Обстоятельства речи. Коммерсантъ-Weekend, 2007–2022 - Григорий Михайлович Дашевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Акции Pussy Riot идеально ложатся в протестные настроения зимы 2011/12: одно из выступлений проходит на крыше спецприемника, где сидят задержанные после митинга 5 декабря Алексей Навальный и Илья Яшин, видео из ХХС появляется накануне акции «Большой белый круг», за день до акции президент Медведев встречается с лидерами оппозиции, в том числе с Немцовым и Удальцовым. Все это одна протестная волна — кто-то идет к президенту, кто-то на акцию в храм. Видео с панк-молебном сопровождается умеренными спорами в фейсбуке — нет, все понятно, но зачем же в церкви? — но в целом не вызывает у светской московской публики шока и трепета: смелые, на грани фола, арт-вторжения в городскую среду — уже проверенная временем традиция. На Лобном месте, где выступали Pussy Riot, когда-то Александр Бренер в боксерских трусах вызывал на бой Ельцина, тот же Бренер врывался в Елоховский собор с криком «Чечня!», группа «Война», несколько лет ходившая по краю уголовного законодательства и общественного вкуса, вообще доказала, что невозможного для акциониста нет. В конце концов, совсем недавно, 9 декабря 2011 года, активистки украинской группы Femen, раздевшись по пояс, протестовали перед тем же ХХС с лозунгом «Боже, царя гони». Появление Pussy Riot в храме закончилось относительно мирно — они даже не были задержаны полицией, а диакон Андрей Кураев в своем ЖЖ предложил накормить девушек блинами и выдать им чашу медовухи. В вечернем эфире канала «Дождь» акцию обсуждают уже в коммерческом аспекте — не принесет ли это группе дополнительные ангажементы в московских клубах.
Понятно, впрочем, что говорить о Pussy Riot как о музыкантах — это некоторое лукавство: их выступления проходят в стремительном партизанском режиме, невозможно даже подключить аппаратуру. Ну и вообще — их не получается пришпилить булавкой к доске и поставить на понятную полку, они неуловимы и ускользают от определений. Точно активистки, судя по всему, художницы, вроде бы музыканты — но если всерьез пристать к ним с вопросом «в чем ваше политическое кредо» или «что это за музыка», они тут же могут выскочить из навязанных им ниш: это панк, это «прямое действие», это продолжение феминистского рок-движения Riot Grrrl, это все вместе и сразу. Акция в ХХС ставит Pussy Riot в еще одну линию — антиклерикального искусства, уже вошедшего в конфликт с церковью и государством: выставку «Осторожно, религия!» в Сахаровском центре громят православные активисты, на кураторов следующей в этом ряду выставки «Запретное искусство» Андрея Ерофеева и Юрия Самодурова заводят уголовное дело за разжигание религиозной розни. При желании можно увидеть в панк-молебне и отклик на другой громкий сюжет — многокилометровую очередь к поясу Богородицы, которая выстроилась вдоль Фрунзенской набережной в ноябре 2011 года. Десятки тысяч людей, в основном женщин, сутками шли к храму, чтобы просить о чуде, — и вот еще несколько женщин добавляют к этому паломничеству свой постскриптум, в том же храме, обращаясь к той же Богородице. То ли разоблачая лицемерных церковных иерархов, то ли обращаясь с мольбой о своем невозможном чуде. А скорее, как часто бывает у Pussy Riot, — то и другое сразу.
Акция в ХХС могла бы стать лишь очередной главой в таймлайне московского акционизма — но настоящим произведением, с которым Pussy Riot входят уже в большую историю, оказались не 40-секундные танцы в храме и не ролик с невнятной резкой музыкой, а все, что случилось потом. Следственные органы срывают маски, которые заботливо охраняли интервьюеры: теперь известно, что Pussy Riot — это не абстрактные Шайба и Гараджа, а Надежда Толоконникова, Мария Алехина и Екатерина Самуцевич, их объявляют в розыск и заключают под стражу, быстро становится понятно, что им грозит вовсе не 15 суток за хулиганство, при том что даже противники Pussy Riot считают это более чем суровым наказанием. Силовая и пропагандистская машина обрушивается на них со всей возможной свирепостью: к масштабному следствию с постоянно продлеваемым сроком содержания в СИЗО (при том что у двух обвиняемых маленькие дети) подключаются телевидение c фильмами Аркадия Мамонтова о «кощунницах», за которыми стоит мировой заговор против России, отец Всеволод Чаплин и его ортодоксальные союзники, требующие сурового наказания для «врагов веры», православные хоругвеносцы, которые устраивают «молитвенные стояния» против Pussy Riot и жгут портреты участниц группы. По статье, которую вменяют обвиняемым, им грозит до семи лет лишения свободы — и понять, откуда такая свирепость, невозможно: строго говоря, во время акции участницы группы не произнесли ни одного слова, их появление в храме, каким бы неподобающим оно ни было, было за несколько секунд пресечено. В результате суд сам по себе превращается в сюрреалистическую «акцию» со ссылками на решения Трулльского собора, обвинениями в «бесовских дрыганьях» и осквернении хранящегося в алтаре гвоздя, упоминанием в обвинительном заключении «унижения вековых устоев РПЦ» и «психического расстройства, заключающегося в активной жизненной позиции». Это уже выглядит не как закон, что оказывается выше милости, — а как месть, которая попирает закон. Толоконникова и Алехина ведут себя на процессе исключительно мужественно, и сюжет, который разыгрывается в зале суда, очевиден — по крайней мере, для огромных толп сочувствующих, которые собираются у здания: на стороне обвиняемых — молодость, смелость, честность, на стороне обвинения — тупая карательная сила, которая, прикрываясь защитой православия (и собственно судом), пытается задушить свободу.
Наверное, в акции Pussy Riot заранее содержалась возможность и такой интерпретации — но к разным людям эта история повернулась разными сторонами. Для международной кампании поддержки, действительно беспрецедентной — западный мир не вступался так ни за кого из россиян, наверное, со времен Солженицына, — Pussy Riot это наследники советских диссидентов, отстаивающих свои права и свободы, или продолжатели рок-движения 1960-х, идущего наперекор церковному воспитанию, традициям и предрассудкам. Пол Маккартни, подписавший письмо в защиту Pussy Riot, должен помнить историю со скандалом после заявления Леннона — дескать, The Beatles популярнее, чем Иисус; Мадонну, вышедшую на московском концерте летом 2012-го в балаклаве и с надписью «Free Pussy Riot» на спине, саму едва не отлучили от церкви после клипа «Like A Prayer» с темнокожим Христом. Люди, стоявшие в очереди к поясу Богородицы, эту историю не пережили и к своим традициям относились иначе. Pussy Riot, как убедили их госканалы, действительно осквернили что-то очень для них важное — может быть, не «вековые устои», но самую простую народную веру в церковные обряды, память о предках
