Ушедший в бездну - Елена Величка

— Ваша светлость, — льстивым голосом проговорил Дингер, — не соблаговолите ли вы впустить своих верных слуг? Нас у вас осталось всего двое, если вы не собираетесь нанять берберов.

Конрад метнулся к двери, отодвинул щеколду и в ужасе отступил. Феррара весь в крови вполз в каюту и со вздохом изнеможения привалился спиной к переборке. Дингер вбежал следом, бросил позаимствованный у кого-то из убитых ятаган и поспешно запер дверь. Феррара поднял на Конрада безмерно усталый взгляд.

— Не тревожьтесь, дитя, это не только моя кровь.

Из-за двери раздались выстрелы; пули прошли между Конрадом и Дингером, не задев ни того, ни другого. Но берберы внезапно утратили интерес к людям, запершимся в каюте. На палубе послышались крики: предводители пиратов звали своих бойцов. По трапу простучали торопливые шаги, и за дверью стало тихо.

— Похоже, что нам дали небольшую отсрочку, — сказал Дингер. — Грех ею не воспользоваться.

Конрад присел рядом с Феррарой, не решаясь прикоснуться к нему. Одежда ювелира была вся иссечена и превратилась в кровавые лохмотья. Австриец с пренебрежением взглянул на обоих хозяев.

— Не стал бы я учиться фехтованию у итальянцев. Ну-ка, ваша светлость, помогите мне перевязать его, пока он не истёк кровью. Он затащил нас на свой треклятый корабль. Пусть и в рабство идёт вместе с нами, а не отсиживается в преисподней.

— Я не пойду в рабство, — сухо возразил Конрад.

— А куда вы денетесь, ваша светлость? Повеситесь на верёвке, сплетённой из обрывков его штанов? — Дингер кивнул на Феррару. Тот словно уснул. Глаза его были закрыты. Боясь, что он умрёт, Конрад не стал препираться со слугой. Вдвоём они раздели ювелира, разрезали холщёвую скатерть, сделали ему перевязку и кое-как перетащили его на кровать. Конрад накрыл его простынёй.

— Стараетесь, ваша светлость? — усмехнулся Дингер, осматривая немногочисленные царапины и порезы у себя на руках. — Забыли, как он держал нас впроголодь в Амстердаме? Я вот что хочу вам сказать. Вы ведь не такой уж преданный христианин. Что вам стоит уверовать в аллаха? Какой-никакой, а всё же он бог, а не дьявол. Будете жить в Берберии. Из вас получится отличный корсар. Может и мне разрешат остаться при вас. Мы с вами, конечно, кое-кого прикончили, ну да этого ведь никто не видел. Скажем, что итальянец поработал, а покойники нас не выдадут.

Конрад молча спрятал свой рейнский нож за голенище сапога. Спорить с австрийцем не имело смысла.

Если бы не Альфред Хооге, шнява была бы захвачена. Он сумел объединить самых храбрых из команды "Вереска" и с ними прорвался на палубу шебеки. Большая часть пиратов находилась на голландском судне, и оставшиеся не ожидали, что их самих возьмут на абордаж те, кого они уже считали побеждёнными. Гребцы обрадовались возможности получить свободу. На это, в сущности, и рассчитывал Хооге. Корсарам пришлось защищаться всерьёз. Пока их абордажный отряд добивал защитников шнявы, голландцы и примкнувшие к ним рабы грабили шебеку, расправляясь с её командой, а затем озверелая толпа перепачканных кровью оборванцев хлынула на "Вереск". В считанные минуты берберы были перебиты. Уцелевшие прыгали за борт. Иных выбрасывали в воду силой. Раненный капитан "Вереска" предпочёл временно уступить командование Альфреду Хооге, которого бывшие рабы кое-как слушались. "Приятель магрибских корсаров" охотно принял бремя власти. В его руках мирная торговая шнява превратилась в орудие жестокого возмездия.

Конрад и Дингер прислушивались к шуму на палубе, не понимая, что происходит. Было похоже, что берберы проиграли сражение. Среди общего гвалта чаще других звучал голос Хооге. "Вереск" лежал в дрейфе, накрепко сцепленный с пиратской шебекой, но разбойники, оказавшиеся в воде, плыли не к судам, а в сторону берега.

Внезапно шнява пришла в движение. Загудел ветер в парусах. "Вереск" стал медленно разворачиваться. Плывущие в ужасе завопили. Из воды судно, надвигавшееся на них, казалось огромным, как гора.

Конрад бросился к окну, но Дингер схватил его в охапку и удержал.

— Осторожнее, ваша светлость. Не хватало, чтобы вас пристрелили.

Из глубины каюты им было видно достаточно, чтобы оценить происходящее. "Вереск" сделал широкий полукруг, обогнул странно безлюдную шебеку и, оказавшись между ней и берегом, открыл огонь. Четыре его пушки, наведённые в одну точку, разнесли корпус шебеки ниже ватерлинии. В пробоины с рёвом рванулась вода. Пиратское судно накренилось. Вскоре с ним было покончено. Шебека опрокинулась и ушла под воду, потянув за собой часть неудачливых пловцов, находившихся поблизости. Впрочем, у остальных было мало возможности добраться до слишком далёкого берега.

Ночью Феррара окликнул Конрада и попросил пить. Дингер курил на верхней палубе и болтал с вахтенными. Мальчик встал с постели, нашёл флягу с водой. От раненого пахло потом и кровью. Конрад приподнял ему голову и поднёс флягу к его губам.

— У тебя холодные руки, — тихо сказал Феррара, утолив жажду. — Ты ел что-нибудь сегодня, или твой добрый слуга забыл о тебе?

Конрад ограничился односложным "да", стыдясь признаться, что пока владелец шнявы лежал один в каюте, они с Дингером пировали вместе с Хооге и обновлённым экипажем "Вереска", празднуя победу. Запасы провианта и воды значительно пополнились за счёт захваченных на шебеке. В трюме пиратского судна нашлось и спиртное. Как видно аллах многое позволял своим воинам в священном походе против неверных.

— Я защищал тебя, сын, — Феррара перешёл на полушёпот. — Мне было страшно потерять тебя. Но я слышал, как Дингер предложил тебе остаться в Берберии и предать меня. Неужели ты мог так поступить?

— Нет, конечно. Дингер болван. Вернее всего эти варвары и слушать бы нас не стали — выбросили бы меня за борт, а его посадили на вёсла.

Феррара погладил мальчика по руке.

— Кто знает. Магрибские корсары ценят храбрых воинов, согласившихся принять их веру. Возможно, мимо вас сегодня прошло настоящее богатство, которое я никогда не смогу вам обеспечить.

— Плевать мне на богатство, — пробормотал Конрад. За минувший день он до одури насмотрелся на кровь и трупы. Пиратов, раненных и мёртвых, выбрасывали за борт. Убитых из команды "Вереска" сложили на палубе, готовя к погребению, назначенному на утро. Живые грабили покойников — чужих и своих.

Дингер тоже поживился. Не смущаясь присутствием Конрада, вынул золотые серьги из ушей светлобородого корсара, застреленного у двери каюты владельца шнявы: "Рыбам его добро не пригодится".