Платье из черного бархата - Кэтрин Куксон

– Да, сначала шепчутся, а очень скоро начнут и кричать. И когда все сложат вместе, слух окрепнет, верно?

– Да, сэр, вполне возможно. Так уж устроен мир. Мне очень жаль, сэр.

– Не нужно нас жалеть, Хобсон. По крайней мере, нечего жалеть меня. Скажу честно, я не собирался здесь оставаться. Я намеревался перебраться на постоянное жительство в Оксфорд. Но теперь я буду жить совсем недалеко, так что это еще больше подольет масла в огонь.

Джесси вопросительно взглянула на Бидди.

– Дом мой, – начала объяснять она. – Мама выходит замуж за мистера Бристона. Мы собираемся открыть в нашем доме школу.

– Боже мой, – покачала головой Джесси и, слабо улыбнувшись, продолжила: – Ты с самого начала обратила на себя внимание и вызвала удивление. Вокруг тебя постоянно что-то происходило. По-моему, я уже как-то говорила тебе об этом.

– Да, помню. Ну, вот и Мэгги, нам пора, и мне хочется сказать, Джесси, – она выговорила имя с особой нежностью, – что я благодарна вам за все, чему вы меня научили. Многое мне пригодится в будущем. – Она наклонилась и поцеловала старую женщину в щеку, а потом направилась через холл к двойным дверям.

Лоуренс открыл их и пропустил девушек вперед. Они вышли на галерею, где несколько слуг усердно притворялись, что заняты делом, а сами с интересом и удивлением следили за небольшой группой, направляющейся к боковой лестнице. Затем вся прислуга дружно ахнула, когда в дальнем конце галереи показался хозяин дома и направился к непрошеным гостям, которые, остановившись, ждали его приближения.

Энтони Галлмингтон был не один. Шедшие по обеим сторонам от него жена и сын что-то пытались ему втолковать. Жена взяла его под руку, но он грубо оттолкнул ее, и рявкнул на слуг: «Все – вон!» Не доходя нескольких метров до того места, где стояли Бидди, Лоуренс и, заметно дрожавшая от страха Мэгги, он остановился.

Ярость душила его, не давая говорить. Наконец он обрел дар речи и произнес, злобно брызгая слюной:

– Как… вы, сэр, осмелились войти в мой дом без моего на то разрешения и привести с собой… эту девку! Я мог бы приказать отстегать вас кнутами и вышвырнуть из дома… Мне стоит только слово сказать.

– Что же вы медлите? Большинство слуг неподалеку.

– Ах ты, выскочка проклятый! Я… я тебя. – Он рванулся вперед, но Стивен обхватил его обеими руками с криком: «Не надо, отец, не надо!» – Не надо, говоришь? А как он отплатил мне за все, что я для него сделал? Неблагодарная свинья.

– Я никогда не был неблагодарным, – с такой же яростью закричал в ответ Лоуренс. – И запомните одно, сэр, что только из чувства благодарности я защищал вашу дочь и старался избавить вас и вашу семью от позора, который бы вы не смогли перенести. План был задуман бабушкой, а я лишь выполнял его. А это, – он указал на ребенка, которого крепко прижимала к себе Бидди, – это результат. Она…

Договорить он не смог. Его остановил умоляющий взгляд его приемной матери, к которой он никогда не испытывал симпатии. Она просила: «Лоуренс, прошу, не надо, пожалуйста». И в следующую минуту сильный удар в плечо отбросил его к дверям, ведущим на лестницу. Энтони Галлмингтон метил Лоуренсу в голову, но он с такой силой рванулся из рук сына, что сам потерял равновесие, когда наносил удар, и теперь он, сильно наклонившись, прислонился к стене почти рядом с Лоуренсом, который успел выпрямиться и стоял, прижав к бокам сжатые кулаки.

– Лори, пожалуйста, уходи, – попросил Стивен, открывая дверь на лестницу, но Лоуренс молча, не шевелясь, с ненавистью смотрел на уже поднявшегося, но все еще стоявшего у стены мужчину, взгляд которого горел не меньшим бешенством.

– Пойдем, Лори, – Бидди произнесла это имя совсем тихо, но казалось, она громко выкрикнула его, потому что глаза слуг вдруг широко раскрылись, а у Грейс Галлмингтон передернулось лицо.

Лоуренс медленно повернулся, взял Бидди под локоть и направился к двери. Проходя мимо Стивена, Лоуренс заглянул ему в глаза, и сердце его сжалось: в обращенном на него взгляде он не увидел ни горечи, ни обиды, только понимание и печаль.

Уже во дворе они остановились, и Бидди дрогнувшим голосом спросила:

– Он сильно тебя задел?

– Нет, нет, но могло быть и хуже, если бы он попал, куда хотел, – попытался пошутить он.

– Посмотри, вон идет Джин, – дернула за рукав сестру Мэгги.

Бидди повернула голову и увидела подругу, шедшую через двор с огромной корзиной для грязного белья.

– Ты не возражаешь, я на минутку, – обращаясь к Лоуренсу, сказала Бидди. – Возможно, я ее никогда больше не увижу. – И она заторопилась к Джин, которая остановилась как вкопанная и смотрела на нее разинув рот.

– Времени долго разговаривать нет, – отводя Джин в сторону, торопливо проговорила Бидди. – Возможно, я тебя больше не увижу, поэтому хочу спросить: ты не хотела бы работать у нас?

– Не понимаю, где работать, Бидди? В доме, твоем доме?

– Деньги могу предложить небольшие, но уж будет лучше, чем здесь. Приходи в следующий выходной, и мы обо всем поговорим.

– О, спасибо, Бидди. А это… ребенок?

– Да, ребенок.

– Он… твой? – шепнула она.

– Нет, но в это никто не верит.

– О, Бидди.

– Ничего, не беда, до встречи.

Девушка быстро вернулась к Лоуренсу и Мэгги и направилась к дорожке, ведущей через парк, но Лоуренс крепко взял ее за руку и сказал:

– Нет, не сюда. Мы выйдем через главные ворота.

Она внимательно посмотрела на него, потом наклонила голову к ребенку и последовала, куда он велел, не оспаривая благоразумности такого решения.

Когда троица проходила конный двор, Бидди оглядывалась по сторонам в надежде увидеть Дэйви, но заметила всех, кроме нега Брат, вероятно, услышал об их приходе и боялся скандала. Но какая разница. Едва ли это могло усилить боль и обиду, которые она уже испытывала в этот момент. Оскорбительна была та ужасная сцена, которую пришлось пережить Лоуренсу, а разве не унижением было слушать старую даму, разговаривающую с ней, как с самой последней тварью. Когда мадам говорила с ней, Бидди как бы видела себя ее глазами и знала, что представляется мадам таким низким существом, для которого дерзость даже подумать о том, чтобы стать женой Лоуренса.

Они шли мимо дома. Нигде: ни внутри, ни снаружи – не было заметно ни души, но они чувствовали, что в окна за ними украдкой следит множество глаз.

Ворота им открыл пораженный привратник.

– Доброе утро, мистер Лоуренс, – вежливо поздоровался он, приподнимая шляпу.

– До свидания, мистер Джонсон, – ответил Лоуренс.

Пройдя около мили, они встретили Тола, который правил повозкой, до половины заполненной дровами. Мэгги кое-как пристроилась среди них, а Лоуренс и Бидди втиснулись на сиденье рядом с возницей.