Водители фрегатов - Николай Чуковский

Но дикарь опять перестал понимать.

— Ты хочешь получить ружье сейчас? — продолжал капитан, стараясь придать как можно больше ласковости своему голосу.

Эмаи кивнул головой.

— Ну ладно. Получай. Только поскорее убирайся отсюда со всем своим сбродом.

Капитан снял с плеч ружье и передал его новозеландцу. Эмаи спокойно надел его себе на спину и, улыбаясь, продолжал по-прежнему стоять перед капитаном, не думая двигаться с места. Напрасно капитан умолял его удалиться. Он был непонятлив по-прежнему, и только мэр кружился в воздухе.

— Негодяй! — прошипел боцман и, сжав кулаки, подошел к улыбающемуся новозеландцу.

— Оставьте, — сказал капитан. — Сейчас безрассудно с ними ссориться. Мы в полной их власти. Спасти нас может только бегство.

Боцман, глухо ворча, отошел в сторону.

У борта корабля раздался плеск весел. Капитан глянул вниз и увидел шлюпку, в которой стояло пять больших бочек. Почти все бочки были пусты. Четверо матросов усердно налегали на весла. Пятый, огромного роста, с желтыми, как солома, волосами, сидел у руля.

Шлюпка подошла к кораблю. Спустили трап. Желтоволосый матрос с легкостью вскочил на палубу и зашагал к капитану.

Новозеландцы угрюмо расступились перед ним. Он не обращал на них никакого внимания и шел так, как будто на палубе было пусто.

— Рутерфорд! — крикнул капитан. — Почему вы так скоро вернулись?

— Дикари не дали нам набрать воды, сэр, — ответил желтоволосый. — Когда мы попробовали высадиться на берег, они стали швырять в нас камнями. Мы не могли пробиться к реке, потому что вы запретили нам стрелять. Их там целое войско, и все они злы, как черти.

— Что ж, нам придется уйти отсюда без воды, — сказал боцман.

— Удастся ли уйти? — заметил капитан.

— Надо попытаться.

— Ладно, попытаемся, — сказал капитан. И крикнул: — Все на мачты! Подымай паруса!

Матросы — двенадцать человек — по вантам полезли наверх. На палубе осталось только трое англичан — капитан, боцман и повар. Канаты заскрипели, паруса задвигались.

Новозеландцы, задрав головы, закричали. Матрос Рутерфорд, сидевший верхом на рее, глянул вниз и увидел множество злобных лиц. Нет, новозеландцы поняли план капитана Коффайна и не дадут «Агнессе» выйти в море.

Боцман по трапу спустился в кают-компанию. Капитан Коффайн один стоял перед Эмаи. Вождь новозеландцев, с ружьем за плечами, по-прежнему улыбался и по-прежнему вертел свой мэр у лица вождя чужеземцев. Повар был далеко на корме, он считал свиней, привезенных новозеландцами на продажу.

В кают-компании боцман открыл ящик буфета, вынул из него десять больших пистолетов и разложил на столе. Сжав губы, он поочередно зарядил все пистолеты и, подняв полу своего камзола, завернул их в нее. И по трапу снова вышел на палубу.

Остановившись у фок-мачты, он вынул один из пистолетов и закричал во всю глотку:

— Вон отсюда, собачья падаль! Вон!

При этом крике рука Эмаи едва заметно дрогнула. Тяжелый мэр рухнул на голову капитана Коффайна. Капитан с проломленным черепом повалился к ногам вождя.

Боцман выстрелил наудачу прямо перед собой. Молодой новозеландский воин схватился руками за живот и упал. Боцман швырнул пистолет за борт и выхватил другой. Но удар мэра обрушился на него сзади, и он упал, корчась от боли.

Повар схватил огромный нож, которым он резал свиней, и побежал на помощь боцману. Но не успел он сделать и двух шагов, как упал мертвым с разбитой головой.

Тогда новозеландцы полезли по вантам к безоружным матросам, которые сидели на мачтах. Матросы видели, что сопротивление невозможно, и в страхе поджидали врагов, которые с легкостью обезьян лезли все выше и выше. Четверо моряков помоложе прыгнули с мачт прямо в воду и попытались уплыть. Но за ними погналась целая флотилия пирог, и в одну минуту они были пойманы, вытащены из воды и связаны.

Желтоволосого Рутерфорда сняли с мачты шестеро воинов. Он не сопротивлялся. Его связали по рукам и ногам и положили на палубу рядом с товарищами. Свиньи вырвались из загородки и бегали по всему бригу. Справа от Рутерфорда лежал матрос Джек Маллон, восемнадцатилетний мальчик, и плакал, стуча зубами. Слева корчился в предсмертных мучениях раненый боцман.

Поединок

«Агнесса» была в руках новозеландцев. Все сокровища белых — ружья, топоры, шляпы, ножи, кастрюли, куртки, стекла, курительные трубки, башмаки, огромные полотнища парусов, — все эти неисчислимые богатства должны достаться победителям.

Но отчего победители медлят? Отчего, вместо того чтобы спуститься вниз, в каюты, и скорее громить сундуки, они в замешательстве толпятся вокруг черной квадратной дыры люка?

Дело в том, что новозеландцы никогда еще не были внутри судна. Палубу они знали вдоль и поперек, но кто может сказать, какие опасности прячутся там, в этой темноватой, таинственной глубине, огороженной со всех сторон толстыми бревнами. Можно ли безнаказанно спуститься в жилище белых, даже если они сами лежат связанные и беспомощные на палубе? Воины в нерешительности стояли вокруг люка и поглядывали на своего вождя Эмаи.

Ветер шевелил перья на голове вождя. Он подошел к самому люку и долго смотрел вниз. Потом стал медленно спускаться по трапу. Его пестрые перья исчезли внизу в темноте. Воины затаили дыхание, поджидая, что будет.

Эмаи спускался сначала довольно храбро. Но, когда трап повернул и свет над его головой исчез, ему стало не по себе. Скрип ступеней под ногами тревожил его. Он стал делать большие шаги, оступился, упал и на спине съехал до самого конца трапа. Перед ним сверкало маленькое круглое окошко. На столе тускло блестел медный чайник. Эмаи был в кают-компании.

Падая, он сильно ушибся, но он привык не обращать на ушибы никакого внимания. С легкостью вскочил он на ноги и осторожно подошел к столу. Глаза его все еще не могли привыкнуть к полумраку. С трудом преодолевая тревогу, он осмотрел стол. Возле чайника лежал большой столовый нож. Эмаи обрадовался, схватил его и сунул за пояс.

Потом обернулся. И тихо вскрикнул.

В углу стоял человек.

Не белый, нет. Если бы это был белый, Эмаи попытался бы сразу убить его. Это был новозеландец. Эмаи ясно видел татуировку у него на груди и на шее. За плечами его висело ружье, за поясом блестел нож, а в руке он держал мэр. И не отрываясь смотрел на Эмаи.

Эмаи подумал было, что это какой-то воин спустился за ним вниз. Но сразу же заметил пестрые перья на голове воина. Только вождь имеет право носить перья. Кто же этот загадочный вождь?

Эмаи сделал шаг навстречу незнакомцу. Незнакомец сделал шаг навстречу Эмаи. Эмаи оскалил зубы. И незнакомец тоже оскалил зубы. Эмаи зарычал, но незнакомец не произнес ни звука. Эмаи, одним прыжком перелетев всю комнату, кинулся к незнакомцу. Незнакомец кинулся к Эмаи, сделав совершенно такой же прыжок. Они остановились друг против друга, нос к носу, одинаковые, и со злобной тревогой смотрели друг другу в глаза.