Чародейский рок. Чародей и сын - Кристофер Сташеф

Он вернулся к Гвен, держа в руках прямоугольный выгнутый щит, похожий на часть стенки трубы. Гвен все еще занималась цслитсльством сознания сына, поэтому Род уселся неподалеку со щитом и резаком и, не тратя время зря, нарезал из кожи, припасенной для экстренных случаев, несколько полосок, присоединил их к щиту, после чего вырезал на лицевой поверхности щита несколько символов. Щит был сработан быстро и легко, но получился похожим на те, которыми пользовались римские легионеры, поэтому Род добавил парочку римских орлов и придал им форму барельефов. Критически осмотрев продукт своего труда, он добавил буквы SPQR[57] и убрал кинжал в ножны. Как раз в это мгновение Гвен закончила свою работу и поднялась — медленно и скованно, поскольку довольно долго простояла на коленях. Род бросился к ней, подал руку, она оперлась на нее с благодарной улыбкой и тут увидела щит.

— О! — выдохнула она. — Он славно сработан, супруг мой! А теперь подними Магнуса.

Легко сказать, но трудно сделать. Магнус весил больше двухсот фунтов. Он не помогал отцу, но, с другой стороны, и не сопротивлялся. В итоге мышечные усилия отца в сопровождении телекинеза матери дали — таки результат, и молодой человек был поставлен на ноги.

— Дай ему щит, — проговорила Гвен, от напряжения наморщив лоб и стиснув зубы.

Род приподнял руку сына и продел ее в кожаные лямки с внутренней стороны щита.

— Рябиновый щит защитит твое тело, — проговорила Гвен нараспев, пристально глядя в глаза Магнуса. — Заклинание, соединенное с ним, защитит твое сердце. Иди, сын мой. Колдовское заклятие более не властно над тобой.

Магнус стоял словно каменный. Но вот наконец он сдвинул брови и сделал шаг.

— Я могу ходить, — удивленно, озадаченно проговорил он, сделал еще один шаг, отвернулся от воды. — Если не смотреть на озеро, я могу ходить!

— Можешь, — заверила его Гвен.

Магнус обреченно опустил плечи.

— Толку мало, мама. Мое сердце истекает кровью, моя душа больна.

— Так и есть, — тихо произнесла Гвен. — Поэтому ты должен отправиться к той, которая сильнее и искуснее меня. На западе, возле узкого озера, живет колдунья. Она сделает для тебя то, чего я не умею. Она исцелит тебя.

Но Магнус покачал головой.

— Даже живая вода не сможет смыть с меня эту тягучую тоску.

Гвен кивнула.

— Ты ранен изнутри, и даже чистейшая вода не в силах омыть эту рану. Я не знаю, как оживлять то, что умирает. Никто, кроме Западной Колдуньи, не сумеет исцелить тебя.

— Пойдем, сынок. — Род взял сына под руку и повел к коням. — Давай сядем верхом и поедем.

Но Гвен коснулась его плеча и остановила.

— Нет. Ты не ранен, и колдунья не подпустит его к себе, если с Магнусом будешь ты, и никто из ее дозорных не проведет его к ней.

— Но его нельзя отпускать одного! В таком состоянии!

— Придется, — возразила Гвен, и в ее голосе прозвучала звонкая сталь. — Я тоже безмерно горюю о том, что должна видеть его боль и отпустить его в одинокое странствие, но он сам должен обрести исцеление, супруг мой. Мы не можем сопровождать его.

Род помрачнел. Все в нем противилось этой мысли, но он понимал, что жена права. Он снова взял сына за руку и отвел взгляд.

— Что ж, по крайней мере мы можем дать ему лучшего проводника. Векс, будь так добр, согни колени и ляг на землю. Боюсь, Магнус слишком слаб и не сможет даже вставить ногу в стремя.

— Мне тоже кажется, что это маловероятно, — отозвался могучий черный конь и опустился на колени.

Магнус равнодушно позволил отцу усадить себя в седло. Затем Векс медленно и осторожно поднялся.

Гвен подошла, взяла сына за руки и посмотрела на него. Впервые в ее взгляде отразилась глубина ее тревоги.

— Доброго пути, сынок. Да поможет тебе Бог разыскать Западную Деву.

— У меня такое чувство, что кровь продолжает вытекать из моего сердца, мама, — еле слышно проговорил молодой великан.

— Никто, кроме Западной Колдуньи, не сумеет исцелить твое раненое сердце. В путь, сынок, — и поскорее.

— Спасибо, мама. — На миг Магнус сжал руку матери, потом пожал руку отца. — И тебе спасибо, отец. Пожелай мне удачи.

— Желаю, — ответил Род. — И всегда буду желать.

