Танцующая с Ауте. Трилогия - Анастасия Парфенова

– Нет.

Внимательно разглядываю загадочно щурящегося аналитика. Мое новообретенное многогранное видение расщепляет образ, тысячи оттенков воспринимаемого складываются в тысячи смысловых узоров, чтобы тут же рассыпаться и сложиться в новые. Это азбука, это первая ступень обучения любого аналитика. Вот только я как-то умудряюсь воспринимать все точки зрения одновременно, сливая их в своем восприятии в целостную, непротиворечивую картину, не проводя границы между окружающим миром и собственным существом. Удивительное состояние, такое простое и столь естественное, что не могу не удивляться своей прошлой слепоте.

Она пытается произвести в моем сознании сдвиг. Надо признать, она преуспела. Только вот что же во мне изменилось?

– К чему этот разговор, Виортея-тор? С чего вдруг такой пристальный интерес к моей скромной особе?

– Ты считаешь, что интерес не оправдан?

– Я сыграла свою роль. Теперь события будут развиваться под контролем Матери клана.

– Возможно. – Она смотрит на меня изучающе. –Но согласись, наивно рассчитывать, что тебя совсем уж оставят в покое. Терять такой ресурс… Я бы на их месте ни за что не сделала такой глупости.

Напрягаюсь, удерживая готовые сорваться с языка вопросы и проклятия. Она делает лишь то, что я приказала, пытается мыслить как аналитик. Сейчас со мной говорит не Виор, несколько минут назад плакавшая навзрыд о своем потерянном детстве, а будущая наследница клана.

– У тебя есть что мне сказать?

– Нет. – Она задумчиво качает головой, – Не-ет, нет. Если бы они считали, что тебе нужно знать, они бы сами сказали.

Собираю все оставшееся у меня терпение и киваю.

– Кстати, о них. –Многозначительно поглядываю в сторону пробивающихся сквозь стены лучей света. Шторм кончился, вскоре наступит местный эквивалент утра. – Онизнают, где тебя демоны носят?

Она мгновенно теряет весь свой гонор крутого аналитика, с опаской поглядывает на светлеющий проем входа.

– Так я и думала. Что ж, если не терять больше времени, то, может быть,они так никогда и не узнают о нашей встрече.

Виор вскакивает, бросается к выходу. На полпути останавливается, подбегает ко мне, порывисто обнимает. Порыв ветра – и она уже уносится в светлеющие небеса, торопясь домой, пока ее отсутствие не замечено. Усмехаясь, посылаю сообщение альфа-ящерам, чтобы пропустили путешествующего ребенка. И еще одно, для самой Виортеи. Маленькое напоминание о моих беспокойных соседях, о которых она, похоже, опять забыла. Подозреваю, это здорово придало девчонке ускорения.

Возвращаюсь назад, настолько погруженная в собственные мысли, что в буквальном смысле слова налетаю на Аррека, с видом архитектурного излишества подпирающего входной проем.

– Аут-те!

Потрясающе! Мое подсознание настолько привыкло считать этого человека частью меня, что даже не считает нужным предупреждать о его присутствии!

Резко отстраняюсь от него, пытаюсь уйти, но тут же оказываюсь в плену крепких мужских рук. Ну вот. Новый допрос. Да здравствует здоровый ночной сон.

Но вместо осторожных расспросов о виденной им только что сцене, дарай-князь выдает что-то странное.

– Знаешь, ты ведь действительно не позволяешь себе сосредоточиться на отрицательных эмоциях. Порой меня даже пугает стремительность, с которой ты выкорчевываешь из своей души все, что считаешь лишним.

Одариваю его яростным взглядом.

– Эль-ин ничего из себя не выкорчевывают! Это люди борются сами с собой, мы лишь изменяемсебя!

Его глаза холодны, как горные вершины, и столь же далеки.

– Ну да, ты просто… – Он пытается найти слова, которых не было и нет в человеческом языке, затем сдается и неумело производит на свет философский сен-образ. Исполнение ужасное, но я понимаю, что он хочет сказать.

Смягчаюсь, с улыбкой шевелю ушами, внося осторожные поправки в его произведение.

– Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на глупости. – У эль-ин есть старая поговорка: «Мужчины никогда не взрослеют». Трудно повзрослеть, если всерьез думаешь, что будешь жить вечно. – Понимаешь, нужно сделать еще так много, что я не могу позволить себе заниматься ерундой. Это слишком неконструктивно. Это требует времени.

– Великий Хаос, малыш, ты ведь совсем не боишься смерти.

Удивленно поднимаю голову, смотрю ему в лицо. Откуда ощущение изощренной пытки, прорывающееся через тактильный контакт? Я не привыкла к такой искренности со стороны Аррека. Что бы человек ни делал, что бы ни говорил, за всем – какие-то далеко идущие планы. Что же он задумал сейчас?

– Не надо, Аррек. Я понимаю, что ты не хочешь смириться с моим уходом, но… Мы пытались. Мы пытались справиться с последствиями туауте так часто, что даже мысль об этом вызывает дрожь. Не надо отравлять этим мои последние годы. Для эль-ин смерть и жизнь нераздельны, и это совсем не та жизнь и вовсе не то, что люди понимают под смертью. Все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд.

– Я не пущу тебя.

Вот упрямый осел.

Ладно, попробуем подойти с другой стороны.

– Подумай о жизни. Подумай о радости бытия, об утонченном наслаждении каждым его мигом. Я рождаюсь и умираю каждое мгновение – нельзя допустить, чтобы хоть одно из них оказалось неполноценным. Не надо лишать меня гармонии с естественным ходом событий, позволь безмятежно жить, пока живется, и бестрепетно умереть, когда требуется умереть. Это ту.

Сияющие пальцы на моих плечах сжимаются так сильно, что, наверное, оставят синяки. Безупречность его экранирования дает щель, и я вдруг оказываюсь в круговороте его эмоций, его гнева. На какое-то ослепляющее мгновение становлюсь Арреком.

Ярость. Ярость от ее непонимания, от ее покорности, от этого дурацкого фатализма.

Господи, да как она может вот так запросто отказываться от борьбы, от сопротивления? Смириться?

Жизнь, жизнь, жизнь. Эта страсть, эта цель наполняет все существование. Единственное, что важно. Жизнь и честь. Жизнь и достоинство. Жизнь.Что бы ни случилось – жизнь уникальна, жизнь неповторима, жизнь требует защиты и сохранения. Жизнь прекрасна. Прекрасны города на закате, прекрасен ночной океан, прекрасны сюрреалистические Небеса Эль-онн. Смерть есть смерть – мрак и ужас. Нет ничего прекрасного в том, когда время для тебя заканчивается, только вечное ничто. Бесконечное никогда. Недостижимость. Исчезновение. Потеря.