От Кибирова до Пушкина - Александр Лавров

Сборник «Скифы» (1917–1918) явился наиболее ярким литературно-общественным альманахом периода революции. В 1917 году вышел первый сборник «Скифы» со знаменитым «Вместо предисловия», подписанным Скифы и написанным Р. В. Ивановым-Разумником. Это первый литературно-общественный сборник, вышедший уже в революционное время и ставший первым в целом ряду важнейших литературно-общественных сборников и альманахов, выходивших в годы революции, Гражданской войны и нэпа. В каждом из этих сборников в той или иной форме будут подняты важнейшие духовные, исторические и политические вопросы. И если объединение авторов сборника «Скифы» было вызвано отсутствием среди наличествующих газет и журналов органа, точно подходящего именно «скифам» и их специфической идеологии, то позднее такие объединения стали необходимы уже в силу простой ликвидации всей некоммунистической печати, которую большевики начали проводить с весны 1918 года и закончили в начале августа того же года.

Но сборник «Скифы» предваряет все эти издания еще и потому, что, как будто предчувствуя надвигающуюся тотальную цензуру, подобной которой свет дотоле не знал, его авторы почти полностью игнорируют актуальные политические проблемы российской революции, предпочитая говорить о духе времени, а не о его практике. Центральное место в «Скифах» занимают произведения Сергея Есенина (поэма «Марфа Посадница», цикл «Голубень») и Андрея Белого (стихи «Из дневника», главы из романа «Котик Летаев» и статья «Жезл Аарона»). Однако следует особо отметить публикацию неизданной статьи А. И. Герцена о революции 1848 года «Опять в Париже»: ее появление объясняется тем, что именно поздним летом 1917 года мы наблюдаем в литературно-общественных альманахах и журналах начало традиции отмечать круглые (и не очень круглые) даты рождения и смерти видных деятелей российской культуры и публиковать статьи о них и неизданные материалы из их наследия, косвенно комментируя, таким образом, те или иные политические тенденции, прямо говорить о которых было либо невозможно, либо опасно.

Вообще конец 1917 года ознаменовался появлением большого количества материалов о Герцене. В частности, популярный журнал «Нива» опубликовал в двух последних номерах за 1917 год, уже после большевистского переворота, большую статью А. В. Амфитеатрова о Герцене и стихотворение С. Я. Надсона «На могиле А. И. Герцена». Публикация в альманахе «Скифы» статьи Герцена о том, как в революцию 1848 года тирания корыстных политиков задавила порыв народа к свободе, замечательно резонирует с событиями, произошедшими в России. Вот как характеризовал Герцен ситуацию революцию 1848 года:

Итак, любезные друзья, снова настает время истории, воспоминаний, рассказов о былом, гаданий о будущем… Настоящее снова враждебно, покрыто тучами, в душе опять злоба и негодование. <…> Французский народ не готов для республики, о которой мечтает социалист, демократ и работник. Его надо воспитать для того, чтобы он понял свои собственные права. Но кто его воспитает?[1197]

Главное полемическое острие статьи Герцена направлено против самодовольного, сытого мещанства, подавляющего и искажающего все истинные порывы к свободе. Но таков же пафос всех материалов сборника «Скифы». Во вступительном «Вместо предисловия» написано:

И если среди авторов сборника есть не одни «скифы», если среди них есть и «эллины», то враг у них все же общий: это он, «третий», вечный победитель в ближайшем, вечно побеждаемый в грядущем. Пусть торжествует в настоящем всесветный Мещанин: смех его смешан со злобою и опасением. Ибо чует он, что и личина Эллина не поможет ему скрыть свое лицо, ибо знает он, что стрела Скифа — его не минует.[1198]

Разумеется, подобное ощущение духа времени не могло не поставить «скифов» в прямое противостояние большевикам с их открытым презрением к свободе духа и культивированием тирании.

