Эпоха бронзы лесной полосы СССР - Михаил Фёдорович Косарев

Близкого типа захоронение (с подогнутыми ногами, головой на юго-восток), сопровождаемое сосудом с налепным валиком, обнаружено на поселении Лобань I (Гусенцова, Сенникова, 1980, с. 121). Такие же погребения, сопровождаемые валиковой кротовской керамикой и классическим сеймино-турбинским металлом вместе с литейными формами, исследуются В.И. Молодиным (Молодин, 1980, с. 221–222) в Барабинской лесостепи.

Материальная культура чирковских племен, до решения спора о культурной принадлежности могильников сейминско-турбинского типа, может быть охарактеризована в основном оригинальной керамикой. На поселениях ранних этапов в керамике еще отчетливо выступают составные части культуры (рис. 72). Это комплекс поздневолосовской керамики, оригинальные сосуды с налепными валиками, группа ярко выраженных балановских сосудов и зарождающиеся гибридные формы — преимущественно круглодонные сосуды, по форме напоминающие балановские, а по фактуре и орнаменту — сосуды первых двух групп (см. материалы поселения Таланкина Гора — Халиков, 1969).

На сеймино-кубашевском этапе таких сосудов уже значительно больше — до половины всего керамического комплекса, хотя сохраняются и все остальные группы (рис. 73). Наиболее выразительно керамика этого периода представлена материалами Кубашевского поселения и Сейминской дюны (Халиков, 1960). Сосуды первых двух групп здесь более тонкостенны, характерно исчезновение сосудов второй группы, т. е. орнаментированных валиками. Балановская керамика представлена шаровидными сосудами с орнаментом атликасинского типа. В собственно чирковской посуде, сохраняющей еще вытянутые пропорции, наблюдается появление своеобразного орнамента — «змейки».

На памятниках юринского этапа (см. материалы Юринской стоянки, Галичских памятников) чирковско-сейминская керамика уже полностью господствует (рис. 74). Узоры ее орнаментации становятся более пышными, хотя и сохраняют свою строгую геометричность. На памятниках, расположенных на контактных с балановской территорией зонах (см. Юринская стоянка, второй слой Васильсурского поселения), бытует и балановская керамика ошпандинского и хуласючского типов.

Встречаются сосуды, по форме и орнаменту напоминающие абашевские. Весьма показательно, что вся эта керамика (и балановская, и абашевидная) воспринимает в орнаменте, да и в форме чирковские традиции (вытянутые пропорции, орнаментация крупнозубчатым штампом и крупными насечками и т. п.). На памятниках заключительного (чирковского) этапа единственным видом посуды является собственно чирковская — круглодонная с цилиндрическим или отходящим раструбом горлом, изготовленная из глины с примесью органических остатков и толченой раковины и покрытая в верхней половине тулова довольно пышным орнаментом геометрически-зонального характера. Наиболее ярко эта керамика представлена в материалах Чирковского поселения, я также ряда городищ — Ройский Шихан, Макарьевское и др. На последних эта керамика уже встречается вместе с раннеананьинской (Архипов, 1962, с.203).

Из других глиняных поделок на чирковско-сейминских поселениях известны пряслица, зооморфные — фигурки, чашевидные тигли и т. п.

Хотя почти на каждом поселении (см. Таланкина Гора, Кубашево, Юрино, Чирки, Васильсурское) встречены металлические изделия и следы их изготовления в виде обломков глиняных тиглей, выплесков меди и шлаков, сейчас еще трудно установить характер металлопроизводства чирковского населения. Во всяком случае, этому населению, очевидно, были широко известны все основные формы тех великолепных медных, бронзовых и серебряных орудий труда, оружия и украшений, которые сохранились в материалах Сейминского, Турбинского и близких им могильников, а также в Галичских кладах.

Продолжали употреблять и каменные орудия — наконечники стрел черешковидные, с усеченным основанием, ножи, скребки, тесла и т. п. Известны были и изделия из кости — долотца, наконечники стрел, амулеты из клыков медведя и т. п.

В хозяйственной жизни чирковско-сейминских племен ведущее положение, очевидно, занимали производящие отрасли хозяйства — земледелие и скотоводство, хотя немаловажное значение имели охота, рыболовство и собирательство. В этом отношении показательны материалы Васильсурского поселения, нижний слой которого относится ко времени формирования чирковской культуры, а последующий — к периоду ее расцвета. В нижнем слое процент костей домашних животных меньше диких (47 % против 53 %), а в составе стада преобладают свиньи (46 %) и крупный рогатый скот (49 %) при малочисленности лошадей (5 %). Очевидно, в начальной поре скотоводство у чирковско-сейминских племен еще занимало подчиненное положение. Но уже в вышележащем слое процент костей домашних животных увеличивается до 66 %. Наряду с этим отмечается при преобладании в стаде свиней (53 %) увеличение лошадей (до 24 %)и появление мелкого рогатого скота (1,5 %). Но в более северных, т. е. лесных, районах скотоводство даже на поздних этапах занимало подчиненное положение. В материалах Чирковского поселения при преобладании костей медведя, лося и других диких животных единичны кости свиньи и лошади.

Следы земледелия у чирковско-сейминских племен пока незначительны. Оставленные ими памятники почти не дают находок зернотерочных плит и пестов. Неизвестны также и орудия обработки почвы, если не считать бронзовых кельтов сейминского типа, которые могли употребляться в качестве мотыг. Однако находки на поселении Таланкина Гора, в Сейминском могильнике сосудов с отпечатками тканей на днищах, наличие в сейминских материалах серповидных ножей позволяют предполагать у чирковских племен земледельческие навыки.

Общественные отношения у чирковских племен, очевидно, находились на стадии перехода к патриархальным. Так, на поселении Таланкина Гора мы еще видим сохранение традиционных для предшествующего волосовского времени соединенных общинных домов, характерных в лесной полосе Поволжья для переходного от матриархата к патриархату периода (Халиков, 1969, с. 345–346). Но в то же время здесь наблюдается интересное явление — в составе керамического комплекса поселений содержатся балановские сосуды, проникновению которых способствовали перекрестные браки поздневолосовского населения с балаковскими племенами. Приход женщин в другой род возможен лишь при патриархальной форме брака, поэтому есть основание полагать, что уже с самого начала эта форма брачных отношений была характерна для чирковских племен. На следующем (сейминско-кубашевском) этапе патриархальные отношения, очевидно, еще более усиливаются. В этот период на смену соединенным домам приходят изолированные жилища больших семей и еще более расширяются браки с балановцами.

Сложным представляется процесс формирования культуры и особенно этноса чирковских племен. Как уже неоднократно отмечалось (Халиков, 1960), их формирование происходило на основе взаимосмешения поздних волосовских (на панфиловском этапе) и ранних балановских (в конце балановского этапа) племен. Волосовско-балановские контакты в это время (Бадер, Халиков, 1976, с. 78) проходили достаточно широким фронтом — почти по всему Марийско-Горьковскому Заволжью. Об этом кроме широко известного поселения Таланкина Гора свидетельствуют и другие поздневолосовские памятники — II Ахмыловское (Никитин, 1977), Уржумкинское (Архипов, Никитин, 1977) и др.

Но был еще третий компонент. Он выявлен в материалах поселения Таланкина Гора в виде сосудов второй группы, по