Расстрелянный парламент - Анатолий Грешневиков

Свидетельствует Президент Калмыкии К. Илюмжинов:

«Я видел, что в Белом доме не 50 и не 70 убитых, а сотни. Вначале их пытались собирать в одно место, затем отказались от этой идеи – было опасно лишний раз передвигаться. В большинстве своем это были люди случайные – без оружия. К нашему приходу насчитывалось более пятисот убитых. К концу дня, думаю, эта цифра выросла до тысячи.

Жесткие меры предусматривались сценарием, и механизм их применения был продуман. Именно поэтому я пытался хоть что-то сделать, понимая: будет большая бойня».

Президент Ингушетии говорит в правительстве: «Там где-то пятьсот или шестьсот трупов. Остановите бойню».

Руководители России ответили им, что Дом Советов вообще нужно уничтожить со всеми защитниками, стереть с лица земли.

Губернатор Нижнего Новгорода Немцов просил Черномырдина: «Давите, давите, Виктор Степанович, времени нет. Уничтожайте их!»

Свидетельствует офицер из охраны Руцкого:

«Я вышел из приемной третьего этажа и стал спускаться на первый. На втором еще лежали раненые, их кто-то пытался нести наверх. На первом этаже – жуткая картина. Сплошь на полу, вповалку – убитые. Это те, снаружи, кто защищал, должно быть, баррикады, и когда по ним саданули «бэтээры», они кинулись в дом, на первый этаж. Там их наваляли горы. Женщины, старики, два убитых врача в белых халатах. И кровь на полу высотой в полстакана – ей ведь некуда стекать. Сквозь окно шарахнули из гранатомета – и граната разорвалась на трупах. Кишки, шмотья мяса – на стенах, на потолке. Я поднялся наверх. И тогда опять, как в первые минуты штурма, испытал ужас».

Свидетельствует депутат России, генерал Б. Тарасов:

«Позднее я узнал, что старший лейтенант Сергеев действительно был убит снайпером из близлежащего дома, где не было и не могло быть защитников парламента». И здание мэрии, и дома рядом были в руках путчистов.

Журналист из пропрезидентской газетенки кричит: смотрите, мол, вон белодомовский БТР расстреливает жилые дома, стреляет куда попало… И вдруг замолкает журналист. Надолго.

Он видит, что подползший к БТРу ополченец с баррикад бросает в него бутылку с бензином. Он загорается на миг… Выходит, БТР не белодомовский.

Из книги записей свидетельств очевидцев:

«Среди погибших двое моих друзей – парень и девушка, которая вынесла шесть раненых. Ее расстреляли в упор».

«Я, Савельева, живой свидетель расстрела живых безоружных людей 4 октября в 16.30 и свидетель сжигания одежды убитых в 6.30 7 октября».

«Дорогие ребята из 12 отряда! Спите спокойно, мы всегда будем помнить вас, Кирилл, Володя, Татьяна, Лева. Мы передадим внукам память о вас».

«Русские люди, проснитесь! Вас обложили флажками по кругу «чикагские мальчики». Так протяните же руки друг другу, русские мальчики».

В желтой прессе пишут, что если бы в Белом доме было много убитых, то родственники бы разыскивали убитых. Но, мол, никто не разыскивает, не дает объявлений.

Неправда. Люди разыскивают пропавших… В сороковины, например, пришла женщина на митинг с плакатом: «Люди добрые! Пропал без вести мой сын Колебакин Вячеслав Геннадьевич, 1952 года рождения. 21 сентября ушел из дому и не вернулся. Худощавый, волосы с сединой, короткая стрижка. Одет в куртку на молнии…»

Видел я и объявления о розыске в газете.

Есть еще и свидетельства врачей, работников моргов. Так спустя 142 дня после расстрела преданы были земле четыре защитника Дома Советов: В. Бритов (г. Зеленоград), В. Светозаров (г. Армавир), А. Руднев (пос. Ветрянка, Курской обл.), В. Цымбалов (г. Хабаровск). Их личности были установлены с помощью дактилоскопии. Почему нельзя было подключить родных, близких? На этот вопрос ответил следователь Генеральной прокуратуры В. Д. Николаев: «Скажу откроьенно, я не раз настаивал на этом, предлагал опубликовать в центральных газетах фотографии погибших. Мы должны узнать, что же это за «неизвестные». Но МВД не хотело давать такие объявления сначала по тактическим соображениям, потом, видимо, еще по каким-то…».

Нетрудно догадаться, сколько было тайно захоронено таких «неизвестных» по таким «тактическим соображениям»!!!

