Отцы и деды - Марина Владимировна Добрынина

Коля выпил и пустил пьяную слезу.

— Бедные вы! Как же вас жизнь-то прижала! Что ж делать то вам теперь?

— Нам бы назад вернуться, — подала голос Иоханна, неодобрительно на меня косясь. На ее кошачьей морде читался упрек. Мол, сколько еще можно тут с этим иномирцем водку распивать? Пора думать, что дальше делать, и отправляться восвояси.

— Нельзя нам назад, блонда ты моя глупая, — отозвался я.

— Хам! — обиделась принцесса. — И трус к тому же! Ты думаешь, Таурисар с компанией до сих пор в саду вашем находятся? Они уже давно ушли оттуда, так что протрезвляйся и домой! Будем родителям твоим во всем признаваться!

— Не думаю, что эти маги так просто от меня отстанут, поэтому домой лучше пока не соваться.

— Сбежал, спрятался в ином мире, герой! А не подумал о том, что твои родители знать должны, что происходит?

— Должны, — согласился я и рискнул признаться, — я не знаю, как открыть портал в наш мир.

— Что? Ты… ты мажонок недоученный! — зашипела Иоханна, выгнув спину дугой. — Да чем же ты думал, когда в портал меня затащил? Да ты… ты…

— Тихо, тихо, киса, не злись, — пьяненько пробормотал Коля и почесал принцессу за ушком. Иоханна так опешила, что даже шипеть перестала. Осторожно из-под руки Коли выбралась и по-человечески, спокойно, спросила:

— Что нам делать, Лин?

Откуда я знаю, что делать, блонда ты моя язвительная? Что сказать-то тебе? Меня же не учили порталы открывать. Дед обещал показать, как это делается, но не спешил. Все равно Повелитель Порталов должен у старшего в семье находиться, а старший пока дед, потом вот мамина очередь настанет и только после нее мне артефактом владеть. Кто ж знал, что так получится? Нет у меня опыта в открывании порталов. Совершенно никакого нет! Только кое-какие теоретические знания и… и вот тут меня осенило!

— Ханна, так ведь дед мой тоже здесь — в этом мире!

— С чего ты взял? — недоверчиво спросила принцесса. — Сочиняешь наверно, чтобы я успокоилась и согласилась здесь застрять и деда твоего искать! Ничего-то ты не можешь, только врать, мажонок недоученный!

И опять она меня разозлила! Так и оттаскал бы за уши эти кошачьи и пинка дал, чтобы знала свое место, а не по столу гарцевала!

— Да будет Вам известно, Ваше Высочество, что Повелитель Порталов хранит память о последнем открытом портале.

— И что? — насмешливо осведомилась Иоханна.

— И то! Кошка ты драная! Я открыл портал наугад, не задавая точных координат, а это значит, что с вероятностью 99 % мной был создан путь в тот мир, в который артефакт открывал его в последний раз! А куда, по-твоему, был открыт последний портал? Я думаю, что именно туда, куда дед сгинул! Наверно от этих психов бежать ему пришлось.

— И он был так добр, что перед побегом вручил артефакт Таурисару? — в голосе Иоханны все та же насмешка и скепсис.

— Не знаю я, как было дело. Вот сама подумай — где все эти годы Таурисар пропадал? Каких премудростей в другом мире, где его мать моя бросила, нахватался? Может быть, он теперь сильный маг, сильнее дедушки и… вдруг эта троица деда убила? Я тут водку пью, а дед где-нибудь мертвый лежит!

Тут я к своему ужасу и стыду всхлипнул. Нет, не я это плакал. Это водка виновата! Вот Коля тоже от нее плакал. Немножко. Ну и я немножко.

— Эх, ребенок! — Николай протянул мне салфетку, — не реви! И ужасы всякие раньше времени не придумывай! Сам же сказал, что дед твой сильный маг, значит не так просто его убить. И если он в этот мир ушел, то найдем мы его. У меня еще кое-какие связи в милиции остались. Никуда он от нас не денется.

— Спасибо, — промямлил я и шумно высморкался в салфетку.

Понимающий мужик этот Коля. И… ну, адекватный, что ли? Другой бы вышвырнул нас из дома или еще что похуже сделал, а этот вот помощь обещает. Накормил, напоил и… я больше никогда не буду иномирскую водку пить! Никогда в жизни!

— Лин, ты не расстраивайся, — Иоханна даже поближе ко мне пересела и носом в плечо ткнулась. — Жив твой дед, такие, как он, так просто не пропадают. Давай, прекращай слезы лить. Хочешь конфетку?

— Иди ты, блонда дурная! — разозлился я. — Я тебе мальчик что ли? Конфетку! Сама свои конфетки ешь!

— Кошкам нельзя конфеты, для зубов вредно, — поучительно изрек Коля, — а ты, принцесса зря с ним, как с ребенком. Взрослый же мужик, а что слезу пустил, так это все водка. Она такая… и вообще надо завязывать пить!

Коля решительно убрал бутылку с остатками алкоголя в белый шкаф, то есть в холодильник. Я был с ним абсолютно согласен — пить надо завязывать. Особенно эту слезоточивую гадость!

Мы вернулись в комнату. Коля присел на продавленный диван, Иоханна улеглась рядом, мне пришлось устроиться на жестком неудобном стуле. Коля достал из кармана коробочку, с бело-синим рисунком и нерешительно посмотрел на Иоханну.

— Эээ… Ханна, ты не против, если я закурю?

— Курите, Николай. Я привыкла. Вряд ли Ваш табак пахнет хуже гномьего, который мать Лина — Дульсинея, курит.

— Дульсинея? — встрепенулся Коля.

— Да, матушку мою Дульсинея зовут, — подтвердил я.

Ну да, это ее мир, но вряд ли он настолько мал, что этот человек может быть знаком с моей матерью. Вероятно, просто имя ему понравилось. Мало ли что?

— Дульсинея Абрамовна Тобосская… тьфу! Тамбовская!

— Ну да, Дульсинея, по батюшке Абрамовна, — подтвердил я. — А что ты там еще говорил, я не понял. Надеюсь это не ругательства. Все-таки мать она мне.

— Глупец! — тут же встряла в разговор Иоханна, — он, кажется, мать твою знает, а ты…

— Не знаю я ее, — невежливо перебил Коля.

Так ей и надо, кошке драной!

— Дело 22-летней давности, — объяснил он. — В этой квартире жила Дульсинея Тамбовская, девушка одинокая и незамужняя. Я тогда молодым еще был, только после училища. Участковым работал. Я квартиру-то эту и помогал вскрывать. Вонищи было… Жуть! Дульсинеи нет, квартира изнутри закрыта. На паласе труп лежит, ну очень не свежий. Причем явно мужской. А голова отдельно. В углу. Помню, Сашка Звонцев, опер, так блевал! А я ничего. Но ситуация-то какова! Странная, скажу я вам, ситуевина. Никак Дульсинея эта из квартиры уйти не могла. А ушла!

— В наш мир перенеслась, — объяснил я, — да там и осталась. За папу моего замуж вышла.

— Квартирка-то муниципальная, — продолжал Коля, — жилица,