Пленница пророчества - Анна Катнер

почти новым – с десяток лет назад такими нарядами не побрезговала бы и королева. Но во всех образах я все равно чувствовала себя ряженым шутом. Судьба прошлых хозяек оставалась неизвестной, но вряд ли жизнь в одном замке с темным заканчивалась хорошо.

Сам темный был странным. Его настроение стремительно менялось от холодного раздражения до почти мальчишеского любопытства. Говорил он мало, а обращал на меня внимания и того меньше. За все пять дней я так и не поняла, какой именно интерес у темного к первородным и конкретно ко мне. Пару раз маг заставлял спускаться в свою лабораторию – просторные залы с несметным количеством магической утвари, свечей и хлама, но отводил роль зрительницы: сиди себе на скамеечке у стены и тихонько наблюдай. Может быть, и был в этом какой-то сакральный смысл, но темный меня в него посвящать не собирался. Хотя временами он рассуждал сам с собой. Обо всяком. О разрушенном городе, немного о своем прошлом, о собственных колдовских изысканиях, которые мне были совершенно непонятны. В такие моменты он даже изредка отвечал на мои тихие вопросы.

Обращения «господин» и «повелитель» совершенно не прижились, и после нескольких попыток маг раскрыл свое имя: Сайлас. К образу темного мага так и напрашивалась пара титулов: Кровавый, Сокрушитель, Безумный, но мужчина на это лишь отмалчивался. Зачем какие-то дополнительные звания, если самое главное – репутацию темного – он уже заработал?

В общем, на злодея Сайлас походил мало. Но находиться рядом с ним было неприятно. Я считала большой удачей, что замок огромный и, если повезет, можно ни разу не встретиться с магом за целый день.

Стоило один раз увидеть дракона, и не замечать его присутствие стало невозможным. К замку тварь не подлетала, но я часто слышала крики и успевала разглядеть массивную тушу среди горных вершин. Олена, с трудом удерживающая костяшками кусок грифеля, смогла нацарапать, что зеленые драконы были символом погибшего королевства много лет, темный же добавил, что с исходом первородных магов драконы стали вымирать, и этот, скорее всего, последний. Должно случиться чудо, чтобы их род снова возродился.

Чудо и мне бы очень пригодилось.

Проклятие никуда не делось. Наоборот, давало о себе знать каждый день. Из носа кровило, не оставалось сил преодолевать бесконечные подъемы и спуски, часто кружилась голова, а метка на запястье жгла до выступающих на глазах слез. На шестой день я проснулась с одной-единственной ясной мыслью: это моя последняя ночь.

Фрейлина, безошибочно угадавшая мое настроение, уже подготовила подходящий наряд: темный, с черными кружевными рукавами до пола и глухим воротником. Спорить с Оленой было бессмысленно: она покладисто опускала взгляд в пол, но делала все равно по-своему. Позволив себя одеть и разрешив творить с волосами все что захочется – по части причесок восставшая фрейлина была большой мастерицей, хотя прикосновение костяных пальцев сложно было назвать приятным, – я вытащила из-под подушки единственное украшение: простой медальон на плетеном кожаном ремешке. Колдунская подвеска. Фэрфакс дал мне ее в вечер семейного ужина, а обратно так и не забрал. Надеюсь, она не была ему сильно дорога – назад колдун ее уже никак не получит.

Интересно, насколько сильно он разозлился? Я на его месте была бы вне себя от ярости: столько усилий, чтобы помочь девчонке, а она выкинула самую большую глупость, на которую только была способна. Еще и подначивала, что сделала это из лучших побуждений.

Странное дело: стоило взять медальон в ладони, как тревоги немного отступали. Я заметила это на вторую ночь, и теперь всегда держала его при себе, на всякий случай. А еще потому, что украшение напоминало о жизни, которая у меня была всего пару дней назад.

В засаде пришлось провести добрых три часа, но темного я поймала по пути в подвал. У мага было хорошее настроение, поэтому вместо привычного равнодушного приветствия Сайлас спросил:

– Почему у тебя кровь?

Из носа опять потекло, и я утерлась тыльной стороной ладони. Кровь оставила бурый след.

– Сегодня полная луна, – напомнила я магу.

Он удивился, даже остановился и оперся на перила, глядя на меня снизу вверх.

– Проклятие, – сухо напомнила я.

– А, точно, – темный рассеянно кивнул. – Ты не смогла его снять?

Моим ответом было угрюмое молчание. Мужчина повернулся спиной, но все же поманил пальцем, прежде чем продолжить спуск.

Сегодня подвальный зал, служивший лабораторией, напоминал склад, который перевернули вверх дном, а все ценное растащили вдоль стен и по углам. Пустое пространство в центре было расчерчено наполовину стершимися линиями, складывающимися в сложный рисунок.

Едва маг вошел в подвал, как мгновенно изменился: от рассеянности не осталось и следа, взгляд посуровел. Мужчина теперь больше напоминал того злодея, который напал на поместье Хёрстов, и вместе с этим в нем появилась какая-то заинтересованность, что ли. Я замечала подобные перепады настроения уже не в первый раз, но пока так и не придумала, как это может мне помочь.

– Руку.

В холодном свете ламп метка, появившаяся из-под закатанного рукава платья, казалась посеревшим ожогом. Кожа вокруг него загрубела и шелушилась. Смотреть на нее было неприятно, поэтому я отвернулась.

– Для своего последнего дня ты держишься слишком бодро, – изрек темный. – Что ты сделала?

– Ничего. Фэрф… мой друг поделился жизненной силой.

– Поделился, – эхом повторил мужчина. – Жаль, я-то рассчитывал, что ты попробуешь использовать свою магию. Эффект был бы занятный.

– Я не умею использовать эту силу…

– Что-что? – переспросил маг, бросая на меня быстрый взгляд.

– …А если бы и попробовала, то оно бы меня убило.

– Если бы ты не успела снять его раньше. Довольно. Какой смысл рассуждать о том, что не случилось? – Он крепко сжал запястье, и метка отозвалась вспышкой боли. Я практически до крови прикусила губу, сдерживая вскрик. – Ты говоришь, что не используешь свою силу. Почему?

Темный разжал пальцы. Отпечатки от них побагровели, но не исчезли.

– Времени не было, – потирая ноющую руку, буркнула я.

– Теперь у тебя его предостаточно, – Сайлас отошел к раскрытому дорожному сундуку, порылся в нем, что-то взял и вышел на середину комнаты. Критично оглядел узор под ногами, быстро и беззвучно шевеля губами, затем присел на корточки, поддернув полы длинного камзола, и принялся обновлять линии.

– Они остались. – Я потерла изменившуюся метку. Особых улучшений в состоянии пока не чувствовалось.

– Конечно. Это на случай, если ты решишь на меня напасть. Тогда проклятие сработает, и ты умрешь. В остальных случаях можешь тренироваться сколько захочешь.

– У меня нет желания, – признание вышло честным. – Магия не принесла в мою жизнь ничего хорошего. Наоборот,