Не вернувшийся с холода - Михаил Григорьевич Бобров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Носхорн рубится с начальником разведки и начальником тыла; видно, что и тот, и другой куда больше привыкли к перу и бумаге. Движения их ловки, вполне изящны и правильны, но безнадежно запаздывают за короткими взмахами баронского палаша. Хорус, успев сломать валовой клинок об уникальную броню штучной выделки, запрыгнул на маршала конницы, повалил и душит с тигриным рыком. От стен добежали стражники — их полсотни, они в кирасах, поножах и с заковаными руками; ветераны северных кампаний отражают их пока что на чистом нахальстве. К счастью, все оружие стражников только холодное: растопыристые арбалеты для церемоний неудобны. К сожалению, холодное оружие стражников — алебарды, и начальник у них грамотный. Останься стража вдоль стены, Эсдес разделается с ними двумя потоками льда; самое большее — тремя. Вся их надежда — сцепиться с посольскими в ближнем бою, где ледяной шторм накроет обе стороны. Но длинные древки не для резни в клинч, так что сержант спешно выстраивает нормальную коробочку, три линии по шестнадцать. Пятикратным перевесом, в правильном строю, девятку мечников затоптать легко…
Эсдес мимоходом, в промежутке между заделкой пары окон, полосует зародыш строя потоком ледяных игл. Передняя шеренга с проклятиями хватается за колени, лодыжки, оседая на пол.
Енот парой крестообразных ударов достает начальника связи и коменданта Пыльного. Те уже выхватили мечи, но сравниться в скорости с перепуганным Енотом под силу разве что Эсдес или Акаме. Строевой бой уличному хитокири в новинку, тактику он представляет нетвердо, а попасть в кольцо боится — так что летает быстрее ветра. Оба рыцаря в хороших кирасах, катаной не взять. А Третьему Проклятому все равно — кирасы трескаются, военачальники визжат, катятся по полу. Сержант стражников еще пытается выстроить линию алебардистов, но все окна уже запечатаны; Синяя Смерть вынимает собственную шпагу. Справа на нее пытается напасть сбежавший от Носхорна главный разведчик. Эсдес бьет горизонтальным движением, проворачиваясь в поясе. Начальник разведки защищается “кабаньим клыком”, подперев низ меча голенищем. Синяя Смерть переводит клинок выше, продолжив движение, напрочь срубает седую голову рыцаря. Фонтан крови; лохматый шар прыгает в сторону алебардистов. Краткое оцепенение стоит им еще пары человек: северные ветераны сражаются под командованием Эсдес не первый раз, ловить момент обучены. Мечники живо подскакивают в клинч, где длинные древки алебард уже не подмога. Прежде, чем сержант успевает скомандовать отход, число алебардистов сокращается почти вдвое. Справа на цепочку неспешно надвигается Эсдес, каждым взмахом лишая кого-нибудь алебарды. Слева крутится Енот, постоянно пытаясь забежать за спину строя, и вынуждая алебардистов заворачивать фланг.
Маршал конницы отбился от Хоруса-душителя. Выхватывает кинжал, замахивается — хрипит и умирает; Носхорн выдергивает палаш из маршальского жирного затылка, проходит за спиной убитого, преследуя начальника тыла. Хорус оглядывается в поисках оружия взамен сломанного; прежде, чем он что-то находит, Эсдес потоком льда укладывает сразу пятерых алебардистов, а Енот наконец-то добирается до сержанта. Енот уже немного успокоился, и машет клинком не так истерично: два удара по кожаным сапогам, ниже стальных голеней — и начальника у алебардистов нет.
Уцелевшие — около десятка — синхронно бросают оружие, становятся на колени:
— Пощады!
— Милости!
— Сдаемся!
— Сдаюсь! — бухается на колени начальник тыла. Носхорн, слишком хорошо знающий из перехваченных писем степень вины противника, несколько мгновений колеблется. Потом все же отводит палаш от горла побежденного.
Зеленое свечение Третьего Проклятого Меча слабеет, дрожит, рассыпается вспышками; наконец, гаснет.
— Соберите своих, — командует Эсдес алебардистам. — Перевяжите, кого можно. Сидите тихо, разбираться не буду, накрою всех сразу.
У противоположной стены перевязывают раны трое бойцов “Рейда”; шестеро лежат вдоль алтаря лицом вверх, и кто-то уже закрыл убитым глаза.
Енот деловито подбирает рассыпавшиеся свитки, находит письмо с объявлением войны и объяснением ее причин. Подходит к начальнику штаба: физически тот не пострадал, бой прокатился над ним. Но изображать сбитую кеглю невеликое удовольствие, так что рыцарь бесстыдно ругается:
— Вы же послы, как вы смели напасть!
— Вы же с нами договор заключили, — без улыбки отвечает Енот. — Как вы смели уничтожить нашу жизнь?
Вытаскивает из пояса небольшую веревочку, обматывает свитки. Делает петлю, накидывает на золоченый горжет кирасы. Пихает пленного к стене с алебардистами:
— Там сидите. Пробьют лед, спасут вас. Вздумаете мешать нам — слышали, что будет.
Носхорн, ветераны и Хорус уже сломали заколоченную дверь в крипту. Воспользоваться подземным ходом в прошлый раз отряду Эсдес не удалось; но про его наличие и направление “Охотники” разузнали еще тогда.
Спускаются в крипту, подсвечивая вынутым из держателя факелом. Эсдес поворачивает голову на шум слева, и удивляется:
— Настоятель? Я смотрю, вам понравилось жить в сокровищнице!
* * *
В сокровищнице настоятель просидел с начала осени — примерно с того дня, как армия Запада подошла к Столице. Двигался он с заметным трудом, зато исхудал настолько, что шесть выживших мужчин отряда могли попеременно нести его. Носхорн влил в пересохшее горло священника полстакана хорошего густого вина, взятого как раз на подобный случай. Эсдес добавила в стакан каплю из драгоценного флакончика. Меры эти подействовали, и настоятель смог разговаривать. Бегство подземным ходом не располагает к долгим беседам, но кое-что Эсдес решила выяснить, не откладывая:
— В прошлый раз Проклятые Мечи тут не действовали — ни Яцуфуса, ни Мурасаме. А в этот раз шуточки Енота о Третьем Проклятом вдруг воплотились? С чего бы? Потому, что в прошлый раз мы были вам врагами, а сегодня наоборот? Енот, а ты сам не знаешь, что это был за зеленый огонь? Души убитых твоим клинком?
Енот открыл было рот для ответа, но тут же и замолчал, чтобы не перебивать слабую сбивчивую речь спасенного:
— Бог… Ушел из этого собора…
— Потому что вас засадили в подвал, и вы их прокляли? — спросил неразличимый в темноте Хорус.
— Сначала ушел бог. А потом уже и меня засадили сюда. — Во тьме потерны хриплый старческий голос звучал жутко; еще жутче стало Эсдес, когда она вспомнила прошлую встречу с настоятелем — высоким, стройным, выглядевшим лет на тридцать, не старше!
— Внимание! — сказали между тем из головы отряда. — Приближаемся к выходу.
— Не… Выходите… — проскрипел настоятель. — Они… Знают ход.
— Кто-то сдал?
— Я… Сказал… Мне… Вырывали… Ногти… Не… Выдержал…
Священник с неприятным шумом втянул сырой воздух подземелья.
— Хорошо…
— Хорошо?! — не выдержал Хорус; настоятель продолжил:
— …Что сказал не все. Справа, у самого пола… Небольшой рычаг… Если даже они знают
