Последний незанятый мужчина - Синди Блейк

Прижав мобильник плечом к уху и скособочившись на манер Квазимодо, Сэди открыла сумочку, выудила оттуда кошелек и обнаружила в нем только пятидесятифунтовую купюру. Откуда она там взялась? Сэди не помнит, чтобы у нее когда-нибудь были такие купюры, но вот же она, есть. Она протянула ее волосатому господину.

— Вы шутите? — Он смотрел на нее пристально и сурово. В глазах его не было ни капли сочувствия. — Если хотите получить сдачу с пятидесяти, вам нужно купить что-нибудь, чтобы получилось больше тридцати.

— Да, и знаешь, что бы я купила в «Харродзе»? — щебетала Лиза. — Я бы взяла что-нибудь не безумно дорогое от Moschino. И раз уж я туда попала, наверно, надо бы еще купить там туфли этого… этого…

Сэди быстренько окинула взглядом полки — что бы еще купить?

И тут она увидела его — он стоял недалеко от двери, у стенда с поздравительными открытками. Высокий, с рыжеватыми волосами. Он стоял к ней спиной, но она узнала его. Это был Пирс.

— Да, вспомнила название фирмы. «Маноло» — очень похоже на футболиста. Или на овсяные хлопья. Хрустящие «Маноло» для здоровья всей семьи…

Прикрыв рукой трубку, Сэди наклонилась и прошептала:

— Пожалуйста, дайте мне сдачи. Мне нужно скорее выйти отсюда. Как можно скорее.

— Я же сказал: купите что-нибудь больше чем на тридцать фунтов, и я дам сдачи.

Шерстяной человек покрылся потом. Сэди тоже.

— Вообще-то натуральные добавки — вещь полезная. Хорошо действует на кожу. Ты принимаешь те рыбные таблетки, о которых я тебе говорила? Конечно, трудно решиться, к тому же стоят они дай боже, но уверяю тебя, у тебя кожа будет…

— Лиза, мне пора.

Сэди нажала на отбой и сунула мобильник в сумку. Надо выбираться отсюда, пока Пирс ее не заметил.

— Вот! — Она выхватила пластиковый футбольный мяч из ближайшей корзинки. — Я вот это возьму. Только, пожалуйста, поскорее.

Если бы Пирс постоял еще у открыток и не поворачивался, можно было бы незаметно проскользнуть мимо. Она не могла себе представить, что сможет как ни в чем не бывало взять и заговорить с ним. Вроде: «Привет, как дела, говорят, ты вернулся…» Во всяком случае не сейчас. А если честно, то вообще никогда. Ей не хочется видеть его глаза, его улыбку, а больше всего ей не хочется слышать его голос. Тогда сразу в памяти всплывут слова: «Скажите ей, что я на собрании».

Телефон запищал снова как раз когда шерстяной человек вручал ей сдачу. Кажется, целую вечность она добиралась до трубки: та завалилась на самое дно сумки. Когда же наконец она ее достала и поднесла к уху, услышала голос Лизы:

— Но целиком полагаться на них все-таки не стоит. Я имею в виду рыбные таблетки. Конечно, они помогают, но только если пить по три литра воды в день и…

Она видела, как Пирс поворачивается и направляется к выходу. Она снова нажала на кнопку отбоя. Сунув мяч под мышку, низко нагнув голову, она устремилась к двери. Еще пара шагов — и она в безопасности.

От удара мяч выскочил у нее из-под руки. Сумка тоже полетела на пол. Это случилось. Она налетела на Пирса.

— Прошу прощения, — сказал он, наклоняясь, чтобы поднять ее сумку. — Больше не роняйте, — и улыбнулся. — Мяч я сейчас принесу.

— Это вы извините. Это я виновата. — Ей хотелось обнять этого человека за то, что он не Пирс. Ей хотелось убить его, потому что у него были такие же волосы и такой же рост. Вместо этого она взяла у него из рук футбольный мяч и сказала: — Спасибо большое.

У нее словно гора с плеч свалилась — прыгая от радости, она поспешила к выходу и уже в дверях столкнулась с мужчиной, который входил в магазин.

— Сэди, какая встреча!

Он держал ее за плечи, Пирс Тейт держал ее за плечи, а она прижимала к груди футбольный мяч, словно это был не мяч, а маленький ребенок.

— Ты не хочешь поздороваться со мной?

— Сейчас. — Она подняла глаза, посмотрела на него, отвернулась. — Здравствуй, Пирс. Давно не виделись.

«Давно не виделись?» Да что я такое несу?

— Пойдем со мной, мне надо купить сигарет. — Он взял ее за локоть и опять повел к прилавку. Очереди уже не было.

— Мне, пожалуйста, пачку «Бенсона». — Пирс протянул шерстяному продавцу пятифунтовую бумажку. — Как видишь, я все еще курю. — Он повернулся к Сэди. — Так и не удалось бросить.

