Адептус Астартес: Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

— Основание устройства? — спросил Волдон.

— Да, основание, — ответил Кластрин. — Он утверждает, что устройство отправило сигнал получателям данных на поверхности по недоразумению. Так он объяснял, и это почти наверняка правда.

— Я не понимаю, — произнес Аланий, — это же достойное предприятие. Почему они не сказали нам об этом? Мы бы смогли соответствующим образом пересмотреть наш подход.

— Я думаю, дело в том, что у толчков была и другая причина, — сказал Кластрин. — Они позволили прозондировать глубины скитальца. Я видел некоторые данные, появившиеся на дисплее до того, как Нуминистон выключил устройство.

— Могу лишь предположить, что они не хотят делиться сведениями о том, что лежит в сердце скитальца.

— Это говорит, что у механикусов есть предположения, что там находится. Но что это может быть? И почему они скрывают это?

— Подозреваю, что это тайные запасы археотеха, брат Волдон, — ответил Кластрин. — Плоек сказал, что уже много лет охотился за этим скитальцем. Почему именно за ним? Должна быть какая-то причина. Когда появляется ценное сокровище, жрецы Марса делают все, чтобы оно досталось только им. Как только они получат археотех, то расскажут нам о его природе настолько мало, насколько возможно.

— Ты много знаешь об этом, магистр кузницы, — заметил Аланий.

— Это так. Я посвящен в нижайшие из их тайн, прямо сказал Кластрин. — Сомневаюсь, что мои коллеги по плоти и стали замышляют что-то дурное, но постановления Верховных лордов сделали их высокомерными. Возможно, они видят в нас лишь средства для достижения цели. Механикус не делятся всем, что знают, и это осложнит нашу работу.

— По крайней мере, теперь мы знаем, почему Плоск так настаивал на том, чтобы Нуминистон пошел с нами, — сказал Волдон. — Мы должны вернуться и доложить об этом владыке Цедису и капитану Гальту. Кузен Аланий, призываю тебя не вступать в конфликт е техножрецом в такое время.

Аланий бросил взгляд в машинную комнату, где Нуминистон, Эскерион и Азмаэль стояли рядом с устройством техножреца.

— Я согласен. Я буду сдерживаться в словах и поступках, но если распознаю предательство, то магосу несдобровать.

Волдон отключился от закрытого разговора и соединил вокс и сенсорий с остальным отрядом.

— Брат Эскерион, расскажи, что тебе удалось узнать у магоса.

На внутреннем дисплее Волдона появилась четкая новая карта. Она вращалась и приближалась, позволяя подробно рассмотреть то, что их окружало. Сквозь три судна к поверхности тянулась красная линия, обозначающая путь к выходу.

— С помощью данных, предоставленных магосом Нуминистоном, мне и брату Азмаэлю удалось скорректировать альтернативный вариант выхода из скитальца.

— Это информация стоила небольших жертв в пути, разве не так? — сказал магос. В его скрипящем голосе чувствовались самодовольные нотки.

— Один боевой брат — это уже серьезная потеря, — возразил Аланий.

— Твой Курзон не потерян и будет освобожден. А благодаря этой информации битва с генокрадами станет неизмеримо проще.

Волдон посмотрел на сержанта Кровопийц, не зная, как он поведет себя в ответ на такие язвительные слова.

— В этом ты прав, — ответил Аланий и замолчал.

Волдон осмотрел путь. Мигающие зеленые точки обозначали предполагаемое сосредоточение генокрадов, а пурпурные вихри — два из множества реакторов, все еще горящих в недрах скитальца.

— Карта довольно точная, брат-сержант, — сказал Эскерион, — хотя отметки расположения генокрадов, как спящих, так и активных, основаны всего лишь на догадках — и еще на данных авгуров дальнего действия «Экскомментум инкурус». Вот эта пустота, например. — На карте мигнуло помещение: разбитый корпус огромного корабля, подсвеченный ярко-желтым цветом. — Идеальная территория для гнездовищ генокрадов.

— Нам придется пройти сквозь нее, — заметил Волдон.

— И никак не обойти. Также нам нужно будет приблизиться к этому реактору. — Мигнул один из пурпурных вихрей. — Уровень радиации будет высоким, но наши доспехи без труда выдержат его.

— А как насчет обвалов? Эти данные были получены до последних толчков. Что вы думаете о проходимости этого пути? — спросил Аланий.

— Проблем быть не должно, — ответил Эскерион, — мы с братом Азмаэлем выбирали самый стабильный путь. Он должен быть по большей части свободен от помех, если на то есть воля Императора и удача благоволит нам.

