В тени регулирования. Неформальность на российском рынке труда - Коллектив авторов

Месячные заработки у неформальных работников в среднем ниже, чем у формальных. В 2000–2010 гг. разрыв в медианных заработках между ними колебался в интервале от 17 до 29 %, при этом наблюдалась слабая тенденция в направлении его сокращения. Наибольший вклад в этот разрыв вносили работники с нерегулярными приработками, чьи месячные заработки были в 2–2,5 раза ниже, чем у формальных работников. В то же время месячное вознаграждение работников, не имеющих официального трудового контракта, оказывается сопоставимо с заработной платой в сфере формальной занятости. Медианные заработки работников, занятых не на предприятиях, в начале периода были даже выше, чем у формально занятых, но постепенно снижались и к концу периода уже отставали примерно на 10 %.

На протяжении почти всего периода наблюдений медианная продолжительность рабочего времени у неформальных работников была меньше, чем у формальных. Однако и это отставание генерировалось почти исключительно за счет работников с нерегулярными приработками, тогда как большая часть занятых без трудового контракта и не на предприятиях в действительности работали дольше, чем формальные работники.

При переходе к часовым заработкам положение отдельных групп внутри неформальной занятости радикально меняется. Во-первых, формальная занятость утрачивает свои преимущества, особенно для первой половины 2000-х годов. Медианные часовые заработки в целом у неформально занятых вплоть до 2005 г. были выше(!), чем у занятых формально. В последующие годы заработки по формальной и неформальной занятости выравниваются. Во-вторых, при более детальном рассмотрении становится видно, что часовые заработки неформально занятых «вытягиваются» вверх за счет высоких часовых ставок работников с нерегулярными приработками. В двух других группах неформально занятых часовые заработки были такими же либо даже более низкими, чем у формально занятых. Причем в течение 2000-х годов у работников без трудовых контрактов и у занятых не на предприятиях происходило снижение относительных часовых заработков.

Высокие часовые заработки работников без постоянной (регулярной) работы порождают серьезные вопросы. Безусловно, частично они могут быть связаны с ошибками измерения. Работникам, не имеющим регулярной работы, сложнее оценить реальные затраты времени на ее выполнение. Например, человек, продающий выращенные на своем участке зелень или овощи, может включать в расчет «отработанного» времени только то время, которое он провел непосредственно на месте продажи, но не учитывать затраты времени на выращивание товара и подготовку его к продаже. Лица, занимающиеся частным извозом, могут не учитывать или недоучитывать время ожидания заказа. Кроме того, респонденты, скорее всего, не вычитают из полученной ими выручки собственные затраты на выполнение соответствующих работ, например, расходы на инструменты, материалы, бензин и прочее.

Однако, кроме ошибок измерения, могут существовать и более серьезные причины, обуславливающие высокие часовые заработки неформально занятых. Вполне вероятно, что формальная и неформальная занятость предполагают различные типы трудовых «контрактов» с точки зрения продолжительности рабочего времени. В формальном секторе предлагаются контракты с фиксированной продолжительностью рабочего времени. В неформальном работники выбирают и гибко регулируют – нередко в режиме ежедневной подстройки – продолжительность работы. Возможно, в формальном секторе количество рабочих мест с желаемой продолжительностью рабочего времени (например, с неполным рабочим днем и гибким графиком работы) ограничено. Некоторым группам работников гибкая неформальная занятость может приносить более высокую полезность, чем формальная работа с фиксированными часами работы. Если выбор между формальностью и неформальностью является добровольным, они будут предпочитать неформальную занятость, руководствуясь целевым уровнем дохода либо целевой продолжительностью отработанного времени[146].

Для части работников занятость с небольшим количеством часов работы может быть сознательной стратегией поиска работы. Наши данные косвенно подтверждают эту гипотезу. Работники с нерегулярными приработками в 5–6 раз чаще, чем формальные работники, и в 3 раза чаще, чем остальные неформальные работники, утверждают, что в течение последних 30 дней обращались куда-нибудь или к кому-нибудь в поисках работы. Для другой части работников интерес может представлять неполная надомная занятость с гибким графиком работы (например, для женщин с малолетними детьми) – они могут быть не заинтересованы в увеличении часов работы, но хотят получать некоторый дополнительный доход в семейный бюджет или иметь свой собственный доход. Еще один возможный вариант связан с тем, что часть неформальных работников может сталкиваться с внешними ограничениями продолжительности работы – они хотели бы работать большее число часов, но не могут найти такой работы. Им доступна только случайная или сезонная работа с оплатой на почасовой или поденной основе.

8.3. Неравенство заработков в формальном и неформальном секторах: месячные и часовые показатели

Оценки Росстата говорят о том, что в 2000–2010 гг. в России произошло значительное снижение неравенства заработков[147]. Данные РМЭЗ подтверждают этот тренд (табл. П8-4). Для его иллюстрации мы выбрали два показателя: коэффициент Джини, чувствительный к различиям в средней части распределения, и показатель дисперсии логарифма заработной платы, который более восприимчив к различиям в хвостах распределения. По всей выборке коэффициент Джини для месячных заработков сократился в рассматриваемый период с 0,50 до 0,39; дисперсия лог-зарплат – с 1,1 до 0,6. В отличие от предыдущих макрошоков (1992 и 1998 гг.), кризис 2008 г. не вызвал заметного роста неравенства даже на концах распределения. Коэффициент Джини увеличился в 2008 г. всего на 3 %, а дисперсия логзарплат вообще не отреагировала на падение деловой активности.

В течение всего периода 2000–2010 гг. дифференциация заработков была значительно выше в сегменте неформальной занятости (рис. П8-1 и П8-2). Эта закономерность характерна для обоих показателей неравенства. При этом тренд к снижению неравенства наблюдался как среди формально, так и среди неформально занятых. Для первых коэффициент Джини сократился с 0,48 до 0,37; дисперсия лог-зарплат – с 0,91 до 0,49. Для вторых коэффициент Джини снизился с 0,57 до 0,46; дисперсия лог-зарплат – с 1,83 до 1,04. Таким образом, только к концу периода неравенство заработков среди неформально занятых приблизилось к тому уровню, который формально занятые имели в самом его начале.