Королевская битва - Косюн Таками

Норико кивнула.

— Еще интересно, — пробормотала она затем, — почему ему так нужно было увидеться с Котохики?

Этот вопрос уже обсуждался, когда они находились в медпункте. Отклик Сюи был точно таким же:

— Понятия не имею.

— Они не казались настолько близкими, — согласилась Норико, но затем вдруг ахнула, словно бы что-то поняла.

Сюя поднял голову:

— Что такое?

— Наверняка я не знаю. — Норико покачала головой. — Но, быть может… — Она подчеркнула последнюю фразу.

Сюя хмуро сдвинул брови:

— Что «быть может»?

— Бросьте, — перебил их Сёго. Сюя раздосадованно на него глянул. Вскрывая новый блок сигарет, Сёго продолжил, не отрывая глаз от пачки «дикой семерки»: — В этой проклятой игре… такое слишком уж отдает сентиментальщиной.

— Но ведь это… — настаивала Норико, — но ведь это Хироки, а значит…

Сюя в полном недоумении переводил глазами с одного на другую.

Осталось 8 учеников

68

Каёко Котохики (ученица номер 8) сидела в кустах, обнимая свои колени. Девочка находилась на южном склоне северной горы, в секторе Д=7.

Уже близился вечер, но свет, проникавший сквозь кусты, особо не менялся. Здесь просто было довольно темно. Ко второй половине дня весь район затянули густые тучи, но только часа два тому назад наконец пошел дождь.

Защищаясь от дождя, Каёко прикрыла голову носовым платком. Кустарник был густым, поэтому частично укрывал ее от дождя, но плечи девочки сильно вымокли. Но, что куда более важно… девочка была страшно напугана.

Вначале Каёко пряталась на восточном склоне северной горы, в секторе В=8. И поэтому получилось так, что Юмико Кусака и Юкико Китано были убиты прямо у нее на глазах. Каёко знала, что убийца был близко, но инстинктивно решила, что двигаться рискованнее, чем остаться. Она сидела тихо как мышка. Миновал полдень, затем полночь, и все это время девочке удавалось избегать нападения.

Каёко дважды меняла место в соответствии с объявлениями о запретных зонах. Во второй раз она сменила свое укрытие сегодня сразу же после полудня, потому что южная сторона северной горы, сектор Г=7, должен был в час дня стать запретной зоной. Таким образом, вокруг вершины северной горы теперь образовались три запретные зоны. Територия, где Каёко могла укрыться, уменьшалась.

Она еще ни разу ни с кем не встретилась. Каёко слышала множество выстрелов, порой вдалеке, порой совсем близко. Она даже слышала страшный взрыв, но продолжала сидеть тихо и неподвижно. Объявление через каждые шесть часов все проясняло: число ее одноклассников неуклонно уменьшалось.

В полдень оставались в живых еще четырнадцать учеников. Но после этого еще стреляли. Может, теперь их осталось только двенадцать? Или десять?

Каёко положила тяжелый пистолет («Смит-вессон М-59» автоматический, инструкция прилагается — хотя девочку, разумеется, название пистолета совершенно не интересовало) и помассировала левой рукой пальцы правой. Все это время ей приходилось держать пистолет, отчего мышцы совсем занемели. Ладонь налилась краской, и на ней отпечатался узор от рукоятки.

Каёко была совершенно измотана — как от недосыпа, так и от постоянной угрозы нападения. Поскольку девочка боялась войти в дом, который мог оказаться кем-то занятым, ела она все это время только скверные булочки и пила воду из бутылок, которые нашлись в выданном ей рюкзаке, поэтому Каёко была голодна и испытывала жажду. Если в дожде и было что-то хорошее, так это то, что девочка могла подставлять недавно опорожненную бутылку под струйку воды с ветки, хотя так бутылка даже на треть не наполнялась. Время от времени она снимала с головы носовой платок и смачивала им пересохшие губы, но это, конечно, плохо помогало ей справляться с обезвоживанием.

Каёко устало вздохнула, зачесала назад свои короткие волосы и снова взяла в правую руку М-59. Она была глубоко потрясена.

Сейчас девочка снова вспомнила то лицо. Она с самого начала игры не переставала думать об этом человеке. Он не был так близок Каёко, как родители или старшая сестра, о которых она также думала, но он был для нее очень важен.

Каёко только начала изучать чайную церемонию, когда впервые увидела «его» на празднике в специальной школе, где она посещала класс чайной церемонии. Тогда шла осень ее первого года учебы в младшей средней школе.

