Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маневрирование вокруг крупных кратеров и продвижение по смешению округлых кочек то с мелко, то с крупно размолотым лунным грунтом требовало высокой концентрации. Ехать навстречу Солнцу было сложнее всего, потому что его сияние «затапливало» детали поверхности и препятствия. И хотя ровер мог развернуться на пятачке и располагал хорошей силой сцепления с грунтом и мощностью двигателей, его сетчатые колеса вздымали здоровенные петушиные хвосты из пыли, от которых нас спасали лишь широкие крылья. Все вместе превращало поездку во что-то среднее между скачкой на необъезженном мустанге и плаванием на маленькой лодке во время шторма.
– Вот это настоящий рок-н-ролл, а не езда. Держись, – сказал я Джиму, когда наш аппарат помчался на юго-запад к нашим первым пунктам назначения: кратеру Элбоу и северо-восточной кромки кратера Святой Георгий на нижней части склона горы Хэдли-Дельта.
Впечатляющий лунный ландшафт слегка напоминал мне укрытые толстым снегом холмы на Земле. После остановки ровера все, что мы делали, начинала снимать цветная телевизионная камера, установленная на нем спереди. Цветное телевидение оказалось с нами на Луне впервые, и трансляция с камеры шла по каналам новостей во всем мире, не говоря уже, конечно, о том, что она позволяла ученым в оперативном штабе наблюдать за нашими успехами.
Каждая из точек, где мы останавливались за три дня лунных походов, заранее выбиралась так, чтобы изучить на месте отличающиеся друг от друга аспекты сложной лунной геологии, которая сама по себе еще оставалась загадкой. Наивысшей целью для нас был шанс пролить свет на происхождение нашей ближайшей соседки по Галактике. Этот вопрос уже долго тревожил умы ученых и служил предметом ожесточенных споров. Все ждали, что, заполучив знания о зарождении Луны, мы лучше поймем истоки формирования нашей собственной планеты, Солнца и всех остальных тел Солнечной системы.
Появились и развились три противоречащие друг другу гипотезы о происхождении Луны. Так называемая «гипотеза сестры» утверждала, что Земля и Луна зародились в одно и то же время в одной и той же области газопылевого облака. Согласно «гипотезе супруги», Луна появилась где-то в другой точке Солнечной системы, а наша планета «насильно взяла ее замуж», захватив своим гравитационным полем. И, наконец, третья гипотеза рассматривала Луну как «дочь» Земли, предполагая, что она – бывшая часть нашей планеты, когда-то отколовшаяся от нее.
За следующие четыре часа, пока мы возбужденно лавировали в первый раз по впечатляющему лунному рельефу, нам удалось проехать чуть больше семи километров. Но геологией мы занимались в основном спешившись. Эффективнее всего оказалось ходить вприпрыжку, сравнив это с хождением по натянутому батуту. А вот останавливаться и трогаться с места было сложнее. Поскольку громоздкие рюкзаки заставляли нас клониться назад, то, как я обнаружил, чтобы начать двигаться вперед, лучше всего было наклониться, словно бы для шага против сильного ветра. А для остановки следовало упереться обеими пятками как можно крепче и одновременно отклониться слегка назад. Все это не так уж сложно, но требовалось время, чтобы привыкнуть. Топчась туда-сюда, мы поднимали немало пыли, которая оседала не сразу.
В некоторых местах поверхность покрывала мельчайшая, похожая на снежную пыль глубиной сантиметр-два, под которой скрывалась более жесткая корка, или реголит. Область, окружающая Хэдли, оказалась с высокой плотностью усеяна разбросанными там и тут круглыми кратерами всех размеров с низкими валами до нескольких метров в диаметре. Время от времени, примерно на одном проценте всей поверхности, мы замечали свежие кратеры от 30 сантиметров до полуметра в поперечнике, и точно так же находили их и на склонах гор.
Для землянина самой поразительной особенностью поверхности Луны оказывалась ее полная неподвижность. Без атмосферы и ветра единственным заметным изменением на лунной поверхности, не считая наших собственных движений, был постепенный сдвиг теней вбок по отношению к камням и валам кратеров по мере того, как Солнце медленно поднималось все выше в небо. Больше глаз не замечал никаких предметов: ни деревьев, ни кустов, ни рек, ни ручьев; не росла трава и цветы, не виднелись животные и птицы – ничего из тех составляющих природы, вместе с которыми развивался человек и с которыми привык жить рядом. Звуков не слышалось тоже, кроме тихого гула оборудования в наших рюкзаках. Мы не видели ни облаков, ни дымки, ни тумана; казалось, не было даже цвета. Над нами нависало угольно-черное небо, и лишь наша планета висела высоко в нем, как расписанный белым темно-синий шар на рождественской елке.
Переезд от лунного модуля к первой геологической станции занял около 25 минут. Проехав по краю извилистой Борозды Хэдли, мы прибыли к скоплению «свежих» кратеров, где сделали много снимков и приступили к сложному отбору самых характерных образцов, которые могли бы проиллюстрировать минеральное многообразие всей площади. Вскоре мы опознали базальт, брекчию и небольшие следы оливина. Снова и снова я думал: каждый камень, который мы бережно укладывали в мешки для образцов, прицепленные к рюкзакам, уже 4 500 000 лет не тронут атмосферной эрозией (ведь на Луне нет ветра или дождя, разрушающего скалы и меняющего топографию). Тем не менее Луна подвергалась собственной «стрижке»: ее поверхность формовали и меняли бушевавшие бомбардировки из метеорных тел, комет и другой небесной мелочи. И даже мы стали частью этого процесса, пнув на Луне пару камней!
Возбуждение, которое мы испытывали, находя нечто новое, оказалось столь заразительно, что от ученых из ЦУПа то и дело доносились комментарии типа «Прекрасно!», «Ай, молодцы!» или «Потрясающе!».
Готовясь отправиться обратно к лунному модулю в конце нашей первой вылазки, мы на минуту остановились отдохнуть и попить воды из трубок, прикрепленных к маленьким резервуарам в скафандрах. Фруктовые палочки, лежавшие в кармашках прямо под нашими подбородками, позволили заморить червячка. Но я бы с удовольствием съел вдвое больше. Когда Хьюстон прислал указание двигаться «к дому», я уже твердо решил добраться до одного очень интересного черного камня без следа
