Домби и сын - Чарльз Диккенс

Было, вѣроятно, какое-то пятно на зеркалѣ въ комнатѣ м-ра Каркера, но оно отражало въ эту ночь человѣка, которому мерещились въ его сонныхъ видѣніяхъ толпы людей, валявшихся y его ногъ, точь въ точь, какъ бѣдный туземецъ — y ногъ майора. И гордо шагалъ м-ръ Каркеръ черезъ головы этихъ людей, пробивая себѣ путь впередъ и впередъ!

Глава XXVII

Быть тутъ чуду

Прекрасное лѣтнее утро. М-ръ Каркеръ поднялся съ постели вмѣстѣ съ жаворонкомъ и отправился гулять. Онъ шагалъ медленно и осторожно, и мысль его, далекая отъ небесной лазури, устремлялась прямо и мѣтко къ земному гнѣзду, облѣпленному толстыми слоями грязи. Никакая птица не исчезала въ воздухѣ съ такой быстротой отъ человѣческаго глаза, какъ мысли Каркера, невидимыя и непроницаемыя для смертнаго наблюдателя. Онъ въ совершенствѣ управлялъ своимъ лицомъ по произволу, и наблюдатель съ нѣкоторою ясностью могъ только сказать, что м-ръ Каркеръ улыбается или размышляетъ. Теперь онъ размышлялъ. По мѣрѣ того, какъ жаворонокъ уносился къ облакамъ, м-ръ Каркеръ глубоко ниспадалъ въ область мысли, и чѣмъ громче и яснѣе раздавалась утренняя трель пернатаго музыканта, тѣмъ важнѣе и мрачнѣе становилась дума нашего глубокаго мыслителя. Наконецъ, когда жаворонокъ, заливаясь потокомъ беззаботной пѣсни, стремглавъ спустился на землю и впорхнулъ въ зеленые колосья волнистой пшеницы, м-ръ Каркеръ вдругъ пробудился отъ размышленія, и лицо его мгновенно озарилось яркой улыбкой, какъ будто передъ нимъ стояли многочисленные наблюдатели, которыхъ нужно было задобрить въ свою пользу. И уже улыбка не сходила болѣе съ этого лица.

Сознавая важность первыхъ впечатлѣній, м-ръ Каркеръ одѣлся въ это утро съ особенною тщательностью. Въ его костюмѣ, правда, обнаруживалась и теперь нѣкоторая чопорность въ подражаніе особѣ великаго командира, однако-жъ онъ, быть можетъ, первый разъ значительно отступилъ отъ манеры м-ра Домби насчетъ высочайшаго, туго накрахмаленнаго галстука, потому что онъ зналъ, какъ это смѣшно, и потому еще, что м-ръ Домби долженъ былъ передъ чужими людьми увидѣть въ этой перемѣнѣ новую деликатность подчиненнаго, который такъ хорошо понималъ огромное разстояніе отъ своего начальника. Впрочемъ въ другихъ статьяхъ туалета м-ръ Каркеръ теперь, какъ и всегда, былъ довольно вѣрной копіей своего ледяного патрона.

Долго гулялъ м-ръ Каркеръ въ веселомъ расположеніи духа по зеленымъ лугамъ и густымъ аллеямъ, порхая, какъ мотылекъ, между деревьями. За полчаса передъ завтракомъ, онъ вернулся назадъ и сказалъ довольно громко. "Взглянемъ теперь на вторую м-съ Домби".

Эти слова были произнесены въ живописной загородной рощѣ, гдѣ мѣстами разбросаны были скамейки для желающихъ присѣсть. Многочисленной публики здѣсь никогда не было, a теперь, въ утренніе часы, м-ръ Каркеръ полагалъ, что кромѣ его въ этомъ мѣстѣ нѣтъ ни одной души. Поэтому онъ не торопился и бродилъ между густыми деревьями съ разсѣяннымъ видомъ человѣка, y котораго есть еще лишнихъ минутъ десять.

