Два Парижа - Владимир Рудинский

Почему любовь заводит их в тупик? Жакку мог разойтись с женой: та не возражала. Он мог бы жениться на Линде. Но похоже, что он не решался, и даже, что Линда не слишком к этому стремилась. Однако, после семи-восьми лет, когда ей уже исполнилось 35 лет, она не устала от двусмысленности своего положения, от гамлетовских колебаний своего возлюбленного, быть может и от его учительского тона, и связь между ними сошла на нет, хотя они продолжали видеться и говорить.

Похоже, что у Жакку не только ревность, а искреннее негодование вызвало появление у Линды новых любовников. В письмах он с подлинным отчаянием говорит о ее «падении», убеждает ее выйти замуж. Первым появляется некто Андрэ Цумбах, техник на женевском радио; лет на 10 моложе Линды Бо, и к тому же обрученный с другой девушкой, на которой он впоследствии и женился.

Жакку ведет себя нелепо и смешно. Он устраивает себе встречу с молодым человеком и начинает уговаривать того жениться на Линде. Тот цинично отвечает: «Вы же сами этого не сделали, что же вы мне советуете?» Тогда Жакку посылает Цумбаху фотографии раздетой Линды и анонимные письма о ней, рисующие ее в неприглядном виде…

Но после всего этого проходит еще больше года. У Линды новый роман, Жакку отказался от мысли о разводе и как будто помирился со своей, всегда его любившей женой. Цумбах перестал и вспоминать всю эту историю.

И вдруг… Около полуночи на виллу Цумбахов под Женевой (Андрэ Цумбах в это время был на работе, на радиостанции) врывается какое-то остервенелое, полубезумное чудовище. Этот одержимый и натыкается на старика Шарля Цумбаха, отца Андрэ, выпускает в него пять пуль из револьвера, затем наносит ему еще семь ран ножом… с такой силой, что лезвие проходит в тело насквозь и выходит через спину… На шум прибегает жена жертвы: убийца стреляет в нее и ранит, потом выскакивает на улицу, садится на велосипед и стремглав исчезает в ночи.

Был ли это Жакку? Присяжные считают, что это был он. Он не сознался. Косвенных улик против него много, но всё не без двусмысленности. Можно только с уверенностью сказать, что он никогда бы не был осужден, если бы не две вещи: одна – его болезненная ревность, анонимные письма, сцены с Линдой и с Андрэ Цумбахом; другая – его гордый, неуступчивый характер, которым он за свою карьеру нажил себе массу врагов среди влиятельных лиц Женевы. Если встать на ту точку зрения, что преступник был именно Жакку, мы упираемся в массу загадок и противоречий. Попробуем их перечислить, приводя и соответствующие возражения, и объяснения.

Зачем, собственно, и почему Жакку было убивать хот бы и Андрэ Цумбаха? Он знал – все знали, – что у Линды с тем всё покончено, что у нее есть новый флирт. И сам Жакку с ней уже разошелся, и во всяком случае Андрэ Цумбах ему поперек дороги не стоял. Но, конечно, у ненависти и ревности своя логика. Может быть, он видел в Цумбахе причину своего разрыва с Линдой, может быть, у него осталась обида именно из него.

Только с какой стати убивать отца Андрэ Цумбаха? Жакку было известно, что молодой человек возвращается домой ночью, в определенный час, по пустынной дороге. Легко подстеречь его и застрелить. Для чего же понадобилось входить в виллу, где в это время было неизбежно встретить его родителей? Было высказано предположение, что Жакку хотел завладеть анонимными письмами. Через год времени, когда никто ему не грозил, когда доказать что-либо против него было трудно, когда скандал был столь же невыгоден и Цумбаху, и Линде, как самому Жакку? Но допустим. Искать письма в большом, незнакомом доме не легче чем иголку в стоге сена. Или Жакку совсем потерял рассудок?

Но за час до убийства и через час после него Жаку с абсолютными хладнокровием и трезвостью занимался юридическими делами. Трудно поверить, что это – один и тот же человек.

Психологическая трудность налицо. Как насчет материальных? У Жакку, как свидетельствуют врачи, всегда, а особенно в последнее время, было хрупкое здоровье. Неужели он мог покрыть в почти рекордное время путь на велосипеде из своего бюро до виллы Цумбахов на План де Уат и обратно, а в промежутке с такой страшной силой осыпать несчастного старика Цумбаха ударами ножа? – Правда, научно доказано, что бывают минуты, когда человеком овладевает какая-то демоническая сила…

Мадам Цумбах, видевшая настоящего убийцу, сперва сказала, что тому на вид было лет 30 – а Жакку а это время было почти 50 – и что он высокого роста, а Жаку среднего, – и при очных ставках не сразу смогла его признать, и признала без большой уверенности.

Все достаточно зыбко; и мотивы, и фактическая возможность, и идентификация. Жена Жакку вообще поклялась, что почти в самое время убийства звонила к мужу в бюро, и он ей ответил; но ее показание не было принято, как достоверное.

На каких же основаниях осудили Жакку? Его погубили прежде всего показания швейцарских экспертов. Они нашли следы крови на его старом пальто и на марокканском кинжале, висевшем на стене у него в доме.

Но не следует слишком пристально приглядываться к экспертизе – не то она развалится как карточный домик.

У старого Цумбаха кровь была той же группы, что и у Жакку. На пальто ее было ничтожное количество, неизвестной даты; а такие следы, незаметные для глаза, от пореза, ушиба, кровотечения из носа и т. д. есть на одежде почти у каждого человека. Что до кинжала, то вызванные защитой французские эксперты, в их числе знаменитый специалист профессор Лебретон, вообще отказались признать достоверность на нем следов крови, высказали мнение, что сделанные испытания не представляют никакой гарантии правильности.

Швейцарская публика и печать и швейцарское жюри были кровно оскорблены вмешательством в дело французских ученых и участием в процессе французского адвоката, Флорио; и их уязвленный шовинизм сыграл для Жакку роковую роль… Между тем, после речи Флорио, объективно говоря, от обвинения мало что остается.

Иное дело, что Жакку написал анонимные письма, что после того как над ним сгустились подозрения, он имел неосторожность перекрасить себе волосы – но ведь кого он мог бы этим всерьез обмануть?..

Никак нельзя, во всяком случае, не согласиться с адвокатами Жакку в том, что дело требовало нового рассмотрения, и что материал для обвинения был недостаточен. Может быть Жакку и виновен. Но столь же вероятно, что его осудили невинно, и что настоящий преступник пока избег человеческого правосудия…