Сборник «Скифы» вышел из печати в конце лета 1917-го. Осенью того же года появился сборник «Тринадцать поэтов» (Пг., издательство не указано, напечатан в типографии В. Ф. Киршбаума). В истории русской поэзии этот сборник примечателен тем, что в нем напечатаны стихотворения В. К. Шилейко, помеченные 1914, 1916 и одно — 1917 годами. Эти стихотворения, вместе с другими, помещенными в сборнике, знаменуют собою поэтическое переживание завершения определенного экзистенциального исторического хронотопа. Прошлое, как «пустые воды», остается позади, в настоящем мучительное состояние напряженного ожидания, а в будущем — тьма, ночь, снеговая вьюга. Это первый поэтический сборник, в котором участвуют члены Цеха поэтов и близкие к ним поэты, стоящий на границе уже завершившегося Серебряного века и нового, совершенно непоэтического времени: «А дальше, — дальше и там / Календарь, снег, телефоны», как сказано в стихотворении Георгия Адамовича из сборника «Тринадцать поэтов». В этом сборнике напечатаны многие стихотворения, ставшие по-истине хрестоматийными, которые так или иначе знаменуют перелом экзистенциального пространства-времени, как, например, «Ледоход» Н. С. Гумилева, ода М. Кузмина «Враждебное море», «Зверинец» и «Соломинка» О. Мандельштама. Сборник «Тринадцать поэтов» не примкнул к той смысловой линии русской поэзии, которая ощущала экзистенциальный перелом как открытие каких-то неизведанных и широких, пусть трагических, перспектив. В этом сборнике напечатаны стихи Рюрика Ивнева (еще дореволюционной датировки) «Лес, лес, и покой, и покой…», в котором поэт предвидит ужасную, жестокую действительность, наступающую в России («Боже, Боже! Птицы уже не кричат, / Ручей не журчит, не колышутся травы. / Куда этих связанных юношей ведут, / Зачем костры дымятся в море?»). Марина Цветаева в двух стихотворениях 1917 года («Над церковкой — голубые облака…» и «Чуть светает — / Спешит, сбегается…») — единственная тогда во всей русской поэзии — осмелилась открыто провозгласить свою солидарность с поверженным царем.

Совершенно иной характер носит другой, поистине исторический поэтический сборник — альманах «Весенний салон поэтов», появившийся в издательстве «Зерна» уже весной 1918 года, после Октябрьской революции. Историческим этот сборник можно назвать по двум причинам. Во-первых, никогда, ни до, ни после «Весеннего салона поэтов», под одной обложкой не оказывались столь различные по своим идейно-эстетическим установкам авторы (от И. Бунина до В. Маяковского), а во-вторых, позднейшие, уже мемуарные отклики свидетельствуют: этот сборник воспринимался как особо значимый. Авторы, участвовавшие в нем, всегда вспоминали его как важную веху в судьбах русской поэзии. Объяснение этому — определенная тенденция издательства «Зерна». «„Весенний салон поэтов“ — первый выпуск задуманной серии сборников, цель которых — отражать движение русской поэзии»[1199], — говорится в неподписанном редакционном предисловии.

Издательство «Зерна» принадлежало М. О. и М. С. Цетлиным и было создано еще во время Первой мировой специально для печатания стихов близких им поэтов, особенно друзей М. О. Цетлина — М. Волошина и И. Эренбурга, находившихся во время войны в Париже. И конечно, «Зерна» были учреждены для печатания стихов самого Цетлина, писавшего под псевдонимом Амари. Ясно, что М. О. Цетлин, близкий к революционным кругам эсеров и анархистов, видел в начавшейся революции, даже после только что происшедшего большевистского переворота, благодатное поле для поэтической стихии, о чем свидетельствует само название «Весенний салон», данное по аналогии с периодическими выставками новых произведений изобразительного искусства. Его любовь к поэзии не различала «своих» и «не своих», за что позднее ему пеняли как те, так и другие (И. Эренбург в своих воспоминаниях «Люди, годы, жизнь» и А. Ахматова, судя по дневникам П. Лукницкого). В марте 1918 года (дата, которой помечено предисловие) Цетлин еще не мог предположить, что очень скоро тотальная политическая цензура охватит и поэзию, хотя некоторое ощущение особенностей переживаемой эпохи можно получить из следующей строчки предисловия: «Новые стихи, благодаря теперешним трудностям почтовых сообщений, взяты только у поэтов, живущих в Москве»[1200]. Альманах «Весенний салон поэтов» действительно явился последним сборником, в котором были представлены все направления русской поэзии — от символистов до футуристов. И все-таки если посмотреть, какие поэты опубликовали в нем свои до тех пор не напечатанные стихи, то мы увидим, что первое место, безусловно, занимают символисты и особенно Юргис Балтрушайтис, Максимилиан Волошин, Вячеслав Иванов. Два поэта поместили в «Весеннем салоне» прежде не публиковавшиеся стихи: Вера Меркурьева, чьи стихи отдал в сборник Вячеслав Иванов, и Борис Савинков, бывший личным приятелем Амари.