Финтех - Сюзан Чишти

Мы меняем нашу модель существования (сокращения спроса). Другой способ модифицировать предложение/потребление – это трансформировать нашу жизнь так, чтобы сократить спрос на ресурсы или стать частью самостоятельно финансируемой экосистемы. Эту модель можно наблюдать сегодня в племенах отдаленной Амазонии, которые формируют часть своей экосистемы и живут на средства их ареала. Абстрактные модели существования были предложены, особенно на основании трансгуманистического движения. Через трансгуманизм мы получаем возможность преобразовать плоскость нашего существования, и особенно наши виды на то, что деньги перестанут иметь значение. Например, с изобретением технологии виртуальной реальности (ВР) мы проводили бы больше времени в виртуальной реальности, а не в реальном мире. В ВР мире наша модель потребления не будет зависеть от физического предложения, в экономической модели потребление станет ничтожным, таким образом, деньги станут лишними. Доведя трансгуманизм до экстремального состояния, мы могли бы развиваться в качестве вида за пределами биологии в цифровые существа, где петафлопс центрального процессора (ЦП) (мера скорости работы компьютера, которая может быть выражена как тысяча триллионов операций с плавающей запятой в секунду) может стать нашим предметом потребления. Иначе трудно увидеть, как деньги в их современной форме переживут такое путешествие.

Конкурентная экономическая модель № 3: валюта репутации

Третья конкурентная экономическая модель – репутация. Репутация индивидуума, а не банковский счет, более характерна для измерения чьей-то ценности вне экономики. Представьте людей, таких как Махатма Ганди и Агнес Гондже Бояджиу (также известная как мать Тереза), которые, как известно, не имели состояния, но их репутационное богатство было колоссальным. С другой стороны, власть, сила, то, что мы презирали на протяжении всей истории, было связано с аккумуляцией финансового богатства. Так, если репутация является более эффективным механизмом валюты, как нам ее использовать, чтобы получить доступ к продуктам или услугам. Мы сами и являемся ответом!

Банки и другие финансовые сервисы всегда смотрели на иные данные, помимо банковского счета, для подтверждения надежности и, что более существенно, – кредитоспособности! Компании, вроде агентств кредитной информации, делают именно это – они смотрят на историю какого-то индивида по управлению кредитами и сводят всю информацию к репутационному кредитному рейтингу. Вне банковских услуг мы видим репутационный рейтинг, который получил развитие в экономике совместного потребления и в других бизнес-моделях, основанных на доверии. Такие вещи, как рейтинг покупателя/продавца на eBay и водителя/пассажира в Uber или хозяина/гостя в AirBnB, – это он и есть. Все эти рейтинги аккумулируются в накопителе и становятся эффективным способом для участников получить доступ к соответствующим сообществам. То, что мы видим, – взаимное обогащение репутационными рейтингами между сообществами и отраслями, например чьи-то записи в социальных сетях, могут теперь использоваться для доступа к кредитоспособности.

Доводя эту идею до логического естественного совокупного конца, стоит закончить одним централизованным репутационным рейтингом, который является объединением всей вашей деятельности в разных сферах жизни. Ваше образование, кредитная история, социальные сети, трудовая история, записи об операциях, связях, членстве и т. д. – все сплавляется в единый рейтинг. Это дальний обходной путь для оценки доверия и честности, но как нам сконвертировать это в валюту, которая способна свергнуть деньги в их холодной числовой форме? Ввести в действие репутационную валюту.

Репутационная валюта (РВ) работает так, будто у каждого из нас есть акции с нашими собственными котировками. С РВ каждый из нас имел бы свою собственную валюту, стоимость которой привязана к нашей репутации. В этом РВ-мире вы бы не пошли в банк, чтобы получить заем, вы могли бы количественно освободить свою валюту – напечатать свои наличные. Это логически то же самое, что получить заем, потому что в обращении окажется больше вашей валюты, следовательно, она обесценится со временем – совсем как выплата займа банку. Система РВ открывает эффективную концепцию, такую как инвестирование в будущее других людей. Вы бы могли, например, купить репутационную валюту студента, таким образом финансируя его обучение, и получить прибыль от роста его репутации в результате получения ученой степени. Коллективно вы бы могли инвестировать, скажем, в лучших 100 студентов Оксбриджа (100 лучших студентов Оксфорда и Кембриджа), а не в FTSE 100, в надежде, что их репутация продолжит расти. Наверное, сфера, в которой общество больше всего от этого выиграет – благотворительность. Представьте бездомного на улице. Его репутационный рейтинг очень низок. Вы бы могли инвестировать в его валюту, затем дать ему образование, одеть его в костюм, найти ему работу, и, в конце концов, после того как его репутационный рейтинг значительно вырастет, собрать урожай репутационных ценных бумаг. Впервые в истории человечества было бы более прибыльно помогать людям, а не эксплуатировать их.

