Генерал Дроздовский. Легендарный поход от Ясс до Кубани и Дона - Алексей Шишов

— Тогда в чем же заключается ваш вопрос?

— А в том, что среди армавирских офицеров были люди, которые хотели вступить в ряды именно 3-й дивизии, стать «дроздами».

— Вы, Михаил Гордеевич, говорите о тех, кто готов идейно постоять за монархию?

— Точно так, Антон Иванович.

— Хорошо. Я прикажу Романовскому при распределении добровольного пополнения учитывать и настроения, пожелания офицеров и других лиц.

— Благодарю вас..

Поскольку 3-я дивизия, как и другие, постоянно нуждалась в людских пополнениях, боеприпасах и лошадях, то Дроздовскому приходилось хлопотать о них частным порядком. То есть лично обращаться с такими просьбами и рапортами к Деникину. Что, естественно, еще больше осложняло отношения с генералом Романовским, «который не терпел себе возражений».

Известно и другое. Сам полковник Генштаба Михаил Дроздовский в приватных разговорах со своими соратниками не раз заявлял следующее:

— Романовский не любит нашу дивизию за то, что мы с вами за Романовых, что алы монархисты идеи… Начальник штаба армии забывает, что рядовые добровольцы ходят в офицерских погонах… Скажу что думаю: Романовский явится прямой и непосредственной причиной гибели Белого движения…

Отношения командира дивизия с начальником армейского штаба немало беспокоили самих «дроздов», прежде всего их командиров, которые вышли на Гражданскую войну из Скинтеи. Начальник дивизионной разведки Болотовский, человек не только решительный, но и авантюрного характера, однажды прямо предложил Дроздовскому:

— Михаил Гордеевич, может быть, для пользы дела следует просто самим убрать Романовского? Не ждать, пока это сделает Деникин?

— Этого нельзя делать. По крайней мере, сейчас.

— Почему?

— Если бы не преступное, сказал бы я, пристрастие и попустительство главнокомандующего к нему, то я ни минуты не задумался бы обеими руками благословить вас на это дело. Но пока приходится подождать…

…Романовский действительно испытывал к себе неприязнь не только «дроздов», но и корниловцев. Однако с ним свои «сведут счеты» гораздо позже, весенним днем 1920 года, когда бывший всесильный начальник штаба белых Вооруженных сил Юга России был уже эмигрантом. Тогда и состоялось на него покушение…

…Отдохнуть и прийти в себя дроздовцам в гостеприимном Екатеринодаре так и не пришлось. 3-я дивизия получила приказ Деникина перейти на левый берег Кубани и двинуться на Армавир, чтобы овладеть им. Дроздовский, по указанным выше причинам, высказал свое открытое недовольство такой задачей, поставленной перед его бойцами:

— У меня люди измотаны. Даже лошади и те с трудом тянут орудия и зарядные ящики. Им же отдых нужен после таких боев… Операция на Армавир слишком рискованная и может погубить весь Кубанский поход. Армейскому штабу надо искать другие ходы…

Но главнокомандующий, по настоянию Романовского, повторил свой приказ. Полковнику Дроздовскому пришлось подчиниться. Отношения со штабом Добровольческой армии оказались окончательно испорченными: там прямо заговорили о том, что командир 3-й дивизии становится трудноуправляемым.

— Этот полковник становится все больше похожим на самостийников из Кубанской рады…

— Дроздовский стал забывать, что приказы отдаются старшим младшему для исполнения, а не для их обсуждения в кругу своих офицеров…

— Действия командира 3-й дивизии подрывают управление Добровольческой армией…

В той ситуации за Дроздовского заступился, пожалуй, самый авторитетный человек для Добровольческой армии — ее Верховный руководитель генерал от инфантерии М. В. Алексеев. Его здоровье резко ухудшилось, и он в силу этого отошел от непосредственного руководства ходом событий и военных дел.

Алексеев счел уместным поспешить переговорить с Деникиным о сложившемся негативном отношении штаба армии лично к полковнику Дроздовскому.

— Антон Иванович, мы можем потерять Дроздовского для Белого дела.

— Знаю, Михаил Васильевич. Отношения его с генералом Романовским с каждым днем становятся все более натянутыми. Об этом знает весь мой штаб.

— Тогда надо поговорить с Романовским с глазу на глаз. Нельзя нам с вами вносить раскол в ряды Добровольческой армии.

— Это мне понятно и без всяких слов. Как же тогда мне, как главнокомандующему, Михаил Васильевич, поступить с Дроздовским? В штабе уже поговаривают о необходимости его смещения с должности командира дивизии.

— Что вы, Антон Иванович! Для своих «дроздов» он просто не заменим ни вчера, ни сегодня, ни завтра.

— Тогда как же мне поступить? Полковнику Генштаба стало трудно приказывать. Он стал напоминать военфельдшера Сорокина у красных.

— Пусть он воюет как умеет, как бог на душу его положит. Нам нужны победы, и Дроздовский их добывает для нашего дела.

— Значит, требования к нему штаба армии занизить и упростить?

— Зачем это? Мы же кадровые военные. Думаю, что Михаилу Гордеевичу надо чаще подсказывать…

…Подсказки из штаба армии не помогали. Дроздовский твердо решил быть предусмотрительным. Только после получения самых достоверных разведывательных данных о противнике в районе Армавирского узла он 26 августа приказал части дивизии начать переправу на противоположный берег Кубани. Отказавшись от лобовой атаки, он вознамерился нанести красным удар во фланг и таким образом сбить их с занимаемой позиции.

Когда почти вся дивизия и часть тылов оказались на левобережье, Дроздовский отдал приказ о наступлении. И его «дроздам» сразу стало жарко. Такую важную для Добровольческой армии железнодорожную станцию Гулькевичи они взяли только после четырехдневных, крайне упорных боев с неизменными большими потерями в людях для той и другой сторон.

Затем белые взяли с боем станцию Кавказская. После этого 3-я дивизия привычно повела наступление на восток вдоль линии железной дороги. Гражданская война в тот год называлась еще «эшелонной», поскольку велась обычно вдоль железных дорог, которые являлись важнейшими коммуникационными линиями красных и белых.

…Красное командование в лице Ивана Сорокина и правительства Северо-Кавказской Советской республики (была такая в годы Гражданской войны в России) сразу поняло, какую опасность представляет собой такой ход противника. Из Армавира на фронт перебрасываются значительные подкрепления. 1 сентября дроздовцы, огрызаясь контратаками, оказались оттесненными к Гулькевичам.

Там их положение заметно улучшилось. Соседняя 1 — я конная дивизия, которая накануне была принята генералом П. Н. Врангелем, своими активными действиями сковала Михайловскую войсковую группу красных.