Гордая птичка Воробышек - Янина Логвин

А после она вновь засыпает – быстро и тихо, легко позволив вытереть себя и убаюкать у груди. У нас обоих был трудный день, усталость наконец смаривает меня, но что-то в калейдоскопе сегодняшних событий, лентой мелькнувших перед глазами, какая-то неясная деталь, затертая встречей с Ящером, упрямо удерживает сознание от того, чтобы вконец отдаться на волю сна.

«Смотри, какая девочка, куколка! А ты, херов ёбарь, шмоток пожалел, с сумками заставил бегать… Видел бы ты, что я ей покупал, под ноги псиной стелился. Никого так не обхаживал, как ее… А она не взяла, побрезговала от Игорька-то колечко принять. Сбежала…»

Она только что уснула, это жестоко вновь будить ее, но внезапное желание одарить птичку просто нестерпимо, и я покидаю постель на минуту, чтобы найти свою куртку, а в ней золотой подарок Байгали. Воробышек даже не слышит, когда я надеваю аккуратные часики на ее безвольное запястье…

Утром. Я попытаюсь объяснить все воробышку утром. А сейчас мне тоже пора спать.

Да, иди ко мне, моя девочка, вот так.

Как же не хочется, чтобы эта волшебная ночь заканчивалась. Я открываю глаза и смотрю в окно, за которым по-прежнему тихо и темно, но где уже вот-вот готов родиться рассвет.

Как это странно. Странно и удивительно все, что с нами с Ильей произошло.

Люков крепко спит, притянув меня на грудь, согревая в эту зимнюю ночь теплом своего горячего тела. Положив широкую ладонь на мою ягодицу, другую руку закинув за голову. Ммм… я трусь лбом о его подбородок, приподнимаюсь и касаюсь губами щеки, чуть тронутой щетиной: мой невозможный, замечательный Люков. Такой уютный, очень нежный и дарящий. Самый лучший на свете парень!

Сколько же продлится наша связь?.. День? Два? Неделю?.. Хотя больше дня, это ясно. И все же, сколько?.. Прежде чем он забудет меня, как забывал других, устав от моих проблем?.. Смогу ли я – влюбленная птичка воробышек, оказавшись в числе позабытых Ильей девушек, достойно встретить завтрашнее холодное равнодушие парня, не потеряв себя?..

Меня тянет к нему. Сильно. Должно быть, Игорь чувствовал ко мне нечто подобное, и это ужасно. Потому что унять желание быть рядом невозможно, а навязывать себя – малодушно.

Я целую его плечо, глажу грудь, пользуясь крепким сном и покровом ночи.

– Я справлюсь, Люков. Даже теперь, когда точно знаю, что могла бы быть счастлива с тобой. Могла бы, если бы ты… – Я отстраняюсь, тянусь к Илье рукой и отбрасываю со лба спутанные пряди волос, кажущиеся сейчас непривычно темными. – Если бы ты смог полюбить меня. Если бы смог довольствоваться мной одной.

Я вспоминаю теплые слова Люкова, его откровенные ласки, проникающую под кожу будоражащую хрипотцу, и стихнувший было внизу живота жар, при одной только мысли о том, что вытворяли со мной его твердые губы, разгорается вновь. Наполняет грудь приятной тяжестью вкушенной истомы, заставляя сердце забиться чаще. Заставляя почувствовать голод женщины, знающей, что такое настоящее удовлетворение.

И все же это удивительно, как близость с одним мужчиной искалечила меня, а с другим – исцелила. Я смогу. Я смогу жить дальше, сохранив это все для себя в памяти, не разбившись о завтрашние равнодушие и ревность. Мне просто надо уехать. Туда, где я буду одна, где смогу сберечь себя, не распавшись на кусочки. Люков очень помог мне, и он не предавал. Он ничего не обещал, он меня лечил. Со всей нежностью, на которую оказался способен.

Люков… моя нежная, безответная любовь.

Я не могу сдержаться и осторожно касаюсь губами его губ, вдыхаю у шеи его запах – не можжевельника, другой, запах гостиничного геля, и все равно на коже Люкова – самый лучший. Встаю с кровати, стараясь не побеспокоить его, и тихо одеваюсь, пройдя на цыпочках в прихожую, с трудом отыскав свои вещи и очки в темноте.

Да, так будет лучше. Для меня и для Ильи. А о том, что я ни о чем не жалею, я ему сказала.

Что-то царапает кожу на руке, зацепившись за ткань свитера, пропадая в туннеле рукава куртки, как будто часы, но странно, я не помню, чтобы надевала их вчерашним утром. Покажется же! Я натягиваю шапку, шарф и еще раз возвращаюсь в комнату, чтобы посмотреть на спящего парня.

– Прощай, Илья, – произношу одними губами и, как мышь в подпол, ухожу из номера, надеясь успеть напроситься в ранние попутчики к семье обстрелявших нас вечером мальчишек.

– Что с Гордеевском, Кира? Я уже переговорил с Егором, но хочу услышать от тебя в двух словах. Проблем с полицией нет?

