Виттория Аккоромбона - Людвиг Тик

Но в Германии жил и творил Генрих Клейст (1777—1811), замечательный прозаик и драматург. И у него встречаются иррациональные мотивы («Нищенка из Локарно», «Пентезилея», «Кетхен из Гейльбронна»), но не они определяют направление его творчества. В произведениях исторического жанра, прежде всего в его повести «Микаэль Кольхаас» (1811), живописно и броско представлены приметы эпохи (действие происходит в середине XVI в.), — еще на памяти у нового поколения сполохи Великой крестьянской войны, а Лютер выступает одним из главных персонажей в повести. В центре внимания автора — нравственные конфликты, которые рассматриваются и решаются не без влияния категорического императива Канта, школу которого прошел автор. Клейст — мастер психологического анализа. При этом его привлекают парадоксы поведения, нестандартные ситуации, сложные процессы, происходящие в сознании героя.

Новелла как жанр главенствовала в литературе немецкого романтизма. Но именно новеллы Клейста отличаются острой конфликтностью, исключительностью героя и сложными перипетиями его судьбы.

Клейст первым из романтиков создает новеллы, в которых историзм проявляется прежде всего как воплощение глубинных процессов эпохи. Возникает особый жанр — историческая новелла-хроника, в которой наряду с историческими лицами есть и вымышленные персонажи. Огромные масштабы конфликтов позволяют Клейсту соотнести частную судьбу героев с важнейшими эпохальными проблемами, показать их разрешение во всем многообразии чувств и идей. Конкретное историческое прошлое он берет в его собственных границах, в его неповторимости и как этап в движении к настоящему. Этот новаторский принцип отношения к истории впервые проявляется у романтиков, и Клейст реализует его богатые возможности. Глубоким анализом душевных движений героя, своеобычности и противоречивости его внутреннего мира Клейст, несомненно, превосходил Вальтера Скотта. Но если В. Скотт уступал в мастерстве изображения внутреннего мира человека, то он умел гораздо острее и нагляднее представить острые политические конфликты эпохи.

Немецкий литературовед К. Венгер видит отличие немецких романтиков от В. Скотта в самом мировоззрении: «Вальтер Скотт демократичнее, а немецкие романтики аристократичны»[58]. Парадоксальность этого утверждения состоит в том, что по своим политическим убеждениям Скотт никогда не был демократом, но как великий художник сумел увидеть и показать в своих произведениях историческую роль народных масс, изобразить народных героев, таких как Робин Гуд в романе «Айвенго».

Людвиг Тик не любил Вальтера Скотта. По-видимому, ему был чужд политический пафос шотландского барда, — как и многие немецкие романтики, Тик отрицательно относился к политике и к ее непосредственному вторжению в искусство. Однако противопоставление эстетической и политической сфер не означало отрицания общественной активности художника и не мешало самому Тику в ряде случаев вторгаться в политику, в том числе и тогда, когда он создавал произведения исторической прозы, новеллы и романы в годы пребывания в Дрездене. В 1810 г., находясь в Цибингене, Тик познакомился с Фридрихом Раумером — одним из выдающихся немецких историков того времени. Раумер привлек его внимание к проблемам истории, и спустя почти десятилетие Тик стал выступать как автор произведений на исторические темы. Начинается новый, четвертый, период его творческой деятельности.

Прежде всего Тик обратился к эпохе Шекспира. В эти годы, как уже отмечалось, он занимался переводами английского драматурга. Писатель не только выпустил два тома «Предшественников Шекспира», снискавших особую благодарность немецких читателей, но в 1826—1829 гг. опубликовал три новеллы о Шекспире и его современниках: «Жизнь поэта», «Праздник в Кенильворте» и вторую часть «Жизни поэта» — «Поэт и его друг».

Вместе эти новеллы образуют трилогию, отразившую разные годы жизни английского драматурга. В «Празднике в Кенильворте» описана первая встреча одиннадцатилетнего Шекспира с искусством, в «Жизни поэта» — основные этапы становления его мастерства, завоевания славы. В новелле «Поэт и его друг» — разочарование на вершине искусства.

