Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы) - Павел Буркин

  - Лучников валите! - забыв, где находится, по-русски заорал Моррест. Тут же в предусмотрительно захваченный щит ощутимо клюнула стрела. Будь у него винтовка Мосина, а лучше "калаш", он бы клал этих Робин Гудов на выбор, но сейчас лучше бы поберечься. Остается опустошать колчан, и, выбрав момент, посмотреть, как дела у копьеносцев внизу. Пригибаясь за кусты, закинув на спину щит, Моррест бежал вдоль злосчастного ущелья. Обездвиженная и зажатая в ловушке колонна была немаленькой - в длину не меньше километра. По меркам родного мира - батальон, а то и полк. Интересно, кто же попал в ловушку?

  Будто в ответ на невысказанный вопрос там, внизу, факелы осветили повозку с рослым раненым воином. С самого начала он показался Морресту знакомым, но он сразу не поверил...

  А воин решительно поднялся на повозке, факелы осветили его лицо - и до Морреста долетел знакомый звучный голос:

  - ...Воины, ваш король жив! Я с вами! Надо просто надрать задницы возомнившему о себе мужичью, и выйти из теснины в открытое поле. В атаку! Цель - прорваться в поле. Мы их как свиней забьем!

  От удивления Моррест даже споткнулся и больно ударился локтем о булыжник. В ловушку угодил сам Амори? Но ведь он должен руководить главной армией на том берегу? Или король рискнул лично возглавить атаку?! И если не выпустить алков, можно будет одним махом выиграть всю войну?!

  Моррест бросился назад. Теперь, когда он знает замысел Амори, нужно не выпустить алков из ловушки, бить их до самого утра. И бить по обозу - похоже, Амори ранен, значит, лучше всего добить со спины...

  - Гестан!

  - Я!

  Нижний сколенец взмок, лицо раскраснелось, глаза возбужденно блестели. "Он отведал вкус победы!" - сообразил Моррест. В руке командир нижних сколенцев держал окровавленный чекан.

  - Выводи сотню из боя, шли к тому выходу! Вторая пусть сковывает арьергард!

  - Что? Не прорвутся?

  - Они прорываются в ту сторону! Там нужны все, кто можно!

  - Но... Их же тут полк! Я допросил "языков", и...

  - С полком король, Гестан. Сам Амори. Если его удастся убить или пленить, войне конец! Игра стоит свеч!

  - Понял, разрешите исполнять?

  А Моррест уже мчался обратно - туда, где решалась судьба боя. По дороге столкнулся с командиром лучников - бывший крестьянин, потом разбойник из банды Торода, внесший немалую лепту в истребление алков при Гверифе, он и теперь обманчиво-неспешно накладывал стрелу, натягивал лук, целился и слал вниз стрелу за стрелой. От каждой, насколько видел Моррест, в теснине падал человек. А командир стрелков еще успевал командовать, безошибочно определяя поправку на ветер и на угол возвышения.

  - Варт, видишь повозки с ранеными?!

  - Ну, вижу, - выпустив очередную стрелу, неспешно произнес лучник. За отменное мастерство в стрельбе и Тород, и Моррест, и Эвинна прощали ему неуставные слова, проще говоря, бандитский жаргон. - Раненые не опасны, ими займемся потом.

  - Среди раненых - Амори, Варт, бей туда! И половина твоих пусть стреляет в обоз. А вторая половина должна бить в спину прорывающимся назад. Обоз и части в середине пока вообще оставь в покое! Прорыв надо остановить!

  - Лады, сделаю! Насчет Амори - правда?

  - Чистейшая, сам видел! Смотри, не промажь!

  - Не промажу! Я о встрече с ним с Кровавых топей мечтал. Как они нас там, и в Ратане... Эй там, не зевать! Зажигательными их, зажигательными!

  По повозкам с ранеными и припасами стегнул целый дождь стрел. Некоторые, подоженные, прочерчивали во мраке сверкающие линии. "Будто трассеры" - удивленно подумал Моррест. Идея ветерана оказалась удачной и своевременной: довольно быстро там, внизу, загорелась солома на одной из повозок. Потом занялись веселым пламенем какие-то продолговатые пачки - на Земле Моррест наверняка бы решил, что в них макароны-спагетти. На самом деле, скорее всего, в мешках были стрелы. Алки метались вокруг пламени, но гасить было нечем -вода у них была только во флягах. Странно, Амори должен был подумать...

   Моррест уже был поблизости от выхода из седловины, склон начал понижаться. А там, внизу, ломались копья, высекали искры мечи, свистели стрелы и хрипели умирающие. Страшна схватка в теснине, где сзади напирают другие ряды, и не передохнуть, не отступить назад, не перестроиться: места хватает лишь на то, чтобы стоять и рубить напирающих врагов, пока кому-то из них не повезет, и ты не рухнешь в пахнущую кровью грязь. Твое место займет враг, встав прямо на твой труп, и так пока он не ляжет сверху, а его место займет твой товарищ. И схватка возобновится на трупах своих и чужих...

  Алки перли вперед так, будто это был их последний бой. Сколенцы стояли, будто за их спиной разверзлась пропасть. Воины обеих армий пускали в ход уже не копья, даже не мечи и секиры, а кинжалы, сапоги, чуть ли не кулаки и зубы. Ни те, ни другие во тьме и неверных сполохах разгорающихся пожаров не видели, сколько перед ними врагов - но Моррест сверху видел: даже теперь колонна Амори была вдвое длиннее, чем поставленный сколенцами заслон. Через некоторое время настанет момент, когда у алков еще будет примерно половина полка, а у Морреста не останется никого. И тогда Амори таки захватит Лакхни еще до рассвета, а потери... Что ж, на то и война. Старый Энгольд все окупит.

  Глядя сверху на кипящее в теснине побоище, Моррест вдруг четко осознал: до Амори им не добраться. Чтобы наверняка уничтожить короля, придется положить полк опытных наемников - даже теперь, после всех потерь, у Амори в строю не меньше семисот человек. Чтобы справиться с таким количеством алкских отморозков, как ни горько осознавать, нужно не меньше двух тысяч ополченцев. У него же под рукой их имелось четыреста, точнее, их было четыреста вначале, теперь же, наверное, гораздо меньше. Сами истекая кровью, алки медленно, но верно прогрызали путь к свободе. Моррест осознал: они прорвутся, и тогда... Впрочем, однажды подобное уже случилось - седоусый командир лучников может рассказать, как было в Кровавых топях. Ему повезло вырваться из Ратана живым.

  Сломя голову Моррест бросился вниз. Размечтавшись о несбыточном, он едва не допустил роковую ошибку. Надо уходить - теперь, лишившись рыцарей, Амори не сможет отрезать сколенцев от крепости.

  Моррест вклинился в задние ряды импровизированной фаланги, куда относили раненых, где отдыхали уставшие, чтобы, переведя дух, вернуться в передние ряды. Лязг оружия, стоны, подсердечный мат - все смешалось в жуткую какофонию боя. Алкские стрелки уже опомнились от первой неожиданности, над головами сколенцев свистели стрелы. Некоторые, увы, находили цель. Высокий воин перед Моррестом, отпивавший из фляги, вдруг вздрогнул всем телом, захрипел и медленно осел в траву. Из бока, с легкостью пронзив плохонькую кольчужку, торчало оперение стрелы. В первом ряду еще кто-то вскрикнул, заваливаясь назад: у него стрела торчала прямо из глазницы.