Патрульные апокалипсиса - Роберт Ладлэм

Лэтем подошел к большому зеркалу в коридоре и стал себя разглядывать. Бронежилет придавал ему более внушительный вид, напоминая о тех днях, когда он выходил на лед в зелено-белой форме Канады, а силовые приемы и броски шайбы были важней всего на свете — каким смешным это казалось сейчас... «Хватит ждать!» — сказал он себе, подошел к столу и поднял трубку. Когда он набирал номер, в дверь постучали. Он бросил трубку, подошел к двери, посмотрел на список кодов и спросил:

— Кто там?

— Витковски, — прозвучало в ответ.

— Код?

— Какой, к черту, код, это я.

— Надо сказать «Добрый король Венселас», идиот.

— Открывай, пока я не разнес замок: своим кольтом.

— Тогда это точно ты, кретин этакий, потому, что не знаешь, наверно, что от медного замка пуля может рикошетом попасть тебе в пузо.

— Если стрелять за скобу, не попадет, придурок. Открывай!

Контрастом залихватским оскорблениям были стоявшие на пороге со скорбными лицами сдержанные и серьезные Витковски и Моро.

— Нам надо поговорить, — сказал глава Второго бюро, заходя с полковником в номер. — Случилось нечто страшное.

— Карин! -взорвался Дру. — Она не позвонила... обещала позвонить уже час назад. Гдеона?

— Точно не знаем, но факты неутешительны, — ответил Моро.

— Какиефакты?

— Двух людей Моро убили у входа, — ответил Витковски. — Одного пулей в голову, другого ножом. Исчезла машина Бюро, и водитель скорее всего тоже мертв.

— Они везли ее в посольство! — заорал Лэтем. — Ее охраняли!

—Ее похитили, — спокойно сказал Моро, глядя прямо в глаза Лэтему.

— Они убьют ее! — крикнул Лэтем, резко повернувшись к стене и ударяя по ней кулаком.

— Сожалею, что такая угроза существует, — возразил ему глава Второго бюро, — но я скорблю по своим коллегам, поскольку двое из них уже умерли, даже, наверное, трое. Что касается Карин, ничто не говорит о том, что ее постигла та же участь, и я так думаю, она жива-живехонька.

— Как вы можете так говорить? — спросил Дру, резко поворачиваясь к Моро.

— Она представляет для них большую ценность как заложница, а не как труп. Им нужен человек по имени Гарри Лэтем, а это вы.

—И что?

— Они ее будут использовать как приманку для Гарри Лэтема; зачем — никто не знает, но им нужен ваш брат, а вы теперь он.

— Что будем делать?

— Ждать, хлопчик, — тихо сказал Витковски. — Мы оба знаем — в нашей работе это самое трудное. Если б они хотели убить Карин, ее тело лежало бы с двумя другими. А его нет. Будем ждать.

— Хорошо, хорошо! -воскликнул Дру, рванулся через комнату к столу и остановился, уперевшись в него руками. — Если так тому и быть, мне нужны имена всех, каждого, кому сказали, кто я и где я. Хочу знать о каждойутечке и где вы ее устроили.

— Что толку, mon ami? Такая утечка — как камешки, которые бросают в озеро — от них повсюду идут круги.

— Они нужны мне, вот и все!

— Ладно, я назову имена тех, кому сообщили мы, а Стэнли придется сказать о сотрудниках посольства.

— Пишите, — приказал Лэтем, рывком обогнув стол, выдвигая ящик и доставая бумагу. — Всех до единого.

— Мы им дали двести тридцать шесть имен с фотографиями, — сказал по телефону Уэсли Соренсону Нокс Тэлбот, директор ЦРУ.

— И что в ответ?

— Ничего конкретного, но кандидатуры есть. Нам повезло хотя бы, что семеро служащих видели этого «замдиректора Коннолли», однако только четверо видели его близко и могут описать.

— Как насчет кандидатур?

— Не слишком убедительно. С ума сойти, один свидетель указал на вашу фотографию среди восьми.

— Если этот мнимый Коннолли приблизительно моего возраста, это о чем-то говорит.

— Возраст! Мы разъяснили, что кем бы он ни был, внешность свою изменил кардинально, волосы скорее всего были не его, а цвет глаз поменял за счет контактных линз — обычные уловки.

— Кроме одной, Нокс. Он мог выглядеть старше, но не моложе, иначе бы показался нелепым.

— То-то и странно, Уэс. Все свидетели говорят фактически одно и то же. Что этот Коннолли такой обычный, что и описывать нечего, — я, конечно, подсократил их многословие.

— Понятно. А как он был одет?

— Прямо по старым инструкциям Управления. Темный костюм, белая рубашка, школьный галстук в полоску, коричневые ботинки на шнурках. Да, еще легкий плащ, короткий, свободный. Женщина, сидевшая за стойкой, говорит, такой носит ее знакомый офицер, типа дождевика.

