теперь полагается делать? Забиться в истерике или разбить голову о стену? Хрена вам, а не истерика! Я зло сплюнула под ноги и прошлась по комнате. Дойдя до стены, осторожно опустилась на пол, скрестив ноги.

Надеюсь, полковник не будет долго раскачиваться меня, разыскивая, потому что часов через несколько встанет несколько животрепещущих проблем — сортир, попить, пожрать, да и на холодном полу можно последние почки оставить. Если со второй и третьей можно как-то перетерпеть, а с четвертой договориться, то с первой будет край, а мочиться под себя, я как-то не приучена. Впрочем, на крайний случай можно оправиться и у двери, что б входящим было особенно приятно. Но пока этой проблемы, слава богам, не стоит, пока есть другая беда — руки мне так и не развязали, сволочи, пальцы начинают неметь. Так и до некроза недалеко.

Ну, же, решайтесь, доктор, хуже не будет! Не будет? Ага, а ну как застряну!? То-то господа преступники повеселятся, глядя на бедное полковничье дитятко, скрученное в неподобающую позу!

Но ничего другого, похоже, не остается. Я переменила позу и теперь стояла на коленях. Божечки ты мои, вспомнить бы, как это делается. Зло, выругавшись, я, приподнялась, проталкивая под задницу связанные руки. С трудом, надо сказать — путы навязаны слишком высоко. Нагнуться к самому полу, уткнуться носом в сомкнутые колени… Ага, хорошо, а теперь еще немного вперед и лечь щекой на пыльный пол. Бля, кама сутра отдыхает! Какая на фиг кама сутра! Реально — садо-мазо! И атрибутика соответствует… Мрачный подвал, тусклая лампочка и связанное полковничье дитятко, отчаянно матерящееся сквозь зубы! Подбадривая себя таким образом, я протолкнула связанные руки почти под коленки. Фух! Теперь можно пару секунд передохнуть и поменять позу этого номера на какой-то. Сколько там их всего? Шестьдесят четыре? Или больше?

Перекатилась на бок, села, опершись спиной о стену. Дальше ничего особо сложного, сперва одну ногу, затем другую. Ну, вот теперь можно осмотреть связанные руки и попытаться освободить их. На то, что б понять, каким именно узлом связан ремень и предпринять какие-то толковые действия, ушло около часа, за который я безжалостно подавила две истерики, всплакнула и разозлилась окончательно. Еще с час ушло на расшатывание узла, чтоб можно было попробовать вытащить из пут, хоть одну руку. И минут двадцать понадобилось на окончательное освобождение. Закончив этот титанический труд, я откинулась на холодную стену и закрыла глаза.