Чернокнижник - Андрей Смирнов

— Это вам рассказал ваш учитель?

— Бывший учитель, — уточнил Уилар. — Нет, не он. Я просто знаю.

В комнате повисло молчание.

— Я не обманываюсь на ваш счет, — сказал чернокнижник. — И тем не менее я полагаю, что мы можем быть полезны друг другу. По-своему я уважаю вас.

— Зная эту историю, вы все равно готовы довериться мне? — Губы Шабреза растянулись в усмешке.

— Действуя, я стараюсь избегать даже чужих ошибок, — ответил Уилар. — Неужели вы повторите свою собственную?

— Хорошо, — произнес граф после долгой паузы. Я покажу вам путь к храму. Храм находится недалеко, совсем рядом с замком. В моем замке двое ворот: одни ведут в Кельрион, а другие именно туда, куда вы хотите попасть. Это единственный путь в реальность храма, и вам придется воспользоваться им и для входа, и для выхода. Взамен… взамен я прошу совсем немного. Мелочь. Отдайте мне девушку, которая приехала с вами.

— Вы хотите, чтобы я отдал вам свою дочь? — Уилар приподнял левую бровь.

— Перестаньте, — отмахнулся Шабрез. — Неужели вы всерьез надеетесь меня обмануть? Я чувствую кровь так же ясно, как вы различаете цвета радуги. Она вам не дочь. Скорее всего, приблуда, которую вы подобрали пару месяцев назад и толком еще не успели обучить. Отдайте ее мне, и я открою для вас дорогу к храму.

Секунду или две Уилар молчал, а затем произнес:

— Нет.

— Нет?.. Жаль. — Шабрез прикрыл глаза.

— Я полагаю, вы про пустите меня к храму без всяких «условий» и «любезностей», — произнес Уилар.

— Вы так полагаете?

— Я в этом уверен.

— И на чем же основывается ваша уверенность?

— На том, что я — ваш шанс отомстить Климедингу, — сказал Уилар, откидываясь на спинку кресла. Может быть, единственный шанс, который выпал вам за те семьсот лет, которые вы находитесь во вражде с ним. Возможно, здесь, в своем замке, вы бы и сумели справиться с Климедингом, если бы он вдруг оказался настолько глуп, что захотел явиться сюда в своем подлинном обличье. Но он этого никогда не сделает, а вы прекрасно понимаете, чем обернется для вас поход в Азагалхад. И поэтому мне кажется, что вы пропустите меня к храму без всяких условий.

— Вы очень в себе уверены.

— Да, — согласился Уилар.

— Может быть, чрезмерно уверены. Самоуверенны.

— Может быть. Но есть еще одна причина, в силу которой я не могу отдать вам Эльгу.

— Какая же? — полюбопытствовал Шабрез.

— Она и в самом деле моя дочь, что бы вы об этом ни думали.

Шабрез улыбнулся и покачал головой. Уилар улыбнулся в ответ и скорбно возгласил, подняв глаза к потолку:

— Неужели ее мать изменила мне с каким-то прохвостом?! Позор на мою седую голову!..

Граф поморщился:

— Не ломайте комедию.

— Она моя дочь, — сказал Уилар уже без намека на шутку, — и пусть Климединг выпьет мой тэнгам, а Пресвятой Джордайс — заберет мою душу, если это не так.

— С какой легкостью вы солгали, — рассмеялся Шабрез. — Неужели вы не знаете, что слова заключают в себе огромную силу?

— Конечно, знаю. Поэтому и сказал. Ведь это чистая правда.

— Тогда, похоже, вашу жену и в самом деле кто-то попутал… — Шабрез осклабился. Уилар, который никогда не был женат, остался к этой шпильке совершенно безучастен.

— Между прочим, — Йонган Шабрез поднялся из-за стола, — что вам известно о том храме, к которому вы так стремитесь?

— Я знаю, что он посвящен богам тьмы. Точнее, одному из их родов. Знаю, что это очень древнее место, которое существовало еще до людей и до альвов. Оно никогда полностью не принадлежало какому-либо из миров — именно поэтому в него можно войти только при строго определенных условиях. Какой-то важный узел мироздания, место, где пересекаются различные реальности.

— Правильно… — Шабрез обошел стол. — У храма долгая история и множество названий… Он не всегда был таким, как теперь, потому что ничто не остается неизменным, даже сама Вселенная, и храм менялся вместе с ней… Разные боги владели им в разные эпохи. Его многократно разрушали и перестраивали. Я называю его Храмом Червей, что, впрочем, соответствует и сущности сил, контролировавших это место до самого последнего времени… Теперь, впрочем, его сила медленно истощается, как истощается все, что нас окружает… Мы живем во времена упадка и запустения. Джордайс высасывает тэнгам из Кельриона быстрее, чем мои Дети высасывают кровь… Может быть, потребуется еще миллион лет, чтобы все эта реальность наконец умерла и возродилась заново — уже не в виде Кельриона, а в виде чего-то нового, юного и свежего, что я сейчас не могу и представить. Тогда вернутся старые боги, вернется волшебство и мои сородичи перестанут слабеть с наступлением дня.

— Рад, что вы верите в то, что ренессанс рано или поздно наступит, — вежливо отозвался Уилар. — Я, к сожалению, не могу похвастаться подобным оптимизмом. Я в последнее время начал сомневаться в том, что жизнь циклична. Слишком уж она непредсказуема. Но если я ошибаюсь, тем лучше. И в самом деле, хотелось бы надеяться, что возрождение волшебства когда-нибудь произойдет.

Йонган нагнулся, отодвинул сундук и поднял небольшую плиту с отколотым краем. На плите имелся барельеф — змееобразное существо с кошачьими лапами и получеловечьей-полулягушачьей головой. Широко открытый рот был заполнен длинными зубами.

— Я взял это из Храма Червей, — сказал Шабрез, демонстрируя плиту гостю. — Те, кто отстраивали его в последний раз, не могли предположить, что он простоит пустым столько времени. Храм медленно разрушается, и вместе с ним гибнут великолепные фрески и барельефы, которые украшают его стены. Я попытался спасти хоть что-то.

Уилар кивнул, но граф заметил, что внимание гостя поглощено не плитой, а совершенно другим предметом — мечом, висевшим на кресле хозяина кабинета. Шабрез убрал плиту на место, взял в руки меч и наполовину вынул его из ножен.

— Нравится? — спросил он, любовно разглядывая клинок, по которому, пульсируя, переливался молочно-белый свет. Меч был не совсем обычным для этой части материка: клинок был длинным, слегка искривленным, гарда — совсем небольшой, а к концу рукояти крепилась нить с хвостиком. Такие мечи делали в Сармене и Йэрмэзе, и они отличались необыкновенной остротой, но здесь, на западе, оружием такого рода почти никто не пользовался — исключая разве что наемных убийц. Солдаты и рыцари традиционно предпочитали более тяжелые и мощные клинки — под стать своим железным латам. Но, конечно, клинок, который Уилар видел перед собой, был не совсем обычным.

Не сводя глаз с лезвия, Уилар кивнул.

— Великолепная работа, — сказал он, не делая и попытки прикоснуться к чужому оружию. Затем он задал вопрос, который любому постороннему мог бы показаться более чем странным: