БАЛЬЗАМ АВИЦЕННЫ - Веденеев Василий

Из Оренбурга отправились уже вчетвером: с поручиком прибыл шустрый рябоватый солдат по фамилии Рогожин. Так Кутергин стал начальником маленькой партии.

Офицеры ехали впереди, на бричке. Следом пылила телега с геодезическим инструментом, унтером и солдатом на передке.

С каждым днем становилось все теплее потом стало просто-таки жарко. Слякотный Петербург с пронизьвающими ветрами, снег с дождем, раскисшие российские дороги - все это казалось таким далеким, словно привиделось во сне.

Первое знакомство с фортом вызвало у Федора Андреевича разочарование: он увидел приземистые серовато-желтые строения, обнесенные стеной с воротами и вышками для часовых. Ворота распахнулись, и повозки вкатились во двор, одновременно служивший плацем. Со всех сторон его обступали вплотную прилепившиеся к стенам домики с плоскими крышами и узкими террасами. Крыши домиков служили помостом для часовых, расхаживавших вдоль стен, и площадками для пушек. На высоком шесте обвис выгоревший на солнце флаг.

Встречать прибывших вышел комендант - средних лет армейский капитан с коротко остриженной, густо поседевшей головой.

- Тученков Петр Петрович. - Комендант поздоровался с приезжими, потом привычным жестом снял фуражку и вытер ее подкладку платком. Лоб Тученкова казался мучнисто-белым по сравнению с загорелым до черноты лицом. - Отдохните с дороги, а вечером милости прошу отведать.моего хлеба-соли. Дом мой искать не придется: у нас тут все хозяйство курица пешком за день обойдет.

Комендант скромничал: форт оказался не таким уж и маленьким: рота солдат, несколько орудий. У колодца расхаживал часовой, положив на плечо ружье с примкнутым штыком. В конюшне ржали лошади, в хлеву мычали коровы, а по двору прошли несколько русских баб, неся на коромыслах ведра. В углу рылись в куче мусора рябые куры. Видно по всему - русский человек обустраивался здесь всерьез и надолго.

Вечером в доме Тученкова собралось местное общество: сам комендант со своей дородной супругой, несколько гарнизонных офицеров, Кутергин, фон Требин и недавно заглянувшие в форт по делам доктор и священник отец Иоанн.

Федор Андреевичпринес пару бутылок французского коньяка, что вызвало оживление за столом. Угощали бараниной, жареными курами, вкусными лепешками, орехами, водкой и дешевым привозным вином. Поначалу гости чувствовали себя немного скованно, но вскоре освоились. Разговор вертелся вокруг освобождения крестьян и изменения сроков службы.

- Много ли душ отпустили? - с провинциальной непосредственностью поинтересовался отец Иоанн, подслеповато шурясь на Кутергина и фон Требина.

Федор Андреевич объяснил: его семья никогда крепостных не имела, поскольку он происходил из мелкопоместного служивого дворянства, а Николай Эрнестович отчего-то вспыхнул:

- У нас имение в Лифляндии, но крепостных не было.

Кутергин ловко перевел разговор на другую тему и провозгласил тост за хозяйку дома. Дружно выпили, после чего сама хозяйка, сославшись на заботы, вышла из-за стола. Комендант, на правах хозяина, разрешил мужчинам курить.

- Полагаю, господин капитан, завтра вы нам найдете проводника? - раскурив от свечки тонкую сигару, спросил фон Требин. - Я видел во дворе одного азиата, может, он годится? В Оренбурге говорят, что у вас, Петр Петрович, везде свои людишки среди местных киргизцев. <Киргизцами (киргиз-кайсаками) в серединеXIXвека называли казахов. Собственно киргизов называли дикокаменными киргизами>

- Нет, голубчик, и не просите. - Комендант поднял руки, и сидевший напротив Кутергин заметил обтрепанные манжеты домашней сорочки, выглядывавшие из-под обшлагов его мундира. - Без конвоя не отпущу!

- Отчего же непременно нужен конвой? - улыбнулся Федор Андреевич.

- Вам, господа, мнится слава первопроходцев, как у знаменитого путешественника Семенова, а мне перед начальством держать ответ. - Тученков покрутил в пальцах пузатую стеклянную рюмочку. - И, опять же, лошади! А хорошие лошади только у казаков. Вот погодите, придет Денисов, с ним и отправлю. Азиатам не доверюсь!

- А вот известный путешественник господин Семенов доверялся, - заметил фон Требин. - Неужели и здесь, на самом краю матушки-России, без служивого казака не сделать и шагу? Тем более что наша миссия значительно скромнее, чем у Семенова: всего лишь перепроверить старые карты и составить новые...

- Куда же без казаков? - Доктор опрокинул в рот стаканчик с вином и раскурил потухшую трубку. - С двумя солдатами?