Волдон прокрутил карту. Путь выглядел надежным, Эскерион проложил его через максимальное количество уцелевших кораблей. Если им повезет, то грав-пластины этих судов будут активны и позволят двигаться быстрее.

— Если это окажется не так, то, значит, такова воля Императора, — сказал он.

Раздался далекий звон, за которым последовал царапающий звук с другой стороны обрушившегося тоннеля. Аланий развернулся, фонарь его доспеха мерцал из-за капель крови. Воздух постепенно становился чище благодаря слабой гравитации скитальца. Центр притяжения агломерации будто находился немного в стороне от иола, и мусор странным образом оседал под небольшим углом к его поверхности.

— Пора двигаться, — сказал Аланий, — мы ничего не добьемся, застряв здесь.

Гальт смотрел в окно с мостика «Новум ин Гонорум». Его взгляд не отрывался от достигшего размеров луны скитальца, его хребтов, камней и изломанных корпусов кораблей. На их краях играл жесткий свет звезды Джор- со, вокруг которой вращалась агломерация.

— Никаких новостей, владыка капитан, — обратился к нему слуга-связист, — мы пытаемся засечь телепортационные маячки отряда, но пока безуспешно. Звезда громко выражает свое негодование.

— Продолжайте попытки, — ответил Гальт, — они там уже слишком долго.

— Это так, — сказал Мастрик. — Брат-капитан, позволь мне отправиться на поверхность, проникнуть в скиталец и найти их.

— Нет, скиталец слишком велик и полон врагов. Мы должны сохранить наших ветеранов и терминаторскую броню для основного штурма, — Гальт постучал по подбородку. — Но в том, что ты говоришь, есть смысл. Брат- капитан Мастрик, собери два отделения, подготовь каждому по «Громовому ястребу». Не садись на поверхность, но сохраняй безопасную дистанцию за районом загрязнения. Я хочу, чтобы «Ястребы» находились близко к поверхности и были готовы прийти на помощь нашим братьям, как только те подадут знак.

— Я обращусь к отделениям «Праведная война» и «Вермиллион» и самолично возглавлю их, брат-капитан.

Мастрик повернулся к выходу и подозвал трех братьев из Третьей роты, присутствовавших на мостике.

— Возможно, они оказались в ловушке после толчков, — сказал Персиммон. Он посмотрел на свои устройства. — Сотрясения были достаточно мощными.

— Возможно, — согласился Гальт.

— Если кто-то и может найти выход, брат-капитан, то это Волдон.

— Именно так, — Гальт обратился к капитану Кровопийц Сораэлю и брату-ветерану Метриону, которые также находились на мостике. — Кузены, я предлагаю вам оповестить владыку Цедиса о состоянии миссии.

Сораэль поклонился:

— Он согласится с твоей оценкой, владыка капитан Новадесаптпик, но будет благодарен за новости. Я вернусь на «Люкс рубрум» и лично доложу ему.

Капитан Кровопийц подозвал Метриона, и они тихо заговорили.

— Брат-сержант Волдон жив, капитан, — сказал Гальту эпистолярий Раниаль. Я не почувствовал его смерти.

Гальт бросил взгляд на Раниаля и благодарно кивнул.

Глава 9

Путь наружу

Волдон смотрел, как Галлион отрывает последний лист обшивки корпуса. За его спиной, в тесном коридоре Кластрин оттащил лист, разрезал его на две части плазменным резаком и выбросил в боковую комнату. Путь на следующий корабль был открыт.

Тишина, воцарившаяся после остановки цепного кулака, оказалась внезапной и абсолютной. Использовать оборудование Галлиона было рискованно. Плазменный резак Кластрина был гораздо тише, но цепной кулак в разы быстрее, а время стоило дорого. Группа стояла в колонну по одному, коридор был слишком узким, чтобы они смогли расположиться по бокам друг от друга. Это было плохое место, чтобы вступить в битву.

Ауспик не находил врагов.

Они прошли достаточное расстояние, двигаясь из машинной комнаты к боку судна. По пути отряду встретились помещения, казавшиеся неповрежденными и сильно отличающиеся от остальных. Однако все системы оставались отключенными. Составление карт скитальца было крайне сложной задачей из-за огромной разницы в состоянии не только между частями агломерации, но и отдельными секциями каждого корабля. Какая-то из них могла быть целой, а следующая оказывалась полностью сплющенной или пронзенной выступом другого судна.