В дрезденский период изменились эстетические взгляды Тика, и новеллы шекспировского цикла написаны уже в иной художественной манере, чем «Странствия Франца Штернбальда» или «Руненберг» и «Бокал». Перед нами новый писатель, обратившийся к реальной жизни, как это отмечал Гейне. В этом легко убедиться, прочитав «Праздник в Кенильворте». Очень просто, даже в какой-то степени протокольно, суховато представлен домашний уклад в доме Шекспира, семейная замкнутость и постоянная озабоченность матери, деловой настрой отца, его погруженность в денежные расчеты, отрешенность от всего остального. Исторически конкретно и достоверно описан праздник в замке и его окрестностях — событие экстраординарное для местных жителей. И вполне объяснимо небывалое (непонятное только для Шекспира-старшего) паломничество поселян на праздник в Кенильвортский замок по случаю приезда королевы.

В живописную картину празднества вписываются эпизоды, которые можно воспринять как реминисценции романтического мира, создававшегося на рубеже XVIII—XIX вв.

Маленький Вильям отделяется от группы идущих на праздник попутчиков. «Он подумал, что самое лучшее для него — это отделиться от всех этих людей и оказаться в полном одиночестве… И как только Вильям углубился в рощу, он оказался в прекрасном зеленом уединении…» Это именно тот образ, который Тик в свое время ввел в немецкую литературу под названием «лесное уединение» («Waldeinsamkeit»). Его маленький герой наслаждается пребыванием в лесу, не считаясь с тем, что своим бегством он, вероятно, вызвал тревогу и волнение близких, вопреки воле отца взявших его с собой. Здесь он встречает известного в то время поэта Гаскона в маскарадном костюме лесного божества Сильвана. Тут нет ничего таинственного и загадочного, а маскарад подготовлен для королевы Елизаветы, которую ожидают на празднике. Вильям помогает поэту, подхватывая последние слова и изображая эхо. Королева Елизавета почувствовала в этом мальчике будущего актера и даже наградила его золотой медалью, которая особенно обрадовала его отца…

Историзм Л. Тика в этой новелле проявился не только в изображении реальных исторических лиц: родителей поэта, королевы Елизаветы и ее придворных, поэта Гаскона, сэра Роберта Дидли, а также сопровождавшей мальчика Анны, будущей жены поэта. Тику удалось убедительно воссоздать колорит эпохи. Эпизод из жизни мальчика предстает как правдивая историческая фреска, срез эпохи. Перед нами Тик, уже во многом расставшийся с былым романтизмом.

В 20—30-е годы XIX в. Л. Тик создал 17 новелл, некоторые из них по объему приближаются к роману или, если пользоваться терминологией русской поэтики, могут быть названы повестями. Среди них следует особо отметить «Мятеж в Севенах» (1826), «Возвращение императора» (1831), «Бесовский шабаш» (1832), «Смерть поэта» (1834).

Последние две повести вызывают особый интерес прежде всего потому, что они обнаруживают возросшее мастерство Л. Тика в жанре исторической прозы, а кроме того предвосхищают идеи и образы романа «Виттория Аккоромбона», завершающего целый период, да и все творчество писателя.

В центре повести «Бесовский шабаш» — судебный процесс над «колдуньями», состоявшийся в г. Аррасе (Бургундия) в 1459 г. Главная героиня — Катарина Денизель — свободомыслящая женщина, образованная, богатая, красивая, как бы воплощающая идеал Ренессанса. Вокруг нее группируется изысканный круг, представляющий разные слои общества: дворян, духовенства, бюргеров. Всех их объединяет жизнерадостное мироощущение, интерес к науке, любовь к искусству. Они свободны от оков средневековой схоластики и средневековых представлений о мире и человеке. А между тем в богатой цветущей стране царит произвол и народ бедствует. В один из своих счастливых дней Катарина говорит декану церкви Марку: «Мы навсегда отошли от тех мрачных лет, темный омут суеверий и ужаса закрыт навсегда. Мир стал ясным и будет все светлее». Декан, домогавшийся Катарины и отвергнутый ею, вскоре добился, что она, художник Лабит и поклонник Катарины молодой аристократ Фридрих Бофер были брошены в тюрьму инквизиции и осуждены как еретики на костер. Единственными, кто пытался подняться на борьбу, оказались рабочие мануфактуры, но местные богачи отказались вооружить их, и сопротивление было сломлено. В годы активной деятельности Бёрне и Гейне Тик отразил демократические взгляды, популярные в то время. И не менее поразительно то, что в противовес идеализации Средневековья ранними романтиками Тик сурово судит эту эпоху как эпоху мрака, невежества, суеверия. А образ Катарины в чем-то предвосхищает Витторию Аккоромбону.