12

Село солнце, и небо наполнилось жемчужным светом. Мало-помалу начали сгущаться сумерки. Магнус выехал из небольшой долины. На самом деле Векс шел вперед сам, Магнус не правил им, поскольку был слишком слаб и погружен в черную меланхолию и полную пассивность. Векс пятьсот лет служил людям и потому хорошо знал, когда человека стоит вызывать на разговор, а когда такие попытки бесполезны. Конь-робот тактично помалкивал и обращался к молодому человеку только тогда, когда они оказывались на скрещениях дорог или на развилке — спрашивал, в какую сторону Магнус предпочел бы повернуть. Всякий раз Магнус с трудом отрешался от мрачных раздумий, хмуро смотрел по сторонам и отвечал:

— Мне все равно. Выбирай сам.

Векс другого и не ожидал — просто он не пренебрегал возможностью хотя бы время от времени на несколько минут вывести Магнуса из ступора. Он опасался, что, будучи предоставленным самому себе, молодой человек окончательно погрязнет в пучине депрессии.

Через некоторое время Векс вышел к проселочной дороге — не слишком широкой, но все же такой, по которой конь мог бежать рысью. Магнуса раскачало в седле, и он был вынужден ухватиться за луку, сжать бока Векса коленями и немного выпрямить спину.

— Векс! Ты разве не можешь бежать ровнее? Я чуть не свалился!

— Пойду галопом, Магнус.

Векс набрал скорость, его бег стал более плавным. Магнус что-то проворчал себе под нос, но удержался в седле. Он снова впал в апатию, но теперь его ступор стал не таким глубоким.

На самом деле Векс мог бы при любой скорости бега создавать у всадника ощущение, будто он сидит в кресле-качалке. Однако отвлекающий маневр сработал.

Затем настало время для более серьезного маневра, который потребовал, чтобы молодой человек поработал головой. Векс вынес Магнуса на горный перевал, где росло сухое, корявое и голое дерево без единого листочка. На суку этого дерева, сунув голову под крыло, мирно спала большая черная птица. Но как только Векс поравнялся с деревом, птица подняла голову и воззрилась на Магнуса недобрыми желтыми глазами. Приближалась ночь, и в темноте глаза птицы неприятно светились.

— Падаль! — крикнула птица.

Этот звук вывел Магнуса из транса.

— Что ты за птица?!

— Я — птица, которая питается тухлятиной, а от тебя как раз гнильцой попахивает! Ну, что там у тебя протухло?

— Ничего, — ответил Магнус и хотел было сказать птице, что она сама — падаль, но не нашел в себе силы.

— А вот и врешь, потому как сердечко-то у тебя с гнильцой. Берегись, сынок чародейский!

Магнус мрачно воззрился на птицу. Мозг у него работал с трудом, мысли формировались медленно и туго, но он попытался подтолкнуть их.

— Ты не настоящая птица, а творение колдуна или колдуньи.

— А ты, что же, такой настоящий, а? — каркнул в ответ ворон. — Как глянешь на тебя — сразу ясно, что тебя сотворили чародей и волшебница.

— Так и есть. Но ты откуда знаешь?

— А мне госпожа моя про то поведала. Кар-р-р-р-р! — Несколько секунд ворон каркал — не то кашлял, не то смеялся, — потом опустил голову и почесал когтями макушку. Посмотрел на Магнуса и поинтересовался: — А чего это ты едешь на ночь глядя, а?

— Я спешу. Мне нужно разыскать Западную Деву.

— Ну, тогда ты зря торопишься, потому как никакой такой девы нету и в помине. Она шлюха, она никогда не хранила верность ни одному из мужчин!

— Но как же так? — Магнус озадаченно сдвинул брови. — Мне говорили, что она так бережет себя и не любит говорить со смертными.

— Ну и дура! А ты, рыцарь молодой, тем более дурак, если хочешь разыскать ее! Ка-а-а-а-ар-р-р! Ну уж если тебе невтерпеж, то гляди: нижнюю дорогу не выбирай, всегда езжай по верхней! Правда, если честно, так лучше бы тебе вернуться туда, откуда пришел! Все, ступай прочь!

На миг Магнуса охватило искушение последовать совету ворона — повернуть коня и возвратиться к свинцовому озеру, где ему велела оставаться его возлюбленная. Но Векс не дал ему принять такое решение, рванул с места в карьер, и Магнус едва успел удержаться за седельную луку. Потом уже было слишком поздно думать о смене направления. Магнус смог только обернуться и одарить наглую птицу свирепым взглядом. А ворон уже снова убрал голову под крыло — ему не было положительно никакого дела до чьего бы то ни было возмущения и недовольства.

К тому времени когда Векс взял курс на север, вдоль горного хребта, уже наступила ночь. Перемена направления бега коня ненадолго вывела Магнуса из ступора.