Жизнь, как морской прилив - Кэтрин Куксон

— Нет, я этого не знала. О, я так рада, мне нравится Джордж. Он был мне хорошим другом.

— И вы ему нравились. Он так сказал мне.

Эмили на мгновение отвернулась, потому что ей в душу закралось сожаление. Она могла бы выйти замуж за Джорджа и жить на ферме, принадлежащей этому человеку... «О, прекрати!»

— Передайте ему мои поздравления, ладно?.. Ой, нет! — Она выдернула руку. — Нет, ничего не говорите. Я скажу ему сама при встрече, потому что...

Девушка часто заморгала и покраснела, а Стюарт тихо сказал:

— Не нужно, чтобы он или кто-то другой знал о том, что мы встретились и поговорили, вы это хотели сказать?

Эмили посмотрела ему прямо в глаза:

— Да, именно это я имею в виду. И это правильно. Я не должна была сидеть здесь.

— Да, думаю, что не должны. Будучи такой, какая вы есть, вы будете считать, что нарушили верность по отношению к кому-то. Но я рад, что вы сидите здесь, поскольку, знаете ли, я впервые по-настоящему поговорил с кем-то, и я говорю это серьезно: я впервые нормально поговорил с кем-то после приезда. Я намного больше общался с людьми в тюрьме.

Она облизала губы и слегка наклонила голову, продолжая смотреть на него, а он продолжал:

— Я убил человека, я убил мужчину. Меня сочли убийцей, и я находился среди преступников. Мне пришлось жить среди них, и, знаете, большинство из них оказались обычными людьми. Конечно, были и исключения. О да. — Он быстро покивал головой. — Есть люди, которые уже рождаются преступниками и никогда не бывают счастливы, если не грабят и не убивают. Но большинство заключенных были обычными людьми, которые поддались тому или иному соблазну. Там были пара парней, которые, подобно мне, совершили убийство, защищая женщин; даже не зная, что они не стоили того. Понимаете, я никогда не считал себя убийцей: то, что случилось, произошло так быстро, а удар, который я нанес, не был смертельным.

— Не был?

— Нет, не был. Понимаете? — Стюарт отвел от нее взгляд и стал смотреть на свои ноги, сглотнул, сильно потер рукой рот, потом снова взглянул на нее. — Я был на колесном судне, речном пароходе, когда встретил эту девушку. Она приехала из Англии на каникулы. И я приехал из Англии, или лучше сказать, я сбежал из Англии. Дело было так. Мой отец родился в Лондоне. Он был портным, но ему не нравилась его работа, поэтому он нанялся работать в чайную фирму и много путешествовал. Во время своих путешествий он встретил полинезийскую девушку. Результатом их отношений стал я. Я не помню свою мать и не знаю ничего о ней. Отец привез меня в Лондон, когда мне было три года, и по какой-то причине потерял вкус к путешествиям и снова занялся шитьем. Я пошел в него во многих смыслах.

Сначала мне тоже не очень нравилась работа портного. Отец был предусмотрительным и заботливым человеком; он определил меня в хорошую школу, где я проучился до шестнадцати лет. Но после этого я должен был начать работать с ним. Он умер, когда мне было девятнадцать, и дело перешло ко мне. Это было небольшое, но доходное дело - мы шили одежду для тех, кого именуют франтами, - но даже тот малый интерес, который у меня вызывало дело, вскоре испарился. Я хотел путешествовать. Итак, когда мне было двадцать четыре года, я продал дело и уехал. Я собирался посмотреть мир, получить свое дальнейшее образование путешествуя, как сделал в свое время мой отец.

Николас Стюарт неодобрительно улыбнулся и продолжал рассказ.

— Таким образом, несколько месяцев спустя я оказался на колесном пароходе, плывущем вверх по реке Миссисипи, и, как я уже сказал, там была эта девушка, тоже англичанка, хотя, насколько я помню, мне пришлось ей объяснить, что я англичанин, так как она приняла меня за иностранца. — Он слегка наклонил голову набок, словно заглядывая в прошлое. — Колесные пароходы - это очень веселое место, где играют оркестры, идет карточная игра, поют, танцуют и едят. Мне было двадцать четыре, молодой даме - столько же. Мы оба были готовы влюбиться, даже жаждали любви. Через месяц мы поженились, кстати тайно. Потому что ее кузина и ее семья, которым Рон меня представила, тоже воспринимали меня как иностранца и... не совсем джентльмена, ведь я рассказал им о своем происхождении и о своем деле, которое унаследовал и продал. Но в этом семействе семейное дело воспринимали как проказу. В любом случае, предполагалось, что Рон поедет навестить другую ветвь своей семьи, что дало нам возможность сесть на другой колесный пароход и отправиться в наш медовый месяц.

— В то время она была очень привлекательной девушкой. — Он покивал Эмили, словно желая предупредить ее отрицание факта. — И очень жизнерадостной. Мужчины вились вокруг Рон, как пчелы вокруг горшочка с медом. Один из них был слишком настойчив, что мне не очень нравилось. Он был игроком. Его имя было хорошо известно вверх и вниз по течению реки и во многих штатах. У него было что-то вроде статуса, который имеют популярные актеры у нас, в Англии. Однажды лунным вечером я вышел на палубу и увидел, как он ее обнимает. С тех пор я часто задумывался над тем, не обнимала ли и она его. Но эта картина вызвала у меня приступ слепого гнева. Я кинулся на соперника. Я, наверное, застал его врасплох, поскольку от моего удара кулаком в челюсть, он начал падать назад. Если бы он не запнулся, то сохранил бы равновесие и, возможно, убил бы меня, ведь он был крепким парнем, а я в те дни был более худой, чем теперь. Однако он упал и ударился о подъемный ворот, его голова дернулась, и он больше не шевелился.

Еще раз Стюарт крепко потер рот рукой, и прошло несколько секунд, прежде чем он продолжил рассказ.

— Я не мог поверить в это. Никто на пароходе не мог поверить. Но я быстро сообразил, что было немало людей, которые вздохнули с облегчением после его смерти, ведь он был задирой. Но парень был богатым задирой и имел влиятельных друзей. И именно эти друзья постарались, чтобы суд вынес приговор о преднамеренном убийстве. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что мне повезло, что меня не линчевали. Однако моя жена быстро исчезла со сцены, и я до сегодняшнего дня не знаю, известно ли ее кузенам в Америке, что она снова вышла замуж в Англии. Но я знаю, что им было известно, что ее муж сидит в тюрьме, потому что в конце моего срока начали происходить странные вещи - провокационные действия, приказы, в которых говорилось, что если я буду выражать свое неповиновение, хотя бы взглядом, то мой срок будет продлен. И я уверен, что силы, стоявшие за всем этим, смогли бы продержать меня там подольше, если бы за два года до того, как я должен был выйти на свободу, не умер начальник тюрьмы. Человек, который сменил его, хоть и правил железной рукой, был неподкупным, и именно поэтому он не задержался. Его должны были перевести в другое место вскоре после завершения моего срока... И вот, мисс... Кеннеди, — Стюарт наклонился к ней и улыбнулся, — такова история моей жизни.