— А лицо?

— Ничего примечательного, самое обыкновенное. Ни усов, ни бороды, лишь бледная кожа, никаких особых примет, но в очень толстых очках, слишком толстых, я в сказал.

— Сколько у вас кандидатур?

— Исключая очевидные, вроде вас, двадцать четыре.

— А если никого не исключать?

— Пятьдесят одна.

— Взглянуть можно?

— Двадцать четыре снимка уже на пути к вам, остальные вышлю моментально. Или ваш все-таки убрать? Вы ведь у нас не работаете.

— А зачем его включили?

— Извращенное чувство юмора, надо полагать. Как я частенько говорю коллеге из Администрации Адаму Боллинджеру, иногда посмеешься и тут же видишь перспективы.

— Согласен, дружище, но мне не до смеха. Новости из Парижа слышали?

— За последние сутки нет.

— Так вот. Исчезла Карин де Фрис. Нацисты похитили.

— О Боже!

— Он явно не с нами, когда нужен.

— Что говорит Витковски?

— Беспокоится за Лэтема. Говорит, Дру вел себя так, будто подчинился начальству, но Стэнли уверен — он только делал вид.

— Как это?

— Потребовал, чтоб ему дали имена тех, кому специально сообщили, кто и где он.

— Разумная просьба, я считаю. Приманка-то он.

— Вы не расслышали, Нокс. Я сказал «потребовал», и Стэнли утверждает, будто Лэтем дал понять, что иначе выходит из игры.

— Я все равно не понимаю, почему это делает его неуправляемым.

— Мы с вами давно женились, вот и не помним. Он влюблен,друг мой. Может, это случилось с ним несколько позже, чем обычно, но, видимо, впервые. У него отняли женщину, а он безумно отважен, как профессионал, отсюда и смертельная опасность. В его возрасте часто возникает обманное ощущение неуязвимости. Он хочет ее вернуть.

— Понятно, Уэс. Что нам делать?

— Пусть сначала предпримет что-то и тем самым даст нам повод одолеть его.

— Одолеть?..

— Если не запереть в комнате с резиновыми стенами, то хотя бы убрать из Парижа. Что толку, если приманка станет охотником?

— Я так понял, за ним; следят, охраняют.

— За его братом Гарри тоже следили, а он сбежал из долины Братства. Не стоит недооценивать гены Лэтемов. Правда, Витковски и Моро не из тех, кто осторожничает, подавляя бунт.

— Довольно расплывчато, но надо думать, это должно вселить в нас уверенность.

— Хотелось бы, черт возьми, — сказал Соренсон.

В свете настольной лампы Дру изучал имена. В списке возможной утечки информации Витковски привел семь фамилий, включая антинейцев, а Моро — девять, трое из них — члены палаты депутатов на Кэ-д'Орсей. Глава Второго бюро считал, что они далеко справа от основного политического течения — словом, фашисты. В списке Стэнли было несколько сплетников-атташе, прозванных им «перевертышами» за то, что большую часть времени они проводили не на работе, а угождая влиятельным французским бизнесменам; двое секретарей, чьи отлучки наводили на мысль об алкоголизме; и отец Манфред Ньюмен из «Мезон руж» антинейцев. В списке Моро помимо деятелей с Кэ-д'Орсей были платные осведомители, чья преданность определялась исключительно деньгами, идеология и мораль для них не существовали.

Для начала Лэтем исключил осведомителей Моро — к ним у него доступа не было — и двух депутатов, с третьим он встречался на дипломатических приемах. Он позвонит ему и попытается разобраться. Со списком Витковски было легче: пятерых — случайных знакомых в посольстве — он видел и знал по имени. На оставшихся двух женщин, подозреваемых в пьянстве, он мог, так сказать, обрушиться точно гром среди ясного неба. Нужны номера телефонов.

— Стэнли, я рад, что ты задержался на работе, потому что ты тут кое-что упустил в своем списке.

— О чем ты, черт возьми? — пробурчал рассерженный Витковски. — Это те, кого мы использовали для явной утечки.

— Мы? Кто еще? Кто устраивал утечку?

— Мой секретарь, она пришла со мной из старого Г-2, бывший сержант, я сделал ее лейтенантом перед тем, как она уволилась.

— Она? Женщина?

—Армейской закалки. Муж был артиллеристом, пока не вышел в отставку в пятьдесят три года. Дети все военные.

— Чем она сейчас занимается?

— Играет в гольф, ходит по музеям и до сих пор берет уроки французского. Никак не освоит язык.

— Тогда ее телефон мне не нужен, зато нужны все остальные. Домашние телефоны, включая антинейцев из «Мезон руж».