Девушка, которая играла с огнем - Стиг Ларссон

— Что сказал Зала?

— Он только сказал, что надеется, что я выполню то, о чем меня просит Атхо. Он спросил, хочу ли я по-прежнему выйти из игры. Я обещал ему, что поеду в Таллинн и заберу там машину с амфетамином. А что я мог поделать?

Лисбет молчала и только задумчиво смотрела на рассопливившегося журналиста, который стоял перед ней в петле. Казалось, она погрузилась в свои мысли.

— Опиши его голос.

— Не… не знаю… Обыкновенный голос.

— Низкий голос, высокий голос?

— Низкий. Будничный. Грубый.

— На каком языке вы разговаривали?

— На шведском.

— Акцент?

— Да, кажется, был немного. Но он хорошо говорил по-шведски. С Атхо они говорили по-русски.

— Ты знаешь русский?

— Немножко. Не говорю свободно. Совсем немножко.

— Что говорил ему Атхо?

— Он только сказал, что демонстрация состоялась. Больше ничего.

— Ты кому-нибудь об этом рассказывал?

— Нет.

— Дагу Свенссону?

— Нет… Нет…

— Даг Свенссон был у тебя?

Сандстрём кивнул.

— Не слышу.

— Да.

— Почему?

— Он знал, что у меня… есть проститутки.

— Что он спросил?

— Он хотел знать…

— Ну!

— Про Залу. Он спрашивал про Залу. Это было его второе посещение.

— Второе?

— Он вышел со мной на связь за две недели до своей смерти. Тогда он пришел в первый раз и еще раз за два дня до того, как ты… как он…

— До того, как я его застрелила?

— Да, именно так.

— И тогда он спросил тебя про Залу.

— Да.

— Что ты ему рассказал?

— Ничего. Я не мог ничего рассказать. Я признался, что говорил с ним по телефону. Но и только. Я ничего не рассказывал ни про белокурого великана, ни про то, что они сделали с Густафссоном.

— О'кей. Повтори точно, о чем спрашивал тебя Даг Свенссон?

— Я… Он только хотел знать про Залу. Больше ничего.

— И ты ничего не рассказал?

— Ничего существенного. Я же ничего не знаю!

Лисбет Саландер немного помолчала. Он о чем-то умалчивает. Она задумчиво покусала губы. Ну конечно!

— Кому ты раньше рассказывал о посещении Дага Свенссона?

Лисбет выразительно повела из стороны в сторону электрошокером.

— Я позвонил Харри Ранте.

— Когда?

Он сделал глотательное движение.

— В тот же вечер, как Даг Свенссон впервые побывал у меня дома.

Она продолжала расспрашивать его еще полчаса, но скоро поняла, что он повторяется и не может добавить к сказанному ничего, кроме мелких подробностей. Наконец она встала и положила руку на протянутую веревку.

— Ты, наверное, самый жалкий мерзавец из всех, каких мне приходилось встречать, — сказала Лисбет Саландер. — За то, что ты сделал с Инесс, ты заслуживаешь смертной казни. Но я обещала, что оставлю тебя в живых, если ты ответишь на мои вопросы. Я всегда держу свои обещания.

Она нагнулась и развязала узел. Пер-Оке Сандстрём рухнул на пол, будто куча тряпья, и испытал облегчение, близкое к эйфории. Лежа на полу, он видел, как она поставила на его диванный столик скамеечку, влезла на нее и сняла с потолка блок, смотала веревку и засунула ее в рюкзак. Затем она ушла в ванную и пробыла там десять минут. Он слышал, как течет вода. Когда она вернулась, на ее лице уже не было краски.

Лицо было чисто отмыто и выглядело обнаженным.

— Отвязываться будешь сам.

Она кинула на пол кухонный нож.

Потом она еще долго возилась в прихожей. Вероятно, переодевалась. Наконец он услышал, как отворилась и затворилась дверь и щелкнул замок. Только через полчаса ему удалось освободиться от изоляционной ленты. И только сев на диван в гостиной, он обнаружил, что она забрала с собой его «Гавернмент».

Лисбет Саландер вернулась к себе на Мосебакке только в пять часов утра. Она сняла парик, который носила как Ирене Нессер, и тотчас же легла спать, не включив перед тем компьютер и не проверив, разгадал ли Микаэль загадку с исчезнувшим полицейским делом.

Уже в девять утра она проснулась и посвятила весь день поискам информации о братьях Атхо и Харри Ранта.

