Скайгард - Дмитрий Воронин

— Я бы на вашем месте успокоилась, буркнула Катя. — Повторяю, это стандартная процедура Флота, выполняемая при проведении спасательных работ. Данные вашего бортнавигатора будут проанализированы с целью установления истинных причин катастрофы. Сейчас они занесены в черный ящик «Катрины» и будут переданы экспертам. Если вас это так беспокоит — лично я не имею доступа к содержимому бортовой записывающей аппаратуры. И уйдете вы, наконец?

— Я требую… я требую, чтобы вы уничтожили запись! Там личное… там мои личные данные!

— Господин Адарич, — Катя говорила медленно, понимая, что этот человек, скорее всего, пребывает в состоянии шока, а потому некоторую тупость ему можно простить, — господин Адарич, я еще раз повторяю, что у меня нет доступа к содержимому «черного ящика». Грамотный специалист, в принципе, может на время приостановить фиксацию информации, хотя это категорически запрещено Уставом. Но стереть уже записанные данные невозможно. Вы можете обратиться…

— Эй, лейтенант-коммандер! — снова вышел на связь капитан «Наутилуса». — Я тут вспышку зафиксировал… Все-таки вы его угробили. Я так и знал. Тело-то хоть осталось? Хоть фрагменты, чтобы было что предъявить родственникам?

— Как. Вы. Все. Меня. Достали!

Катя намеревалась высказать безымянному капитану все, что она думает о нем и о его манере засорять частоту, зарезервированную для проведения спасительной операции, всяким не относящимся к делу словесным мусором. В конце концов, если этот фигляр хочет неприятностей, он их получит полной мерой. Но не успела.

— Господин Переш! Господин Переш! Эти… эти… они переписали данные с бортнавигатора! Там… там была копия. Катя медленно повернулась и внимательно посмотрела на Адарича:

— Стало быть, господин Переш… уж не господин ли Лайон Переш, более известный в определенных кругах как капитан Хук?

Адарич осекся на полуслове — сквозь кристаллит шлема было видно, как его лицо пошло красными пятнами. Он лишь раскрывал рот, как выброшенная на берег рыба, но ни одного слова произнести не мог. Ответил Кате все тот же чуть хрипловатый голос из динамика:

— Именно так, леди. Имею честь представиться — капитан Лайон Переш. Как ни банально это звучит, вы влезли не в свое дело, и я вынужден принять меры. Не могу сказать, что сожалею…

А спустя десять секунд сенсорная система зарегистрировала ракетный залп.

Капитан Переш с бессильной злобой наблюдал за ходом «спасательной операции», так хорошо продуманной, так тщательно срежиссированной. Детально изученный график полетов, определение точки, куда в разумные сроки не доберется ни один спасательный корабль с Сибириады. Точный расчет траектории яхты, тончайшая работа по разбалансировке противометеоритных разрядников, надежно прикрывающих рубку и в то же время оставляющих беззащитной двигательную установку. Многочасовой компьютерный анализ, дававший 98 %-ную уверенность в том, что каменный обломок (его тоже выбрали не случайно) ударит именно туда, куда надо. А дальше… пират, не сумевший пройти мимо попавшего в беду человека. Картинное раскаяние. Грамотно организованная реакция средств массовой информации (журналисты, при достойной оплате, поднимут на пол-Галактики хай насчет того, что «ничто человеческое» не чуждо даже известному флибустьеру) позволит избежать немедленного ареста — как известно, победителей не судят. Адарич тоже сыграет свою роль — несчастный, уже почти распростившийся с жизнью и вдруг снова вернувшийся домой, целым и невредимым. В программе было и кое-что еще — отказ СЖО, гонки со смертью, приказ перевода ММТ на запредельный, гарантированно сжигающий двигатель режим, самоотверженная работа спасателей…

И все пошло прахом. Военный корабль, непонятно почему оказавшийся в системе, в первый момент не вызвал опасений — слишком далеко находился он от места аварии. Но эта тварь (узнав фамилию капитана штурмовика, Переш лишь скрипнул зубами от злости) рискнула провести внутрисистемную пульсацию… Переш не был таким уж знатоком Устава Флота, но и он сумел бы найти в нем пару пунктов, косвенно запрещающих подобные выходки.

Все сорвалось. Почти — взрыв двигателя, подготовленный специалистами «Нарвала», должен был уничтожить все улики. В конце концов, из сложившейся ситуации еще можно было выйти с минимальными потерями покинуть систему, поработать над другим способом легализации на Сибириаде.

Если бы не этот кретин.

— Господин Переш! Господин Переш! Эти… эти… они переписали данные с бортнавигатора! Там… там была копия…

В голове капитана в одно мгновение промелькнули все последствия той безграничной глупости, которую допустил этот жадный ублюдок. Значит, он все же сохранил в памяти бортнавигатора сведения о находке. Сведения, которые теперь неизбежно станут достоянием общественности — если запись попадет на планету. Стоит информации всплыть — и на этом все. Федерация тут же наложит лапу на добычу ценнейшего сырья, а он, Переш, останется не у дел.