Система репутационной валюты даст толчок тому, что ритейлеры станут оценивать в индивидуальной валюте преданность, скидки, вознаграждения и предложения до такой степени, что каждый из нас получит собственную цену. Ценность и цена предмета больше не будет универсальной, потому что цены станут персональными, совсем как репутационные валюты, которые стали системами, обращенными внутрь себя. В РВ-системе концепции относительного богатства и бедности перестают быть актуальными и в конце концов деньги перестанут быть востребованными – это последняя итерация денег до того, как мы перестанем нуждаться в них.

Три конкурентных модели экономики не являются исчерпывающими, но демонстрируют, что могло бы произойти в этом веке в результате финтех-революции. Для большинства эти модели имеют культурные проблемы, а не технические. Не все будут приветствовать конец денег, особенно те, кто имеет огромное их количество! Но со всеми экспоненциальными технологическими изменениями естественно верить, что наше понимание денег будет таким же, как у наших детей и внуков.

Этика в финтехе?

Хиу Нгуен Триеу (Huy Nguyen Trieu),

управляющий директор, Citi; автор, Disruptive Finance

Без этики Финансы 2.0 обречены повторить ошибки традиционных финансов. Но есть простое решение.

Финансы – это странная отрасль. В один день – это доктор Джекил, в другой – мистер Хайд[286]. Светлая сторона: финансы играют важную социальную роль – от помощи потребителям в покупке дома и до поддержки мелкого и среднего бизнеса (МСБ) в получении заемных средств. Темная сторона: мы все знаем страшные истории о хищнических кредиторах и продуктах, которые были проданы банком клиенту по ошибке.

Почему? Потому что финансы – это сердце общества и экономики, попробуйте найти динамическую экономику без сильного финансового сектора. Таким образом, они дают огромное преимущество. Любое решение в финансовой сфере может оказывать значительное влияние – позитивное или негативное. Например, очень трудно молодому выпускнику потерять $1 млн за один день – за исключением, наверное, поджога здания… Тот же выпускник на торговой площадке может потерять такую же сумму за 10 секунд. Так что воздействие очень велико – и таким образом срезание углов может быть самым большим соблазном для сотрудников.

Это приводит меня к мыслям об этике и ценностях. Понятно, что всем отраслям и всем компаниям нужны культура и организованность. Однако местный коммерсант без моральных принципов может оказывать менее разрушительное влияние на общество, чем, скажем, банк или страховая компания, – и снова все дело в силе воздействия. Вы должны согласиться, что некоторые из сегодняшних стартапов станут завтрашними финансовыми гигантами – следующими Google в области финансов, если пожелаете. И таким же образом, как традиционные финансы могут позитивное или негативное влияние на общество, Финансы 2.0 столкнутся с той же проблемой, и даже большей. Потому что Финансы 2.0 получают не только те же преимущества, что и традиционные финансы, они могут быть гораздо более влиятельными из-за использования технологий.

Итак, есть ли какая-либо очевидная причина того, почему финтех-стартапы, когда они становятся 100-миллиардными компаниями, должны вести себя по-другому, чем сегодняшние финансовые конгломераты? Я так не думаю. Я не думаю, что люди, работающие в финансовых учреждениях, разительно отличаются в худшую сторону, то есть менее этичны, чем те, которые работают в других отраслях. Но чем сильнее сила воздействия и выше возможность быстрой прибыли, тем проще поддаться соблазну, если на пути нет соответствующих барьеров. Это означает, что сегодняшние финтех-стартапы могут в будущем встретиться и с теми же проблемами, с которыми банки и страховые компании уже столкнулись (например, неправильная продажа, фиксирование цены и т. д.), и с другими проблемами по причине усиленного использования технологии.