Организованная государственным парком чайная церемония проводилась на открытом воздухе специально для туристов. В тот день проводили церемонию только взрослые, так что Каёко и другие ученицы ее возраста выполняли разные второстепенные поручения вроде приготовления печенья. «Он» же был одним из мастеров чайной церемонии.

И прибыл в тот день гораздо позже, уже около полудня. Очень симпатичный, он выглядел несколько по-мальчишески, как будто все еще учился в средней школе. Каёко тогда подумала: «Ах, какой молодой человек. Должно быть, он тоже будет помогать церемониймейстерам». Он обратился к наставнице Каёко, извинился за опоздание, занял ее место и приготовил чай.

Процесс приготовления им чая производил сильное впечатление. Он с невероятным изяществом обращался с чашей и чайной метелкой, сохраняя при этом безупречную позу. Несмотря на свой молодой возраст, выглядел он в традиционной одежде вполне естественно.

Каёко отложила все свои дела и вовсю на него глазела, когда кто-то похлопал ее по плечу. Обернувшись, она увидела свою старшую подругу по кружку чайной церемонии, ту самую девочку, которая и предложила ей посещать специальную школу чайной церемонии.

— Вот красавчик, ага? Он внук директора школы. Ну, если точнее, он внук любовницы директора. Я тоже горячая его поклонница. Собственно говоря, я затем в эту школу и пошла, чтобы с ним познакомиться.

Старшая подруга сообщила Каёко, что ему девятнадцать лет и что после окончания школы он уже получил ранг «инструктора» и имел множество учениц и учеников. Каёко в то время лишь подумала: «Ах, он совсем из другого мира. Бывают же такие люди!» Тогда так все и закончилось, но затем…

Каёко стала проводить больше времени перед зеркалом всякий раз, как в школе проводился праздник с чайной церемонией или когда она знала, что он появится в ее классе в качестве гостя. Как подобало ее возрасту, Каёко не пользовалась косметикой, зато она безупречно носила традиционное кимоно и гребень в волосах, а также аккуратно вставляла туда свою любимую темно-синюю заколку. У девочки были изящно изогнутые брови, пусть не слишком большие, зато прекрасной формы глаза, пусть коротковатый, зато очень аккуратный носик, полные губы, превосходно очерченные… «Конечно, — думала Каёко, — ослепительной меня не назовешь, зато я выгляжу вполне взрослой…»

Причина, почему она так выкаблучивалась ради этого человека, обожаемого всеми от девочек-подростков до женщин средних лет, была, пожалуй, очень проста. В конце концов он был красив и умен, весел и тактичен — словом, он, казалось, являл собой идеал мужчины, в существование которого трудно было поверить. А самое главное — у него даже не было подружки.

У Каёко состоялись еще две важные встречи с этим человеком (хотя сторонний наблюдатель ничего такого важного вполне мог в них и не увидеть).

Первая встреча произошла на школьной демонстрации чайной церемонии той весной, когда Каёко стала ученицей второго класса младшей средней школы. Церемония проводилась в доме директора школы в Сидо-тё неподалеку от Сироива-тё. Почти сразу после начала демонстрации возникла проблема. Специальный гость, местный представитель центрального правительства, внезапно начал высказывать в связи с чайной церемонией какие-то жалобы. Такое было не в первый раз. Эти государственные чиновники заявляли о своей «полной лояльности в плане сохранения абсолютной национальной святыни», однако многие из них на деле злоупотребляли своей властью. Некоторые даже требовали взяток за содействие в увеличении финансирования традиционных искусств, давать которые директор школы вежливо отказывался. Создать проблему — вот способ расквитаться за подобные отказы.

Беда была в том, что директор школы тогда лежал в больнице и на демонстрации не присутствовал. Завуч, который заменял директора, и его заместитель так перепугались, что их некомпетентность могла привести к закрытию школы. Но девятнадцатилетний церемониймейстер спас положение. Он отвел воинственно настроенного чиновника в соседнее помещение, а затем вернулся оттуда один и сказал:

— Чиновник ушел. Судя по всему, он полностью удовлетворен. Никому нет нужды беспокоиться.

Больше он ничего не сказал, а присутствующие официальные представители школы от дальнейших расспросов воздержались. Тем не менее Каёко была встревожена. Зная этого человека, разумно было предположить, что он мог взять на себя полную ответственность, сказав что-то вроде: «Я отвечаю за проведение сегодняшней демонстрации». И если все было так, то чиновник мог в ответ, используя свое положение, обрушиться на него, состряпать донос и организовать его арест за оказание тлетворного влияния на граждан (а в результате отправить его в один из исправительно-трудовых лагерей).