Кровь и лунный свет - Эрин Бити
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я спасла Реми.
Но теперь настоящий убийца – всего в нескольких шагах от нас.
Пока бежала по крыше, я пыталась понять, кто мог затащить сюда Реми… ведь, судя по его мыслям, он сделал это не сам. И единственный, кто обладал такой возможностью, – Удэн. Он презирал Жулиану, как и собственную мать. Знал всех погибших женщин. Ненавидел Симона. Из-за дружбы с Реми решил спихнуть все на магистра Томаса, чтобы друг быстрее получил должность мастера-архитектора. А на мать Агнес, скорее всего, напал потому, что узнал о чувствах Реми ко мне, – чтобы я больше ни к кому не могла обратиться.
Почему он так поступил с самим Реми? Возможно, покаялся ему, а тот воспринял все не так хорошо, как Удэн предполагал. И, возможно, пригрозил отправиться к градоначальнику и обо всем рассказать.
Я прячу камень пустоты в карман и вытаскиваю из-под рубашки цепочку Афины с кулоном из лунного камня. Можно вернуть способности, если на кровь попадет лунный свет, но вдруг окажется достаточно лунного камня? Я прижимаю его к ране на руке – и, к моему облегчению, чувства вновь усиливаются, хоть и слабее, чем раньше. Удэн стоит на том же месте, где я видела его в последний раз, и тянется к Реми, чтобы стащить его вниз.
– Нет! – кричу я и, кинувшись к нему, толкаю в бок.
Удэн – крепкий мужчина, а я не такая уж сильная. Но он стоит на цыпочках, а мое нападение настолько неожиданно, что он теряет равновесие. Его ноги соскальзывают с края балки, но он умудряется схватиться одной рукой за нее, поэтому я принимаюсь бить по ней кулаком, пока его хватка не слабеет. Так что через мгновение он летит вниз, как со строительных лесов, когда пытался убить меня.
Но в этот раз его падение прерывается большим колоколом, по которому он скатывается до самого низа. Там не за что ухватиться, и Удэн обрушивается на небольшие колокола. Они тут же заполняют трезвоном башню. А он соскальзывает с балки, валится на пол, словно мешок с мукой, и больше не двигается.
Отползая от все еще раскачивающегося колокола, я поднимаюсь на ноги и хватаю Реми за ботинок:
– Это я, Реми! Сейчас придумаю, как тебе помочь.
Подтянувшись, я залезаю на балку, на которой он сидит, и приземляюсь рядом с ним, оседлав ее. Он вздыхает с облегчением, когда я скидываю петлю с его шеи, а затем провожу рукой по позвоночнику, до стянутых за спиной запястий. Пальцы все еще саднит после попытки удержать веревку колокола, но мне удается ослабить узел и стянуть один из витков с его рук, после чего дело идет намного легче. Освободившись, Реми тут же тянется ко мне и пытается обнять, но его руки затекли, движения неуклюжие. Я приподнимаюсь на колени и прижимаю его голову к груди, стараясь успокоить.
– Ш-ш, Реми. Все закончилось. Тебе больше ничего не угрожает.
Мой большой, глупенький Реми, который так сильно любит меня, что даже не сразу нашел смелость сказать об этом… Как мне вообще взбрело в голову, что он убийца?
Во рту у него все еще кляп. Так что я поворачиваю его лицо и стягиваю влажную, перекрученную ткань вниз.
– Кэх, – пытается что-то сказать он, но язык так же бесполезен, как и руки.
Видимо, он заметил кровь, стекающую у меня по руке, но рана неглубокая.
– Я в порядке, – успокаиваю я. – Просто царапина.
– Нет, Кэт. – Реми обводит взглядом башню. – Ламберт.
– А что с ним?
– Это он притащил меня сюда. – Реми со стоном выпрямляется. – Схватил на улице, что-то прижал к лицу, я отключился, а очнулся, когда он тащил меня сюда.
– Ламберт? – Я недоуменно смотрю на него. – Ламберт Монкюир?
Реми кивает:
– Не Удэн?
– Конечно нет. – Реми замолкает на мгновение, чтобы сглотнуть, и смотрит вниз на темную фигуру. – Это его ты сбросила?
Я сажусь на корточки, все еще пытаясь осознать услышанное. Не Реми. Не Удэн. Даже не граф Монкюир.
Это Ламберт.
С которым сейчас Симон.
Глава 62
– Куда ты спешишь?
Реми пытается следовать за мной, но его мышцы затекли, и приходится спускаться по лестнице очень медленно, а у меня нет времени ни ждать, ни отвечать на вопросы. Лунный свет не проникает в окна, но мне все видно, как днем, хотя способности все еще не восстановились полностью.
Спрыгнув с последних нескольких ступеней, я приземляюсь рядом с Удэном. Он стонет и переворачивается на спину, но у меня нет времени на извинения или объяснения. Я уже спешу к люку в противоположном углу башни. У подножия лестницы брат Света держит фонарь в одной руке и обрезанную веревку – во второй.
– Кто ты? – требовательно спрашивает он, когда я спускаюсь с последней ступеньки. – Это ты сделала?
Симона и Ламберта нигде не видно.
– Где двое мужчин, которые только что были здесь? – выдыхаю я.
Да, нас волнуют совершенно разные вещи. Брат отбрасывает веревку и, подойдя ко мне, трясет кулаком:
– Верховный альтум узнает об этом.
Но, прежде чем он успевает что-то сделать, я хватаю его за одежду и тяну к себе, крича:
– Куда они делись?
Ошеломленный брат Света хлопает меня по рукам и указывает на дверь, ведущую внутрь святилища.
– Туда! А сейчас убирайся!
Не говоря ни слова, я отпускаю его и бросаюсь в дверь, проклиная себя за то, что не разглядела ее сразу.
Спустившись по еще одной лестнице, я оказываюсь в трифории – узкой, невысокой галерее второго яруса главного нефа. Хотя выстроен он по большей части для красоты, это – единственный проход, где можно идти не пригибаясь по всей длине здания. Отсюда Ламберт мог направиться в любую сторону святилища или спуститься вниз. Я дохожу до центра фасада и встаю спиной к округлому витражу, за которым ярко светит луна. Цветное стекло не дает восстановить способности полностью, но здесь слышно любой шорох, который отражается эхом от каменных стен. Я закрываю глаза и вслушиваюсь.
Шаги. Одного человека. Тяжелая поступь, особенно на одну ногу. Проведя столько лет на стройке, я знаю, как идет человек, который несет что-то тяжелое.
Ламберт закинул Симона на плечо и направляется к незапертой двери башни трансепта. Никаких признаков борьбы не слышно, а значит, Симон без сознания… и, хочется надеяться, жив, иначе какой смысл Ламберту тащить его куда-то?
Добежав до