Командир роты десантников капитан Андрей Емельянов, выводивший 4 октября людей из Дома Советов, на вопрос журналистов, как вывозились убитые, сказал, что в ночь с 4 на 5 октября «их вывозили в несколько рейсов. Подъезжали КАМАЗ и крытый ЗИЛ. Сколько было рейсов, я не знаю».

Каждый рейс – это десятки убитых… А президентская команда утверждает, что убитых в Доме Советов не было.

Высокопоставленные чиновники и военные запутались во лжи.

Пресс-секретарь ГМУМ И. Надеждин цитирует представителей комендатуры, что «внутри этого объекта не обнаружено ни одного трупа».

Заместитель министра здравоохранения А. Москвичев утверждает, что «5-го утром оттуда было вывезено 23 трупа».

Новоявленный комендант Белого дома генерал-майор А. Бескаев заявил: «37 человек было найдено в первый день. На второй день было найдено еще 6 трупов».

Уже по этим выборочным и предварительным данным – в Доме Советов найдено 43 жертвы. Так почему же не названы их имена? Где они захоронены? Почему количество жертв внутри здания Дома Советов не пополняется списком погибших и официально названных жертв у здания парламента?!

Сколько еще убитых было в Доме Советов? Тысячи… Генерал А. Баскаев отрицает это. Если можно и прибавить, то, по словам генерала, «еще около 50 человек». Правда, он видел собственными глазами, как в ночь с 4 на 5 октября из разных подъездов парламента «еще вывозили трупы, но сколько, не знаю».

Конечно, генерал мог не делать таких честных признаний… Но откуда у них у всех желание принизить, сбавить, уменьшить количество жертв в сгоревшем парламенте?! Почему власть не называет достоверные цифры жертв? МВД называет цифру убитых внутри парламента – 43. А министерство здравоохранения называет, например, другую цифру – 49 убитых!

Лужков отрицает все и вся, и даже нашептывает таким, как Соломонов: «Обратите внимание, стреляли только болванками».

Школьник и тот скажет в ответ мэру, что от болванок ни здание не загорится, ни люди погибать не будут.

Спелеологи помогли небольшим группам защитников Белого дома выйти из окружения через подземные коллекторы. Иной раз шли по шею в воде… Одна группа даже возвращалась и уничтожила, выходя уже 5 октября, из парламента, секретные Документы штаба ополченцев, в которых значились списки офицеров, получавших по Документам оружие.

Не всем удалось покинуть здание Приемной Верховного Совета. Это здание находилось рядом с парламентом. Оставшиеся ополченцы забаррикадировали двери и отказались сдаваться. Дальнейшая их судьба никому неизвестна. Скорее всего они все погибли…

Свидетельствует журналист «Комсомольской правды» И. Черняк: «По поступившей к нам информации, командир прославленной дивизии повел колонну к «Белому дому» едва ли не под пистолетом одного из заместителей министра обороны. Другой командующий, по сути, был отстранен от управления теми воинскими подразделениями, которые действовали в Москве, и приказы о боевых действиях шли, минуя его, напрямую его подчиненным – случай беспрецедентный. Есть и другие факты, свидетельствующие о том, что многие военные осторожничали или даже противились исполнению приказов. С другой стороны, в печати промелькнули сообщения, что некоторые генералы и адмиралы чуть ли не давили на президента, чтобы тот пошел на компромисс с «Белым домом» и не вводил войска в Москву».

Свидетельствует журналистка Ирина Танеева:

«Витя из ополчения лежит рядом со мной и плачет. С улицы нескончаемо несутся выстрелы, крики и… гул. Ну, просто земля гудит под тобой. Я говорю: «Вить! Ты что? Слышишь, это Дом наш Советский горит!» А он рыдающим голосом в ответ: «Это Россия наша горит! Если бы ты видела, что они сделали с нами в бункере, с ополченцами и казаками!» Я сказала, чтобы все помнил, все! Для Страшного Суда над убийцами.

Из окна, выходящего к Дому Советов, было видно, как он горел. Пламя обвивало уже 17-й этаж. А там были люди. На башне дома среди языков пламени гордо развевались непокоренные четыре флага – императорский, Советского Союза, Андреевский и Военно-Морского флота СССР. Флаги так и не сгорели – символ героизма, гордости земли русской. Из окон горящего Дома вылетали взрывающиеся компьютеры, летели огромные искры. А вокруг – крики бейтаровцев, уничтожающих еще живых оставшихся и пытающихся спастись из этого ада защитников Дома Советов.

Только утром нам удалось выйти на улицу. 8 часов утра. В кустах – трупы. В арке вчерашний труп – голый. Мародеры все сняли. Кошмар и позор, стыд и ненависть, слезы и сжатые кулаки. Вся дорога усыпана гильзами. Я до сих пор храню огарок свечки из Дома Советов, несколько подобранных пуль, которые могли быть и моими».