И опять Пожарский. Тетралогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Раньше царь только слышал об этой диковине. Он осторожно приблизил окуляр к глазу и направил трубу на дальний конец тронного зала. Без сомнения это было чудо. Находящаяся за два десятка метров дверь приблизилась настолько, что хотелось вытянуть руку и потрогать её. С трудом Михаил преодолел это желание.

‑ Что ж, мастер Захариас, езжай в Вершилово, там сейчас астрономов много живёт и Майр и Кеплер и Михаэль Мёстлин, думаю, ко двору придёшься.

Янсен ещё раз раскланялся.

‑ Позвольте представить вам Ваше Величество моих спутников. Они тоже астрономы. Это Филипп ван Лансберг и его сын Яков.

Пожилой голландец и его сын раскланялись. И зачем только Петруше столько астрономов, неужели они лучше Симона Майра?

‑ Что же за открытия в астрономии вы совершили, господа голландцы, ‑ поинтересовался государь.

‑ Мы с сыном, Ваше Величество составляем астрономические таблицы и календари, кроме того в прошлом году я опубликовал книгу о поддержке гелиоцентрической системе мироздания, надеюсь в Вашем царстве нет преследования от церкви за такие идеи.

А голландец хорош, видно, что и на костёр пойдёт за свои убеждения. Ещё одного зубра Петруша залучил. Так в Европе вшивой и не останется учёных, все в Вершилово переберутся.

‑ Фёдор, покажи Филиппу книгу Симона Майра, ‑ Михаил представил, как сейчас и у этого глаза округлятся, ‑ Можете быть спокойны, господин астроном, у нас учёных не сжигают, а награждают. Вот за эту книгу, я только что произвёл во дворянство Симона Майра, ‑ царь протянул раскрытый на странице с изображением солнечной системы учебник астрономии, ‑ По этой книге у нас детей учат.

Всё. Этот господин как собеседник потерян. Его теперь только силой можно от учебника оттащить. Михаил поглядел на следующего переселенца.

‑ Арнольд Тимме, Ваше Величество, ‑ отрекомендовался немец, ‑ У меня в Ансбахе была мастерская по производству мушкетов, разрешите подарить вам, Ваше Величество, один из моих мушкетов. У него в отличие от большинства мушкетов колесцовый замок, не нужно зажигать трут перед выстрелом. Вот этим ключиком заводится механизм и нужно только иногда менять пирит в замке и следить, чтобы в замок не попала грязь.

Царю принесли мушкет мастера, оружейник показал, как взводить замок и производить выстрел. На самом деле, это было здорово, стрелки в засаде не выдадут себя огнём и можно стрелять даже в дождливую погоду. Ай да, Петенька. Какого замечательного мастера нашёл. Так и хочется его оставить на Москве. Прямо руки чешутся. Нельзя. Здесь он будет, конечно делать свои мушкеты. Только ему мешать будут и дураки и мздоимцы и конкуренты, а у Петруши он развернётся.

‑ Дорого ведь выйдет мушкет с таким замком? ‑ поинтересовался Михаил Фёдорович.

‑ Да, Ваше Величество, это главный недостаток моих мушкетов, ‑ поник головой мастер.

‑ Езжай Арнольд в Вершилово. Там сейчас много умных людей собралось, может, кто и подскажет, как цену‑то снизить, ‑ усмехнулся довольный государь, уже второй оружейник едет в Вершилово.

Последним представился ещё один астроном ‑ Исаак Бекман. Он с завистью поглядывал на увлечённо листающих книгу отца и сына Лансбергов и прямо переминался с ноги на ногу от нетерпения. С Филиппом ван Лансбергом он был знаком и даже принимал участия в составлении астрономических таблиц вместе с ним год назад. Письмо от Симона Майра застало его по приезде в Роттердам, куда его пригласили преподавать в латинской школе. Но предложение известного астронома, а также упоминание о том, что в Вершилово живёт Кеплер и собирается приехать Галилей поменяло намерения Исаака. Тем более что, по словам Майра там, в Вершилово собираются строить протестантский храм, и никто ни кого не преследует за веру. Рьяный кальвинист Бекман порадовался за людей, живущих в этом Вершилово, и решил перебираться туда. С Арнольдом Тимме он встретился в Риге, они наняли по совету Майра десяток рейтар и благополучно доехали до Москвы, где в немецкой слободе и встретились с другими переселенцами.