Но м-ръ Каркеръ ошибся. Проходя мимо одного дерева съ толстой корой, похожей на шкуру носорога, онъ совсѣмъ неожиданно увидѣлъ на одной изъ скамеекъ фигуру молодой прекрасной леди въ простомъ, но изящномъ нарядѣ. Ея гордые черные глаза были обращены въ землю, и во всей ея позѣ выражалась страсть или внутренняя борьба съ самой собой. Грудь ея волновалась, губы дрожали, слезы негодованія текли по щекамъ, и прекрасная ножка упиралась въ дернъ такимъ образомъ, какъ будто она хотѣла превратить его въ прахъ. Быстрый взглядъ Каркера, обращенный на даму, въ одно мгновеніе охватилъ ее съ ногъ до головы. Завидѣвъ незнакомца, прекрасная леди встала и пошла впередъ съ такимъ видомъ, который уже ничего не выражалъ кромѣ усталости и гордаго презрѣнія ко всему на свѣтѣ.

Но не одинъ Каркеръ наблюдалъ прекрасную даму. Недалеко отъ нея торчала на такой же кочкѣ грязная безобразная старушенка въ гадкихъ лохмотьяхъ, похожая на одну изъ тѣхъ безчисленныхъ бродягъ, которыя, таскаясь по всѣмъ захолустьямъ, просятъ милостыню, воруютъ, починяютъ старую посуду, продаютъ корзинки изъ тростника и всѣмъ надоѣдаютъ предложеніемъ разныхъ отвратительныхъ услугъ. Она какъ будто выкарабкалась изъ земли и вдругъ очутилась передъ лицомъ гуляющей леди, загородивъ ей дорогу.

— Хотите, погадаю вамъ, моя красотка, — сказала старуха, чавкая челюстями, какъ будто мертвая голова насильно порывалась выскочить изъ своей желтой шкуры.

— Я знаю свою судьбу, — отвѣчала леди.

— Знаешь, барыня, да не совсѣмъ. Много ты гадала, да не разгадала. Вижу тебя насквозь, моя красотка. Дай серебряную монету, и я скажу тебѣ всю правду истинную. Богатства на твоемъ лицѣ, ухъ, какія богатства!

— Знаю безъ тебя, — возразила леди, проходя мимо старухи съ мрачной улыбкой и гордымъ шагомъ. — Я знала это впередъ.

— Такъ ты ничего не хочешь дать? — завопила старуха. — Ни одного пенни за всю свою судьбу! такъ послушай же, спесивая красавица: сколько ты дашь, чтобы я н_е пророчила тебѣ твоей судьбы? дай же что-нибудь или я всю подноготную закричу тебѣ вслѣдъ!

Въ эту минуту м-ръ Каркеръ, прокравшись изъ-за деревьевъ, очутился подлѣ красавицы, снялъ передъ нею шляпу и приказалъ старухѣ замолчать. Леди поблагодарила его легкимъ наклоненіемъ головы и пошла своей дорогой.

— Ну, такъ дай же ты мнѣ что-нибудь, чопорный молодецъ, не то я буду кричать за нею вслѣдъ, — завизжала старуха, порываясь впередъ изъ-за Каркера, загородившаго дорогу, — или послушай, молодецъ, дай мнѣ что-нибудь: я т_е_б_ѣ скажу ея судьбу!

— Мнѣ? что же ты скажешь? — возразилъ Каркеръ, опуская руку въ карманъ.

— Да, тебѣ, молодецъ. Я знаю всю подноготную.

— Говори же: кто эта прекрасная дама? — спросилъ Каркеръ, бросивъ ей шиллингъ.

Чавкая какъ вѣдьма, собравшаяся на шабашъ, старуха подняла шиллингъ и, усѣвшись на кочкѣ подлѣ стараго дерева, вынула изъ своей шляпы коротенькую черную трубку, зажгла спичку и молча начала курить, выпучивъ опухшіе глаза на вопрошателя.

