Британия - Саймон Скэрроу

– Опцион! – позвал часовой. – Кто-то приближается к крепости.

Остававшийся внутри башни опцион передернул плечами под толстым плащом. Он сидел возле очага, в котором тускло горел слабый огонь, и от его дыма воздух в помещении был едким.

– Это наши легионеры или враги?

– Пока еще не могу сказать, господин опцион.

– Ладно, я посмотрю.

Опцион подошел к небольшому закрытому ставнями оконцу, выходившему за ворота, открыл засов и сдвинул массивную створку, но порыв ледяного ветра тут же заставил его выругаться. Он вгляделся в метель и увидел приближающихся людей. Ему не удалось заметить никаких признаков вражеских уловок. Несколько мгновений он наблюдал за незнакомцами. Один из них споткнулся и упал на колени, и второй наклонился, чтобы помочь ему подняться. Тогда опцион закрыл ставни и спустился в нижнюю часть башни, где прятались от непогоды остальные солдаты его отделения.

– Открывайте ворота, парни. Появилось еще несколько отставших солдат.

– Еще? – Один из легионеров приподнял бровь. – Я думал, все уже добрались до крепости.

– Очевидно, нет. Возможно, придут и другие. Пошли, поднимайте задницы!

Легионеры с ворчанием встали и направились к двери, выходившей к воротам. Они сняли запирающий брус и попытались открыть ворота, но выпавший снег сделал задачу неразрешимой.

– Проклятье, – прорычал опцион. – Очистить дорогу!

Он стоял со скрещенными на груди руками, а его солдаты руками раскидали снег, чтобы появилась возможность приоткрыть одну створку. Затем опцион осторожно вышел наружу. Два человека находились всего в двух десятках шагов, и он сразу увидел перевязь с медалями – ветер распахнул плащи – оба были офицерами.

Центурион, который был ниже своего товарища, оказался обладателем густой и курчавой бороды, торчавшей из-под капюшона. Второй был выше, с повязкой на голове. Его измученное лицо покрывала засохшая кровь. Они начали медленно перебираться через ров, и опцион направился к ним, чтобы помочь.

Высокий офицер поднял руку:

– Нет… не нужно. Мы справимся.

– Да, господин. – Опцион отступил в сторону, и офицеры медленно вошли в крепость.

Он последовал за ними и приказал закрыть ворота, после чего повернулся к вновь прибывшим:

– Заходите, господа. На втором этаже у нас горит огонь и есть еда, которой мы сможем с вами поделиться.

В глазах обоих офицеров появился голодный блеск, потом более высокий кивнул:

– Благодарю. Мы так и поступим. А потом мы должны сделать доклад в штабе.

– Я пошлю человека к губернатору, чтобы он рассказал о вашем появлении.

– Новый губернатор? – Офицеры переглянулись. – Так скоро?

– Он прибыл несколько дней назад, господин. Как мне вас представить?

– Префект Катон из Второй когорты фракийской кавалерии и центурион Макрон из Четвертой когорты Четырнадцатого легиона. Я командовал арьергардом армии легата Квинтата.

– Легат еще не вернулся, господин префект.

– Он не вернется. Легат Квинтат мертв. А как наши люди? Вы видели кого-то из наших подразделений?

Опцион задумался.

– Всего лишь горстку солдат, господин префект. Около двадцати. И всё.

Он оставил офицеров вдвоем, а сам отправил солдата в штаб. Некоторое время вновь прибывшие молча сидели у огня. Потом плечи Катона поникли.

– Плохо… Очень плохо. Значит, мы с тобой последние, Макрон. Почти все погибли. Это конец «Кровавых воронов». Я все потерял, Макрон. Моих людей… И Юлию… – Он покачал головой.

Центурион прислонился спиной к стене, расслабился и сделал несколько глубоких вдохов, чувствуя, что его тело постепенно согревается.

– «Кровавых воронов» будут помнить всегда, Катон. Всегда. Каждый из легионеров, чьи жизни спасены нашими солдатами. Я и представить не могу глубину твоей скорби о Юлии, но она будет жить в твоем сыне. У тебя есть Луций. Я уверен, что он станет отличным парнем. И мужчиной, которым ты сможешь гордиться. Так что думай о нем и держись, ладно?

Катон открыл глаза, мрачно посмотрел на Макрона, но заставил себя кивнуть:

– Я попытаюсь.

Некоторое время они молча ели, чувствуя, как отступает холод. Опцион принес достаточно закусок и вина, чтобы они утолили первый голод.

Распахнулась дверь, внутрь проник холодный воздух, и в помещение быстро зашел закутанный в плащ человек. Мужчина сразу захлопнул за собой дверь, откинул капюшон, опустил шарф, закрывавший нос и рот, и сразу направился к двум офицерам. Из складок плаща мужчина вытащил стило и восковую табличку и обратился к Катону:

– Прошу меня простить, господин префект. Я трибун Гай Порций, отвечаю за продовольствие и снаряжение в Медиолануме. Мне только что сообщили, что вернулись последние представители Четвертой когорты Четырнадцатого легиона и Второй фракийской когорты. Мне необходимо выделить для них продовольствие. Но я не могу найти этих легионеров.

Макрон холодно улыбнулся:

– Вы их нашли. Это мы.

Порций нахмурился:

– Я не понимаю…

– Мы – это все, кто остался в живых от арьергарда. И мы возьмем продовольствие, благодарю вас. Я готов поесть за всех наших парней, а потом попросить добавку. Так что позаботьтесь об этом. Возвращайтесь в казармы и организуйте для нас настоящий пир, чтобы мы могли сразу его начать, как только вернемся из штаба. Пир, достойный героев. Вы меня поняли? – Макрон бросил на него такой свирепый взгляд, что молодой трибун поник и опустил глаза:

– Я… все сделаю, господин. Без промедления.

Он поклонился, убрал стило и табличку, надел капюшон и вышел наружу.

Макрон удовлетворенно вздохнул:

– Благодарение богам за армейские порядки. Рационы на каждую когорту, так что теперь всем хватит. – Он толкнул Катона в плечо. – Мы наедимся до отвала и выпьем за наших парней.

– Да, так мы и сделаем. Нужно воздать честь погибшим.

– Ну, а пока мы ждем… – Макрон наклонился вперед, порылся на дне висевшего на поясе кошелька и вытащил из него свои счастливые кости. Достав, поцеловал их и повернулся к солдатам, сидевшим неподалеку. – Ну, парни… Мне нужно много монет, чтобы заплатить за вино. Кто хочет сыграть?

Послесловие автора

С самого начала конфликтов между Римом и кельтскими племенами римлян изводили друиды, стоявшие во главе восстаний против вторгшихся захватчиков. О друидах известно совсем немного – они были образованной элитой, которую боготворили племена галлов, бриттов и ирландцев. Друиды сумели объединить разные племена, и римляне – еще со времен Цезаря – были полны решимости их уничтожить. Как и все империи, Рим понимал, что недостаточно разбить вражеские армии; необходимо было покончить с идеями, связывавшими людей, которых ты покорил, и внедрить новые, чтобы другие народы разделяли твои взгляды на мир.