— Стало быть, господин Переш… уж не господин ли Лайон Переш, более известный в определенных кругах как капитан Хук?

— Приятно осознавать, что ты известен даже рядовому офицеру Флота, — буркнул Хук, с ненавистью вглядываясь в чуть заметную на обзорном экране точку. — Башер, боевая тревога. Всем стрелкам занять свои посты, пусковые установки — доложить о готовности.

Итак, надо менять планы, менять на ходу, не имея и нескольких минут на подготовку. Единственно верным казался путь вообще не допустить, чтобы сведения, столь неосмотрительно сохраненные Адаричем, достались кому бы то ни было. А это значит — уничтожить к чертовой матери этот штурмовик, разнести его на молекулы вместе с «черным ящиком». На Сибириаде базируется всего лишь три звена легких истребителей, сюда они доберутся не скоро, так что несколько часов у «Нарвала» есть. Сменив имя и идентификационный код, корабль ни на йоту не утратил своей огневой мощи — Переш был уверен, что штурмовик не сможет оказать достойного сопротивления. Правда, в прошлый раз эта стерва сумела продержаться достаточно долго — к ней успела подойти помощь. Сейчас это не повторится.

Он включил передатчик:

— Именно так, леди. Имею честь представиться, капитан Лайон Переш. Как ни банально это звучит, вы влезли не в свое дело, и я вынужден принять меры. Не могу сказать, что сожалею…

Ему хотелось сказать нечто иное. Может быть, немного пафосное — например, что люди, случайно или намеренно перешедшие дорогу капитану Хуку, как правило, живут недолго и умирают болезненно. Но не стал. Вместо этого коротко кивнул помощнику — и «Нарвал» содрогнулся, выпустив из своих пусковых установок серию из шести ракет по далекой цели. Из них четыре — ЭМ-подавители. Менее всего Хук сейчас желал, чтобы штурмовик сумел покинуть поле боя. Капитан Шелест, или теперь, видимо, лейтенант-коммандер Шелест не лишена отваги, но она также и не круглая дура. Вполне может сообразить, что атака спровоцирована в первую очередь упоминанием о записях с погибшей яхты. И ей хватит ума понять, что спасение этих записей важнее гордости или иных, в изобилии придуманных человечеством чувств.

На пульте загорелись индикаторы, свидетельствующие о том, что пусковые установки перезаряжены.

— Пуск! И готовьтесь к отражению ответной атаки. Маршевый — торможение 90 % мощности. Идем на сближение. Стрелкам — огонь по готовности, без приказа. Приготовиться к выбросу водяного щита.

Снова толчок, снова шесть ракет унеслись к цели. Боекомплект «Нарвала» был достаточно велик, чтобы дать еще десяток залпов, хотя ММТ существенно уступал штурмовику класса «Мантикора» как по емкости ракетных бункеров, так и по совокупной мощности залпа. Другое дело, что одиночный корабль, явно находящийся не на боевом патрулировании, вряд ли загружен полностью. Скорее всего, боекомплект «Мантикоры» стандартный для мирного времени — 36 ракет. Немало, но вполне преодолимо.

— Ракеты, пуск! Водяной щит, пуск!

Еще один залп, третий. Через несколько секунд сработают ЭМ-подавители первой волны, и Шелест потеряет шанс спасти и свою шкуру, и нечто гораздо более ценное — запись в «черном ящике» штурмовика. Забавно, что она не знает, насколько ценна эта запись. И не догадывается — ей попросту не хватит фантазии.

— Отстреливаю имитаторы!

Взвыли импеллеры, уводя «Катрину» в сторону от траектории полета ракет. Один из выпущенных с борта «Наутилуса» снарядов купился на обманку, чуть изменив траекторию движения — это было достаточно, чтобы больше о ракете не думать.

Когда два корабля ведут маневровый бой, как правило, это происходит на не слишком больших скоростях — запаса топлива в ракете вполне хватит на разворот и заход на новую атаку. Совсем иное дело, когда один из кораблей прет вперед на полной мощности маршевого — даже не слишком шустрый малотоннажник разгонится до 50 тысяч километров в час, а то и больше, — ракета, получив столь значительную прибавку к собственной скорости, просто не сумеет изменить траекторию больше чем на пару градусов. Топлива не хватит, да и перегрузки возрастают многократно, вплоть до полного разрушения конструкции. С другой стороны, скорость полета ракеты такова, что сбить ее — задача из области фантастики. Ни человек, ни компьютер попросту не успеют среагировать. Тут уж одна надежда — на имитаторы, да еще выпущенные задолго до подхода ракеты к цели.