Не играйте с некромантом - Кира Стрельникова

— Насколько знаю, да, — всего лишь секунду помедлив, ответил граф. — Я не занимался лично, этим заведовали другие люди и другой отдел.

Король посмотрел в глаза эльфу.

— Могли остаться зашифрованные упоминания, где может быть артефакт? — спросил он, пожалуй впервые за долгое время почувствовав что-то вроде беспокойства. — И возможно ли, что в них содержалось описание запрещенного ритуала?

— Возможно. — Вилланэль нахмурился. — Ваше величество, что значат эти расспросы? Я вижу у вас протоколы того дела.

— Кое-кто добрался до записей лича, судя по всему, и жаждет повторить путь его сомнительной славы, — отрывисто произнес Наарэми, внимательно наблюдая за невозмутимым лицом эльфа.

Тот нахмурился, и в его взгляде мелькнула тревога.

— Я узнаю по своим каналам, ваше величество, завтра утром у вас будут все нужные сведения, — жестко ответил граф, и Наарэми понял, что не отсюда дует ветер.

Эльфу незачем играть в эти игры, он вообще не думал занять трон в одном из человеческих государств. Ему и без этого хорошо жилось.

— Хорошо, благодарю, — сказал альв. — Тогда я вас не задерживаю.

После ухода эльфа снова заглянул Жорж и сообщил, что, по сведениям из Консьержери, герцог Анжуйский не оставил упоминания, куда именно уехал. Просто предупредил секретаря, что его несколько дней не будет и он отсутствует по делам. Наарэми несколько минут напряженно размышлял в тишине кабинета, а потом сжал губы и резко выдохнул.

— Ну ладно, братец, поиграем, — тихо процедил он и прищурился, глядя в окно невидящим взглядом.

Альв с предвкушением усмехнулся, и если бы кто-то увидел его сейчас, то испугался бы до икоты. Наарэми даже обрадовался, что размеренное течение правления разбавлено заговором, да еще и организованным его собственным братом. Отец вон с личем развлекался, несколько лет охота велась, а вот попытка переворота гораздо интереснее. Жаль, развлечение надолго не затянется — король не сомневался, что в течение ближайшего времени он поймает зарвавшегося родственника. Отвернувшись от окна, Наарэми плавно повел ладонью, и перед ним заклубился переход. Надолго оставлять Синтаали одну альв не рисковал, даже несмотря на наличие хорошего охранного контура, в который Наарэми еще и своей силы добавил. Если на ее величество поставили кровавую метку для нежити, опасность существует в любом случае, а приставить Лорана личным охранником королевы король не мог. Сейчас вся городская управа некромантов держалась на Гастоне, и в случае поимки Анжуйского ему предстоит еще и временно принять дела по департаменту в целом, как старшему по званию после герцога.

Наарэми шагнул в портал, решив до вечера побыть с супругой. Пусть между ними и не было душевной близости и чувств, однако король знал свой долг перед Синтаали и не собирался бросать ее в трудную минуту. Разве что поздно вечером наведаться к Аллиарис еще разок, сбросить напряжение.

Этим вечером, где-то под Парижем

Анжуйский уверенно шагал по длинному коридору в полной темноте — только его глаза слегка светились холодным светом, помогая видеть дорогу. Глава французских некромантов практически сливался с тьмой, царившей здесь, но не боялся ее. Сейчас он сам был воплощением тьмы, крепко сжимая в руках крест. Черные бриллианты в нем время от времени вспыхивали багряным светом, на них застыли потеки крови — Анжуйский с досадой поморщился, вспомнив, что опять пришлось прибегнуть к своей крови для активации артефакта. Зато когда в его руках окажется сладкая Полин… Герцог оскалился в улыбке и облизнулся. Интересно, какова ее магия на вкус? У Аделины оказалась как карамель — слишком приторная, Алену не понравилась. Да, для того чтобы перелить силу Полин в крест и довершить ритуал, надо, чтобы она была привязана к нему магией, а не только игрой в кош. Это герцог вычитал в записках лича, которые принес ему Таллинор, еще до того, как добыл ключ к тайнику с крестом. Там же описывался ритуал перерождения. Они давно задумали эту авантюру и терпеливо готовились, выжидая удобного момента…

Ален свернул на очередном перекрестке, совершенно не обратив внимания на раздавшееся в одном из коридоров тихое шарканье, — его все равно не тронут. Он здесь уже давно свой, та сторона приняла Дероша. Осталось только провести ритуал, и все, никакой артефакт ему уже не нужен будет, чтобы управлять нежитью. Герцог еще поблуждал по коридорам, пока наконец не вышел к проржавевшей решетке, еле державшейся на одной петле.

— Есть кто дома? — вполголоса проговорил он и усмехнулся собственной шутке, толкнув решетку.

Она открылась с ужасным скрипом, осыпавшись ржавчиной, и показалось, что из густой тишины где-то позади раздалось недовольное шипение. Лишних звуков здесь не любили, но плевать Анжуйский хотел на пристрастия местных жителей. Теперь он тут хозяин ну или очень скоро им станет. От решетки вела узкая лестница наверх, в склеп Нотр-Дама, когда-то забитый телами, которые не было сил хоронить. Теперь просторные подземелья опустели и стали очень опасными. Ведь изнутри некому взломать печать, да, а вот снаружи… Анжуйский присел перед дверью, запечатанной хитрым рисунком, и достал кинжал. Он чувствовал, как дрожал позади воздух от нетерпения. Твари соскучились по живой, теплой крови и ждали, когда повелитель откроет им проход; и его светлость не стал больше тянуть: закат должен наступить скоро. Решив рано утром все дела, Ален скрылся в своем убежище и переждал до вечера, и вот его час почти наступил.

Справившись с рисунком, он капнул на него несколько капель крови, и воздух стал еще плотнее, чуть не гудел от напряжения. Анжуйский протянул руку и несильно толкнул дверь кончиками пальцев — она легко открылась, ибо держали ее отнюдь не пудовые замки и хитрые артефакты. А вот в пространстве перед герцогом, прямо в воздухе повисла замысловатая вязь алых линий — еще одна степень защиты собора. Дерош сжал крест и взмахнул рукой с артефактом, безжалостно разрывая линии, ломая невидимую стену, защищавшую дверь. Раздался сухой треск, линии мигнули и погасли, и Анжуйский легко переступил порог, заткнув крест за пояс рядом с посохом.

— Добро пожаловать, гости дорогие, — ехидно обронил его светлость и поднялся в гулкое и пустое помещение внутренней части Нотр-Дама.

Когда-то здесь стояли деревянные сиденья, от которых осталась одна труха, разноцветные витражи заросли пылью и паутиной, и сквозь грязь с трудом пробивался лунный свет, пачкая светлыми пятнами пол и стены. Анжуйский вышел на середину, снова присел и достал крест. Постучал о плитку, не сводя взгляда с открытой двери, дождался, пока там раздастся отчетливый шорох, и негромко, жестко скомандовал: