Отряд особого назначения. Диверсанты морской пехоты - Макар Бабиков

— Да, тут мы трое…

— А остальные где?

— Не знаем. Мы их не нашли.

— Но прыгали-то все?

— Конечно.

— Куда они могли деться?

— Сами понять не можем.

— Тогда, Сергей, начинай все сначала.

Григоращенко вспоминал, как уехали из Полярного в Ваенгу. Пришли в губу Грязную на катере вечером, кругом было уже совсем темно. Уложили парашюты, упаковали груз в мешки и рюкзаки, закрепили оружие и снаряжение. Все примерили, опробовали, подтянули, чтобы не болталось, договорились об очередности прыгать и сбрасывать груз. Сергею по расчету выпало после прыжка четвертого десантника выбросить через бомбовый люк мешок с боеприпасами и продовольствием, а потом нырнуть туда и самому.

Когда все приготовили и проверили, осталось время отдохнуть. До одиннадцати вечера в красном уголке рассказывали летчикам про свое житье-бытье, те, в свою очередь, шутками и прибаутками отвлекали разведчиков от тревожных мыслей о близкой выброске.

На посадку в самолет пробирались в кромешной темноте, придерживаясь за перила деревянных трапов и ощупью ставя ноги на истоптанные ступеньки. Расселись в гидроплане вдоль бортов на жестких алюминиевых откидных скамьях и с воды без всякого освещения взлетели.

В полете командир группы капитан 3-го ранга Лобанов объяснил задачу. Им предписано выброситься северней Вадсё, внимательно осмотреть место приземления, потом выйти на побережье, выяснить, есть ли в мелких селениях оккупанты, много ли их. Как только узнают, что большие гарнизоны не стоят, а корабли охрану возле берега несут, — подать сигнал на высадку остальному отряду с моря. Каждый запомнил на карте то место, куда назначено приземлиться, условились, где собираться, если ветром разнесет их друг от друга.

Летели часа полтора. Поблизости стали рваться зенитные снаряды, шрапнель сверкала в темноте искорками. По ним стреляли или случайно наткнулись на заградительный огонь — не разобрались. Командир самолета не рискнул подвергать операцию опасности и повернул назад на базу.

Приводнились в губе Грязной, командир группы Лобанов и экипаж ушли к командованию базы, разведчики остались сидеть в самолете. Вернулись через полчаса. Лобанов сказал, что переговорили со штабом флота, оттуда приказали высадить группу во что бы то ни стало, зенитный огонь обойти стороной.

Снова взлетели.

На этот раз небо над Варангером было мирным.

Около половины четвертого утра подлетели к цели. Сначала прыгнули Агафонов, Пшеничных и Зубков. За ними полез в люк Лобанов. Он крикнул Григоращенко, чтобы тот выбросил тюк с грузом и прыгал. Сергей столкнул грузовой парашют, следом сунулся в люк сам, но за что-то зацепился рюкзаком и застрял, беспомощно барахтался, болтая ногами в воздухе снаружи самолета. Стрелок-радист подтолкнул его ногой. Сергей вывалился из люка и раскрыл парашют. Стропы никак не выравнивались, парашют не висел над головой, а кособочился куда-то в сторону. Матрос догадался, что дует сильный ветер, он-то и оттягивает купол вбок. Секунд через двадцать коснулся ногами земли, но не устоял, почувствовал, что куда-то падает. По скату скалы соскользнул вниз, ударился о камни, почувствовал боль в ногах и пояснице. Ветер тащил его с парашютом, бил о валуны. Оторвало сумки с дисками к автомату и гранатами. Кое-как дотянулся до голенища и вытащил нож, отрезал стропы. Встал и осмотрелся. Оказалось, попал в глубокую промоину ручья. Слева и справа теснились гранитные стенки.

Попытался подняться вверх. Ноги скользили по отвесным камням, рукам не за что было уцепиться. Подобрал парашют, сложил его комом, придавил камнями. Побрел по ручью искать пологий берег. Нашел покатый склон и по нему выбрался на плато. Достал компас, посмотрел на фосфоресцирующую стрелку, надеясь определить свое место нахождения. По ветру прикинул, что от первой тройки прыгавших его отдалило не менее чем на километр. Вспомнил, что ему велено было подобрать мешок с боеприпасами и продовольствием. Собрался идти на поиски, шагнул шаг-другой, но почувствовал такую острую боль в ногах и в пояснице, что присел. Ушибы, на которые сгоряча не обратил внимания при приземлении, теперь проявились: при каждом шаге словно бесчисленные иголки впивались в спину и в ноги.

Ползком, забирая кругами все шире и шире, стал осматривать каменную поляну. Ползал минут сорок. Наконец, возле нагромождения крупных валунов, руки наткнулись на мешок.

Перебрался обратно в ручей, приволок оттуда парашют, завернул в него груз. Ножом выкопал в торфе яму, опустил в нее мешок, снова засыпал, придавил камнями, выложив их приметной горкой.

Небо на востоке стало светлеть. Полежал, перекурил в раздумье. Что делать, где искать своих? Надежнее всего идти по ветру, добираться до южного берега полуострова Варангер.

Встал и, с трудом передвигая затекшие ноги, сцепив зубы от боли, попробовал перебраться от камня к камню. Одолел метров сто. На поляне увидел белый купол парашюта, пополз к нему. Когда приблизился почти вплотную и приподнялся, чтобы посмотреть, сердце дрогнуло от испуга. На большом замшелом камне неподвижно лежал командир группы Лобанов. Сергей осмотрел его. Не было никаких сомнений, что капитан 3-го ранга мертв.

Снял с погибшего планшет с картой и документами, автомат, кортик, часы, обрезал стропы парашюта, расстегнул «молнию» куртки и кое-как высвободил из нее уже застывшее тело. Сложил парашют в несколько слоев. Поднял покойного, перенес его на парашют и замотал тканью. Сверху накрыл курткой и положил морскую фуражку. Ножом стал резать и копать торф и насыпать холмик над захоронением офицера.

Потом опять долго сидел, курил, соображал, как ему поступить. Живы ли остальные, где их искать, почему никого из прыгавших вместе не оказалось возле него? Ответа на эти вопросы не находил.

Поднял голову, огляделся по сторонам… Краем глаза правее себя схватил, как мелькнул и скрылся за камнем человек. Сергей броском распластался возле валуна, высунул за камень автомат. Человек отрывался все дальше. Сергей крикнул вдогонку по-русски, потом по-немецки: «Стой!» Скрывшийся за камнем больше не показывался. Сергей оглянулся назад — через расщелину между валунов на него смотрело дуло автомата. Он узнал ППШ и изо всей силы заорал в ту сторону:

— Вылезай, я Сергей!

Человек с автоматом поднялся в полный рост. Это был радист-норвежец. Тот по-своему что-то крикнул, убежавший тоже вылез из укрытия. Это был второй радист.

Торлейф Утне и Гуннар Сёдерстрем летели вместе с ним в одном самолете на это задание, прыгали секундами позже Сергея.

Собрались втроем. Стали обсуждать, что делать.