– Нет, ребята Егора Федоровича все замяли. Этот парень – Игорь – в очень плохом состоянии. Если честно, Рома, на нем живого места нет, но жить будет. Еще у двоих его друзей состояние средней тяжести. Скажи спасибо, что Борис успел вовремя. А ведь мог не успеть: мальчишка как с цепи сорвался.

– Это я, старый дурак, мог не успеть! Надо было сразу Егору звонить, а не рыскать полночи по следу. Что с бумагами? Ты заверила подписи?

– Да, как всегда. Бизнес семьи Ящеренко теперь твой. Михаилу с семьей озвучен срок в два дня убраться из города. Поздравляю, если поздравления здесь уместны.

– К черту бизнес, Кира! Я сказал Егору, пусть забирает все.

– Рома, ты же знаешь, Егор Федорович против тебя никогда не пойдет. Откуда ему знать, что у тебя на уме, и с какими намерениями ты завтра проснешься. Смирись. Босс у нас ты, не он.

– Ладно, Кира, после обсудим. Как Илья?

– Сходит с ума. Рома, я переживаю. Бои в клубе стали ежедневными, но это цветочки. Его друг сказал мне, что он вновь связался с Шаманом и намерен к нему лететь.

– А что наша девочка?

– Ее нет в городе. В Гордеевске тоже. К ее семье мальчишка подходить запретил. Рома, надо срочно подключать Донга!

– Бесполезно, Кира. Донг видел мальчишку.

– И что же?

– Ничего. Мало мне проблемного Яшки в доме, так теперь у меня еще и полоумный китаец завелся. Все время стенает о каком-то золотом драконе и его рассветной, молится не пойми каким богам, и всерьез вознамерился отсечь себе тесаком язык.

– Рома, тогда, может, все-таки я попробую вмешаться? Вдруг он меня послушает. Разреши.

– Не трожь его, Кира! Я, кажется, сказал! Твое дело наблюдать и решать мои вопросы! Мальчишке просто нужно время, – думаю, он допустил ошибку. Какую – не знаю, но обязательно разберусь. В конце концов, я его отец!

– Я удивляюсь твоей выдержке, Босс. Так что же делать-то? Лично я не могу больше на это смотреть. Я только и жду, что однажды он не сможет остановиться и кого-нибудь прибьет в этом своем чертовом круге! А теперь, зная, насколько он готов поднять ставки…

– Кира, выкупай билеты на рейс в Астану. Все! И следи, чтобы никаких неожиданных сюрпризов с бронью. Будь я проклят, если выпущу его из города!..

– Роман Сергеевич, это Юра, частное агентство розыска «Полис». Борис сказал, я могу напрямую звонить вам.

– Слушаю, Юра.

– Мы нашли девушку.

– Хорошо. Где?

– Село Боровое, пять часов езды от Гордеевска, северное направление. Она вот уже недели две как гостит у тетки. Жива, здорова, ни с кем из местных жителей не общается, держится уединенно. В течение данного отрезка времени вышеозначенный населенный пункт не покидала.

– Ясно. Что ее семья?

– Все спокойно. Только мать сегодня отлучилась к дочери, благодаря чему мы и вышли на Евгению. Наши ребята по-прежнему ведут круглосуточное наблюдение за домом. Из семьи Ящеренко никто в городе замечен не был.

– Что сын?

– Его машина по-прежнему подолгу стоит у дома.

– Помни, Юра, все, что от тебя требуется, – это держаться на расстоянии. Никаких контактов, ясно?

– Вас понял, Роман Сергеевич.

– Ну! Не мнись, Борис, говори уже, что хотел?

– Роман Сергеевич, с вами просит встречи Вардан Антипов, – он у нас под Глебом. Это по поводу вчерашней перестрелки у клуба «Бансай».

– Перетопчется. Хватит с него и тебя. Итак?

– Он уступает вашему сыну клуб, черный сбыт, но просит оставить за ним рынок и заправки в этом районе. Просит замолвить в полиции слово за своих людей.

– Боря, передай этой блядской шушере, что если бы с моего сына упал хоть один волос…

– Роман Сергеевич, вы же знаете, как обстоят дела. Вас уважают в городе, но Илья нарывается. Группировка Вардана не самая слабая, им не нравится, что на них давит какой-то сопляк. К тому же, часть людей Вардана после вчерашнего готова отколоться к мальчишке. Это ничем хорошим не закончится. Нам пока удается держать ситуацию под контролем, но…

– Борька!

– А?

– Заткнись, сучий гад! Сам знаю, и без тебя тошно. А Вардану передай, если, не дай Бог, с моим мальчиком случится непоправимое…

– Роман Сергеевич…

– Я достану любого, клянусь! Отомщу! До последнего колена не пощажу! Че-ерт…

– Он улетел. Еще вчера утром.

– Кира…

– Рома, клянусь, я не знала! Я не могу два месяца держать бронь! Только неделю как сняла, и тут… У меня никаких с ним контактов! Он как сухарь, понимаешь?! Словно подобрался весь перед прыжком. Ни выпивки, ни девок, – один мордобой. Думала, он отсыпается после боя или вновь уехал в тот город, в свой Гордеевск, а он улетел. Как узнала, тут думала и задушу дурака Рыжего! Не посмотрю, что единственный сын у родителей.