- В степь, к киргизцам, - задорно рассмеялся фон Требин. - Не воевать же мы собираемся, в самом-то деле? Пойдем к Аму-Дарье, проверим некоторые колодцы, а там и дальше.

Кутергин негромко кашлянул и предостерегающе взглянул на слегка захмелевшего поручика. Перехватив его взгляд, Тученков махнул короткопалой рукой.

- Бросьте, голубчик, здесь все свои: который год вместе, почитай, живем как одна семья. Извольте не опасаться. Лучше остерегайтесь там. - Он показал большим пальцем себе за спину, где за глухой стеной дома раскинулась бескрайняя черная ночная степь.

- Вы, может быть, и не собираетесь воевать, - вступил в разговор один из офицеров форта. - Но те, кто повыше нас с вами, не примите в обиду, господа, вдруг да собираются? Пойдете к Хиве, а там и Бухара, за ней Гиссар! Глядь, уже и британская Индия перед тобой. Британская !

- Я знаком с географией, - примирительно улыбнулся Федор Андреевич. - Однако Николай Эрнестович прав: время, отпущенное нам для экспедиции, уходит с каждым часом.

- В том-то и дело, - согласился Тученков. - Но все равно нужно ждать хорунжего Денисова. Азиатам я не доверюсь!

Доктор потянулся к графину с вином, наполнил стаканы и, неловко повернувшись, уронил на простенькую белую скатерть несколько крупных красных капель.

«Как кровь на снегу, - почему-то подумал Кутергин. - Или на песке пустыни».

Он обвел глазами комнату. Побеленные стены, зеркало на стене, тахта, покрытая черно-бордовым ковром, наверное, местной работы или привезенным из Хивы вездесущими купцами. За узким окном на черном небе мигали крупные яркие звезды. Протяжно перекликались часовые на стенах и вышках форта.

- Давайте лучше выпьем, - предложил комендант. - Дай вам Бог удачи!

- Аминь. - Отец Иоанн перекрестился и медленно

Кутергин чокнулся с Тученковым и фон Требиным, потом с доктором и офицером, имени-отчества которого он так и не запомнил.

- Когда можно надеяться выйти из форта? - Николай Эрнестович отставил пустой стакан и поглядел на коменданта.

- Думаю со дня на день. Денисов с казаками придет, и в добрый путь! А что он сам с дороги будет, так не сомневайтесь: ему привычно.

Доктор сидел, полуприкрыв глаза, и посасывал потухшую трубку. Отец Иоанн тихо задремал, чуть слышно посвистывая припухшим носом. Офицеры гарнизона потихоньку, не прощаясь, разбрелись по домам. Благо, идти недалеко, все тут же, в одном дворе. Да и офицеров-то здесь - раз, два и обчелся.

«Боже мой, - подумал Кутергин. - Ведь они наверняка собираются так частенько, чуть ли не каждый вечер, поскольку делать больше здесь совершенно нечего. Вяло перебрасываются давно избитыми остротами, лениво играют в карты. Пьют дешевенькое винцо и - по домам».

Он грустно улыбнулся и достал портсигар, но тот выскользнул из руки и завалился под стол. Федор Андреевич нагнулся за ним, а комендант услужливо посветил, подвинув канделябр. Выпрямившись, Федор Андреевич бросил взгляд в зеркало, висевшее напротив: причудливо преломившись в графине с вином, свет упал на его белую рубашку, и она казалась залитой свежей, дымящейся кровью. Дурной знак? Он резко тряхнул головой, отгоняя навязчивое видение, и спросил:

- А вы, Петр Петрович, ходили в степь?

- Нет, - криво усмехнулся Тученков. - Так, поблизости только. Да и зачем? Рожи их мерзкие глядеть? Тьфу!.. Вот Денисов что ни день гоняет к киргизцам. И, представьте себе, никакой известности не имеет в отличие от путешественника Семенова.

- Азия страшна, - неожиданно вмешался доктор - Грязь, узкие темные улочки без единого окна а посредине - сток для нечистот. Шелудивые собаки, голод, нищета. На базарах продают мальчиков и девочек лет восьми. Похотливые купцы щупают детские тельца... Гадко! А рядом - величественные дворцы и минареты.

Он залпом выпил вино и снова наполнил стакан, не обращая внимания на осуждающий взгляд коменданта.

- И все они больны нехорошими болезнями! - Доктор обиженно оттопырил нижнюю губу, пошатнулся на стуле и вцепился в столешницу, потянув на себя скатерть.

- Э-э, голубчик. - Тученков брезгливо сморщил загорелое лицо. - Кажется, вам пора почивать?

- Отнюдь. - Доктор попытался встать. Комендант щелкнул пальцами. Вбежал босой солдат в полотняной рубахе, подхватил под мышки пьяного эскулапа и потащил к выходу.