— Ага. — Сэди не двигалась. Ну скажи же что-нибудь, не стой как истукан. Что-нибудь вроде того, что, как уверяет Лиза, она сказала одному мужику, который ее бросил. Как это звучало? «Самое главное и большое, что у тебя есть, это твой эгоизм». Нет, не годится, случай не тот.

— Послушай… — Пирс взял сигареты и сдачу, сунул в карман — он всегда распихивал по карманам мелочь, сигареты и всякие бумажки. Она узнала этот жест, такой знакомый, и сердце у нее сжалось. — Извини, что у нас так все закончилось, я должен был сделать это тактичнее. Но знаешь… — Он пожал плечами. — Мужчины так устроены.

— Не надо… — начала было Сэди и остановилась. Что не надо? Извиняться? Или не надо говорить «закончилось», потому что лучше вовсе не слышать ничего, чем слышать, как ты говоришь это слово, особенно в магазине прямо на глазах у этого обезьяноподобного продавца, который прислушивается к каждому слову.

— Нет, честно, я вел себя как последний гад, я понимаю. Мне очень неловко, правда, мне ужасно стыдно. Не знаю, почему я тогда струсил. Мне надо было сказать тебе прямо, еще до отъезда, надо было сказать тебе, что все кончено…

— Нет. — Сэди покачала головой и отшатнулась. — Не… — Ей показалось, что она вот-вот лишится чувств. Держись, сказала она себе. Не раскисай. Не подавай вида, что тебя это задело, не заслужил он такой радости. — Знаешь, Пирс, — Сэди постаралась сделать невозмутимое лицо, — самое главное… самое… — Что? Как там дальше? Неважно — она все равно этого не выговорит.

— Что самое главное?

Пирс придвинулся ближе, он ждал ответа, участливо заглядывал в глаза. Она старательно отводила взгляд. Но теперь у нее не оставалось выбора — вот перед ней его лицо. Глаза все такие же, новых морщинок не появилось, нос не сломан. То же самое лицо, рядом с которым она просыпалась в течение шести месяцев.

— Тебе вредно курить. Вот что самое главное.

— Ну, это не новость, Сэди. Думаю, я это и раньше знал. А как ты сама-то?

— Нормально, нормально. — Она вымученно улыбнулась и сделала шаг назад. — Я подумала: надо тебе сказать, вот и все.

— Как думаешь, мы расскажем другим, что курение — вред, или это будет наша маленькая тайна?

Не красней, сказала она себе, чувствуя, как краска заливает лицо.

— И давно ты играешь в футбол?

— Что?

— У тебя в руке мяч. Я подумал, наверно, это твой, иначе бы ты его так не прижимала.

— Это для друга.

— Для друга? В каком смысле друга?

Ей надо бы сказать — «для личного» или «очень близкого». Он только того и ждал. Сказать Пирсу, что помолвлена с бразильским нападающим, которого перекупил «Манчестер юнайтед».

— Друга одной моей подруги.

— А… А вообще, может, как-нибудь встретимся после работы, выпьем кофе?

Вынув из кармана электронный блокнот, Пирс принялся просматривать сообщения.

— У меня будет несколько свободных дней на следующей неделе — нет, через неделю — тогда и сходим, ладно? Будем держать связь!

«Как это? Как добрые друзья? — удивилась про себя Сэди. — У меня та же работа, квартира пополам с братом, никаких сердечных привязанностей, а у тебя — новая должность, новая подружка; записная книжка пестрит от деловых встреч и заданий? Не думаю, что это будет хорошо».

— Надо подумать, — сказала она.

— Я позвоню. Ты все еще у «Харви и Таннер»?

— Да.

— Отлично.

— Отлично.

Ужасно. Отвратительно. Хуже быть не может.

— Ну, я пошел. Пока!

— Пока.

Пошел ты к черту! Оставь меня в покое. Иди обкуривайся своими сигаретами. Я тебя ненавижу. Чашка кофе через неделю. Как выкрутился!

Она смотрела ему вслед — вот он вышел на улицу, повернул направо. При ходьбе он сильно размахивал руками, словно рассекая воздушные волны.

Очнувшись и заставив себя выйти из магазина, Сэди попыталась привести в порядок мысли. Она не упала в обморок, не распростерлась на земле у его ног и вообще не выказала никаких признаков потрясения. Может, она вела себя не наилучшим образом, но в данных обстоятельствах справилась с заданием вполне сносно. Есть чему порадоваться. Могло быть хуже.

Почему он вернулся? — задумалась она и замедлила шаг. Почему не остался в Манчестере?

Не надо о нем думать. Неважно, почему он вернулся. Мне нет до этого дела. И что теперь делать с этим мячом, который я несу под мышкой?

Сэди положила мяч перед дверью книжного магазина, в надежде, что кто-нибудь, кому он очень нужен, заметит его и использует по назначению. Наверно, обрадуется, решила Сэди. Может, отец принесет его своему двухлетнему карапузу, а тот вырастет и станет новым Дэвидом Бекхемом. Да, а я, может, стану похожей на Кэтрин Зету-Джонс, размечталась Сэди, чуть жалея, что под ногой у нее уже нет мяча и она не может изо всей силы по нему стукнуть.