Думаю, как все закончить - Иэн Рейд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мой ответ, казалось, обеспокоил Дуга. Он явно расстроился. Ему не понравилась мысль, что невозможно в одиночку быть тем, кто целуется лучше всех, что в этом смысле ты зависишь от другого человека. И тогда он сказал: «Это для меня чересчур. Значит, нам всегда будет нужен кто-то еще. Но что, если больше никого нет? Что, если ты останешься в полном одиночестве?»
Я не знала, что ему ответить. Потом Дуг как-то сник, словно мы поссорились. Сказал: «Глупо ждать, что дождь закончится». И велел мне свернуть с парковки направо. Он указывал, куда ехать, дергая головой туда-сюда. И все время молчал.
– Интересно, – говорит Джейк.
– Я почти закончила.
– Продолжай.
– До конца урока Дуг нервно ерзал на кресле и как будто не интересовался ничем, связанным с вождением. Он дал несколько простых советов по технике, но в основном смотрел в лобовое стекло. Это был мой первый и последний урок вождения.
Поскольку дождь все еще шел, Дуг сказал, что высадит меня у дома, чтобы мне не пришлось ждать автобуса. Больше мы почти ни о чем не говорили. Когда подъехали к моему дому, я остановилась у дверей и сказала, что продолжу тренироваться с отцом. Он сказал, это хорошая идея. Я оставила его там и побежала в дом.
Примерно через минуту – прошло мало времени – я снова вышла на улицу. Он все еще сидел там, в машине. Перебрался на водительскую сторону и держал руль обеими руками. Кресло осталось в том положении, какое установила я, как и зеркало. Дуг туда еле втиснулся. Я сделала ему знак опустить стекло. Прежде чем это сделать, он отодвинул сиденье назад. В то время еще было нормально не иметь электрических стеклоподъемников.
Не успело стекло достигнуть нижнего положения, как я просунула голову внутрь машины и осторожно положила ладонь Дугу на левое плечо. С моих волос текла вода. Я должна была что-то сказать. Велела ему на секунду закрыть глаза. Мое лицо было близко к его лицу. Он подчинился. Закрыл глаза и вроде как наклонился ко мне. А потом…
– Что? Не могу поверить, что ты это сделала, – говорит Джейк. – Какого черта на тебя нашло?
Я впервые вижу его таким оживленным. Он потрясен, почти рассержен.
– Сама не знаю. Просто чувствовала, что должна это сделать.
– Это так на тебя не похоже. Ты его потом хоть раз видела?
– Нет. На этом все закончилось.
– Хм, – задумался Джейк. – Нужен ли второй человек для того, чтобы целоваться лучше всех на свете? Это интересно. Вопрос из тех, что остаются с тобой навсегда, и ты размышляешь о нем снова и снова, как одержимый.
Джейк обгоняет медленно движущийся пикап. Он черный, старый. Мы следовали за этим грузовиком почти на протяжении всего рассказа. Я пытаюсь разглядеть водителя, когда мы проезжаем мимо, но ничего не вижу. На дороге не так уж много машин.
– Что ты имел в виду, когда сказал, что все воспоминания – вымысел?
– Воспоминания меняются всякий раз, когда мы к ним обращаемся. Они не абсолютны. Истории, основанные на реальных событиях, часто имеют больше общего с вымыслом, чем с фактами. И вымысел, и воспоминания вспоминаются и пересказываются. И то и другое – формы историй. Истории – это способ, посредством которого мы учимся. Истории – то, что позволяет нам понять друг друга. Но реальность случается только один раз.
Именно в такие моменты меня влечет к Джейку сильнее всего. Вот как сейчас. Когда он сыплет фразами вроде «реальность случается только один раз».
– Если вдуматься, это странно. Мы идем смотреть кино, понимая, что оно нереально. Мы знаем, что люди играют, читают сценарий наизусть. Но все равно фильм на нас влияет.
– Ты хочешь сказать, что не имеет значения, выдумана ли история, которую я тебе только что рассказала, или она произошла на самом деле?
– Все истории выдуманы. Даже подлинные.
Еще одна классическая реплика Джейка.
– Мне надо об этом подумать.
– Знаешь песню «Unforgettable»[3]?
– Ага, – говорю я.
– А что ты можешь назвать по-настоящему незабываемым?
– Даже не знаю. Я не уверена. Но песня мне нравится.
– Ничего. Нет ничего незабываемого.
– Что?
– В том-то и дело. Какая-то часть любого события неизменно забывается. Не важно, насколько она хороша или примечательна. Так положено – и точка. Речь не о том, быть ей или не быть…
– Вот в чем вопрос?
– Не начинай, – говорит Джейк.
Я не знаю, что ему теперь сказать. Не понимаю, как реагировать на его слова.
А он молчит. Просто играет своими волосами, закручивая их на затылке вокруг указательного пальца – такая у него привычка, она мне нравится. А потом, через некоторое время, смотрит на меня.
– А если я назову себя самым умным человеком в мире, что ты скажешь?
– Что, прости?
– Я серьезно. И это имеет отношение к твоей истории. Просто ответь.
Кажется, мы едем уже минут пятьдесят, а может, и больше.
На улице все темнее. В машине светятся только приборная панель и радио.
– Что бы я сказала?
– Ага. Ты бы посмеялась? Назвала меня лжецом? Разозлилась? Или просто усомнилась в разумности такого смелого заявления?
– Наверное, я бы сказала: «Что, прости?»
Джейк в ответ смеется. Не хохочет, но тихонько, сдавленно и от души хихикает – за ним такое во-дится.
– Серьезно. Вот я это сказал. Ты меня хорошо расслышала. Как ты на такое отреагируешь?
– Ну ладно. Ты хочешь сказать, что ты самый умный мужчина в мире…
– Неправильно. Самый умный человек. И я не утверждаю, что это на самом деле правда, мне интересно, как бы ты отреагировала на подобное заявление, если бы я действительно его сделал. Не спеши.
– Джейк, перестань.
– Я серьезно.
– Наверное, я бы сказала, что ты несешь чепуху.
– Неужели?
– Ага. Самый умный человек в целом мире? Смешно по многим причинам.
– По каким же?
Я поднимаю голову, которую до этого подпирала руками, и оглядываюсь вокруг, как будто где-то рядом есть зрители. За окном мелькают размытые очертания деревьев.
– Хорошо, позволь задать тебе вопрос.