‑ Позвольте и мне представится Ваше Величество, ‑ поклонился учёный, ‑ Моё имя Исаак Бекман, я тоже некоторым образом занимаюсь астрономией, кроме того у меня имеются несколько книг по физике и механике.

‑ Чем же ты собираешься заниматься в Вершилово? ‑ поинтересовался Михаил, количество астрономов явно было велико для маленького села.

‑ Я могу преподавать физику и философию, ‑ смущённо улыбнулся учёный, он понимал, среди каких титанов окажется через пару недель.

‑ Хорошо. Езжай, Исаак, и ты к маркизу Пожарскому, раз он тебя пригласил, значит ты того стоишь. Разве плохо когда шесть астрономов вместе соберутся. Спорить будет проще, не надо месяцами ответа на письмо ждать, ‑ рассмеялся государь.

Михаил был доволен сегодняшним приёмом "немцев". Эти были не хуже предыдущих. Один оружейник чего стоил. Придётся скоро рядом с Вершилово полк стрелецкий размещать. Столько там секретов набралось, что не сегодня‑завтра англичане или ляхи войной пойдут, чтобы те секреты выведать.

Событие сорок девятое

Василий Полуяров был просто на седьмом небе от счастья. Вчера неожиданно его в теплице нашёл стрелец, дежуривший на пристани.

‑ Василий Петрович, там купец швартуется. У него на лодье лошади, ‑ стрелец запыхался, бежал, наверное.

‑ Что за лошади? ‑ Василий уже мыл руки, просто так стрельцы бегать не будут.

‑ Красивые, арабские должно быть, ‑ мечтательно закатил глаза вестник.

На пристани было столпотворение. Всё Вершилово сбежалось посмотреть на красавцев коней.

‑ Омар, это ты? ‑ обрадовался Полуяров, когда протолкался через зевак и увидел того, кто привёз лошадей.

Это был тот самый туркмен, что в прошлом году привёз кохейлана, что забрал князь Пожарский, и других арабских лошадок. На этот раз с корабля сводили целых восемь лошадей. И все были кохейланы. Они были разной масти, но общая порода чувствовалась. Был и вороной с белыми бабками, почти копия первого.

У купца был и переводчик. Он был явно русский, но видно давно жил на чужбине, южное солнце выкрасило волосы в белый цвет, а кожу наоборот почти в коричневый.

‑ Василий Петрович, дорогой друг, я привёз четыре жеребца и четыре кобылы, если не возьмёшь их за четыреста рублей, то я прямо сейчас гружу их на корабль и уплываю в Москву, ‑ туркмен радостно, как родного обнял Полуярова.

‑ Омар, дорогой, не надо ни куда тебе дальше плыть я возьму всех твоих коней и даже торговаться не буду, ‑ Василий радовался как ребёнок, восемь таких красавцев.

После взаимных приветствий Полуяров пригласил Омара в гости.

Лошадей Василий велел шагом довести до конюшни с арабскими скакунами и так как места явно не хватит, никто такого пополнения не ждал, то начать срочно строить рядом ещё одну конюшню. Сам же с Омаром и его переводчиком пошёл домой. Пока путники с дороги принимали, кстати, оказавшуюся натопленной баню, Василий с женой готовили угощение. На стол выставили все фарфоровые блюда и чайные сервизы, принесли из погреба нетронутый круг сыра и, пробежавшись по соседям, нашли только испечённый каравай, Дуняша Фомина сама принесла масло. Одним словом, подготовились.

Купец оценил и угощение и фарфор.

‑ У нас в Хивинском ханстве есть китайский фарфор, всё‑таки через Мерв проходит великий шёлковый путь. Но позволить себе есть из фарфоровых блюд не может даже сам султан. Ты очень богатый человек Василий.

‑ Это, Омар, не китайский фарфор, эти вещи мы делаем сами, можешь, если захочешь купить у нас фарфор и везти домой не серебро, а фарфоровые и стеклянные изделия, ‑ Полуяров представил, как загорятся глазенки у туркмена, когда он увидит вазы из стекла и фарфора.

Загорелись ещё раньше, чем увидел. Пришлось вести купца на склад и показывать. Омар подбегал, то к одной вазе, то к другой, но тут же отходил. Только рядом с вазой, на которой были три прилепленные розы, простоял подольше.