М-ръ Каркеръ засмѣялся и отошелъ прочь.

— Слушай же, молодецъ, — закричала старуха, — сынъ умеръ, дочь жива. Одна жена умерла, другая наклевывается. Ступай, познакомься съ нею!

Каркеръ, по невольному движенію, оглянулся на задъ и остановился. Старуха принялась сосать чубукъ съ особенною жадностью, какъ будто выгоняла изъ трубки бѣса, который ей прислуживалъ. Потомъ она указала пальцемъ въ ту сторону, куда шелъ Каркеръ, и засмѣялась.

— Что ты бормочешь, старая вѣдьма? — спросилъ онъ.

Старуха зачмокала и зачавкала еще сильнѣе, но не отвѣчала ничего. Пожелавъ ей на прощаньи тысячу чертей, м-ръ Каркеръ пошелъ своей дорогой, но, преодолѣваемый сильнымъ любопытствомъ, оглянулся еще разъ черезъ плечо. Старуха, сидѣвшая на прежней кочкѣ подлѣ стараго дерева, опять указала пальцемъ впередъ и опять провизжала:

— Ступай, познакомься съ нею.

Приготовленія къ парадному завтраку въ "Королевской гостиницѣ" были приведены къ желанному концу. М-ръ Домби и майоръ сидѣли въ столовой въ ожиданіи дамъ. Къ нимъ присоединился и м-ръ Каркеръ, совершившій утреннюю прогулку. Аппетитъ, очевидно, бралъ перевѣсъ надъ нѣжной страстью м-ра Домби, который однако-жъ былъ величавъ и холоденъ какъ всегда, но майоръ Багстокъ горячился и бурлилъ въ порывахъ сильнаго раздраженія. Наконецъ, черный рабъ отворилъ дверь и, послѣ нѣкоторой паузы, вплыла въ комнату совершенно цвѣтущая, но не совершенно молодая леди, одѣтая со всею роскошью модной красавицы большого свѣта.

— Любезный м-ръ Домби, — сказала леди, — боюсь, не опоздали ли мы. Эдиѳь выходила сегодня докончить одинъ изъ своихъ рисунковъ, и я принуждена была ее ждать. Здравствуйте, майоръ, — продолжала м-съ Скьютонъ, протягивая ему перегнутый мизинецъ, — какъ ваше здоровье, фальшивое созданье?

— М-съ Скьютонъ, — началъ м-ръ Домби, — позвольте представить вамъ пріятеля моего Каркера. Кажется, я имѣлъ честь говорить вамъ о м-рѣ Каркерѣ.

М-ръ Домби сдѣлалъ особенное удареніе на словѣ пріятеля, показывая, быть можетъ, безсознательно, что главный приказчикъ удостаивается такого титула по особенному случаю.

— Я заранѣе прихожу въ восторгъ отъ вашего друга, — отвѣчала м-съ Скьютонъ, дѣлая очаровательный книксенъ.

М-ръ Каркеръ тоже, разумѣется, не помнилъ себя отъ восторга. Неизвѣстно, увеличился ли бы этотъ восторгъ, если бы м-съ Скьютонъ, какъ сначала онъ подумалъ, была Эдиѳь, предметъ торжественныхъ тостовъ вчерашняго вечера.

— Да гдѣ же, наконецъ, Эдиѳь, — воскликнула м-съ Скьютонъ, оглядываясь вокругъ. — Она все еще y дверей приказываетъ Витерсу вставить въ рамки свои новые рисунки. Любезный м-ръ Домби, будьте такъ добры…

Но любезный м-ръ Домби уже отправился на поиски. Черезъ минуту онъ воротился подъ руку съ прекрасной леди, въ которой Каркеръ тотчасъ же узналъ утреннюю незнакомку, сидѣвшую подъ липами на скамейкѣ.