В криминальном регистре у Атхо Ранты оказался мрачный послужной список. Он был гражданином Финляндии, но родился в Эстонии, в Швецию он прибыл в 1971 году. С 1972-го по 1978 год он работал плотником Сконских цементных мастерских, но был уволен при попытке совершить кражу на стройке и приговорен к семи месяцам тюрьмы. С 1980-го по 1982 год он работал в значительно меньшей строительной фирме, но его выгнали оттуда за появление на рабочем месте в нетрезвом виде. Затем он до конца восьмидесятых годов зарабатывал себе на жизнь сторожем, техником предприятия, обслуживавшего котельные, мойщиком посуды и школьным охранником. Отовсюду его в конце концов выгоняли либо за пьянство, либо за драки или скандалы. На должности школьного охранника он продержался всего лишь несколько месяцев, после чего одна из учительниц обвинила его в грубых сексуальных домогательствах и угрозах.

В 1987 году он был приговорен к выплате штрафа и нескольким месяцам тюремного заключения за кражу автомобиля, пьянство за рулем и торговлю крадеными вещами. Через год был осужден за незаконное владение оружием. В 1990 году был приговорен за нарушение нравственности, но характер нарушения в регистре не уточнялся. В 1991 году ему предъявили обвинение в угрозах, но суд его оправдал. В том же году его штрафовали и приговаривали к условным срокам за контрабанду спиртного. В 1992 году он отсидел три месяца за нанесение побоев знакомой девушке и угрозы, высказанные в адрес ее сестры. Несколько лет он вел себя после этого спокойно, а в 1997 году за торговлю крадеными вещами и нанесение телесных повреждений получил десять месяцев тюрьмы.

Его младший брат Харри Ранта приехал вслед за ним в Швецию в 1982 году и в восьмидесятых годах довольно долгое время трудился складским рабочим. В криминальном регистре за ним значилось три судебных приговора. В 1990 году он был осужден за мошенничество со страховкой, в 1992 году — на два года тюремного заключения за причинение физического насилия, торговлю краденым, воровство, воровство с отягчающими обстоятельствами и изнасилование. Приговор был обжалован, и Верховный суд встал на сторону Харри Ранты, сняв с него обвинение в изнасиловании. Но приговор за физическое насилие и причинение телесных повреждений был оставлен в силе, так что Харри Ранта отсидел в тюрьме шесть месяцев. В 2000 году он снова привлекался к суду по обвинению в незаконных угрозах и изнасиловании, но заявление было отозвано и дело прекращено.

Лисбет проверила адреса, по которым они числились в последнее время, и узнала, что Атхо Ранта проживает в Норсборге, а Харри Ранта в Альбю.

Паоло Роберто испытал чувство безнадежности — он звонил по номеру Мириам Ву уже в пятидесятый раз, но ему снова ответил автомат: абонент сейчас недоступен. Взяв на себя поиски подруги Лисбет, он по несколько раз день ходил к дому на Лундагатан, но каждый раз находил дверь ее квартиры запертой.

Он взглянул на часы. Было уже начало девятого, вторник подходил к концу. Должна же она когда-нибудь прийти домой! Он прекрасно понимал, почему Мириам By предпочитает скрываться, но первый бурный интерес в СМИ уже пошел на спад. Он решил, что лучше всего будет подежурить перед ее квартирой на случай, если она, например, забежит за вещами, вместо того чтобы все время мотаться туда и обратно. Он налил в термос кофе, запасся бутербродами. Прежде чем выйти за порог, он перекрестился на Мадонну с распятием.

Остановив машину метров за тридцать от дома на Лундагатан, он сдвинул назад шоферское сиденье, чтобы посвободнее устроить ноги. Он тихонько включил радио и установил перед собой вырезанную из вечерней газеты фотографию Мириам By. Паоло Роберто отметил, что внешность у нее аппетитная. Он терпеливо разглядывал редких прохожих, но Мириам By среди них не появлялась.

Каждые десять минут он пробовал ей звонить, пока в девять часов его мобильник не запищал, предупреждая, что батарейка вот-вот совсем разрядится.

Пер-Оке Сандстрём провел весь вторник в состоянии, близком к обморочному. Ночь он провалялся на диване в гостиной, не в силах встать, чтобы дойти до кровати, и регулярно сотрясаясь в нервных рыданиях. За весь день он вышел только один раз — утром добрался до торгового центра Сольны и, купив там четвертушку «Сконской», вернулся на свой диван и выпил примерно половину.

Только к вечеру он осознал свое положение и начал обдумывать, что же ему теперь делать. Он проклинал тот день, когда впервые услышал о братьях Атхо и Харри Ранта вместе с их шлюхами. Теперь он сам удивлялся, каким был дураком, когда дал себя заманить на квартиру в Норсборге, где Атхо связал семнадцатилетнюю, сильно накачанную наркотиками Инесс Хаммуярви и вызвал его на состязание, кто из них самый сильный мужчина. Они сменяли друг друга, и Пер-Оке победил, сумев за вечер и ночь совершить большее число различных сексуальных подвигов.