Крестная мамочка - Кэрри Адамс

С воскресным воздержанием я просчиталась. Ужин в узком кругу у Самиры превратился в разнузданную вечеринку с карри. Было в этом что-то сиюминутное, по принципу «один раз живем». Чего терять нам, подопечным суицидального надзора?

Парочку официантов из индийского ресторана отвлекли от вечерней доставки и поручили накормить и напоить нас. Умно придумано, отметила я. Кто ест карри вечером в воскресенье? Одни женатики. Самира сумела утереть им нос. Так я ей и сказала, а она в ответ нахмурилась:

— Это ресторан моего дяди.

Вот тебе раз.

Одиночки привели своих одиноких друзей, было весело, никто не напрягался и не замыкался в своем кружке. Если у присутствующих и были дети, о них не упоминали. Никто не разглагольствовал про выбор школы. Я радостно наливалась пивом «Тигр», болтала со всеми подряд, и все шло прекрасно. За несколько часов, которые я там провела, меня ни разу не спросили, чем я занимаюсь, — по моей классификации это означает, что вечеринка удалась. Светские беседы переросли в общий треп. Никто не вспоминал о бытовухе: все дружно обсуждали народы и страны, книги и малоизвестные, но шикарные бары в других городах.

Я познакомилась с неким Себастьяном. Долговяз, лысоват, ноги колесом, но в целом ничего себе: сумел рассмешить меня и притащил еще «Тигра». А когда он отлучился в туалет, ко мне подсела Самира и выдала информацию: он какой-то там советник при правительстве. Почему-то эту работу я сочла сексуальной. С госслужащими я еще не сталкивалась. Себастьян дал мне визитку — видно, так полагается у нынешних одиночек. Я скользнула по ней взглядом: и вправду служит в Министерстве торговли и промышленности. Когда Себастьян попрощался, я расстроилась, но через двадцать минут увидела, что обе стрелки часов сошлись на двенадцати, и рассудила, что и мне пора спать. Я поблагодарила Самиру и в обитом плюшем лифте спустилась на первый этаж. Возле дома Себастьян болтал с какой-то незнакомой компанией. Он улыбнулся мне и помахал собеседникам.

— А я думала, ты давно ушел, — сказала я, оставшись наедине с ним на темном тротуаре.

— И ушел бы, если бы прощание не затянулось. — Он улыбнулся. — Ты как добираешься домой?

Я побрякала связкой ключей. Он нахмурился.

— А что такое?

— Ты перепила.

— Да нет, вряд ли. Я закусывала.

— И все-таки ты навеселе. Я точно знаю — сам тебя спаивал. Где ты живешь?

— Возле набережной.

— Отлично, как раз по пути. Я довезу тебя до дома, а там возьму такси.

И он сдержал обещание, только между делом успел побывать в моей постели.

3. Исчезновение

Все случилось — проще некуда. Себастьян поставил мою машину на подземную стоянку, мы вдвоем вошли в лифт. Я машинально ткнула в кнопку с цифрой «одиннадцать»: мой этаж, прямо под пентхаусом. Не успели доехать до четвертого, как Себастьян взял меня за руку и притянул к себе. Может, решил, что кнопкой лифта я дала ему зеленый свет, а мне не хватило духу объяснить, что он ошибся. Пришлось поцеловать его в ответ, и это было неплохо. Даже очень. Он вел себя, как все мужчины, несмотря на попытки книг, журнальных статей и комедий переучить их. Отвел прядь волос от моего лица. Взял меня за руку, потом крепко обнял. За пять недель я привыкла не только к «позе голубя», но и ко многим другим, поэтому от столь скромных упражнений практически не пострадала. Тыльной стороной ладони он провел по моей щеке так нежно, что, когда дверцы лифта распахнулись, я послушно вышла за ним из лифта, отперла дверь квартиры и впустила ночного гостя.

Мне даже не пришлось предлагать кофе: события покатились лавиной. Что меня удивило, так это предательство собственного тела, которое вдруг начало подчиняться Себастьяну. Я даже забыла, что на мне гигантский лифчик, а трусики вообще от другого комплекта. Какая разница, лишь бы прикоснуться кожей к коже, неважно чьей. Я распалила его, он — меня, и мы прилипли друг к другу. В какой-то момент мне показалось, что мы занялись сексом в одежде. Под брюками Себастьяна явственно чувствовалась твердая выпуклость.

Мы повалились на кровать, я приподняла зад, и мы совместными усилиями стащили с меня трусы. Туфли я сбросила сама и заработала ногами, как мартышка, спуская по бедрам штаны Себастьяна. Может, его кривые ноги виноваты, но джинсы застряли на уровне коленей. Ну и пусть. Руки, губы, волосы, шеи, груди — все смешалось, и вдруг — р-раз, он в меня вошел, вызвав дрожь по всему телу. До меня вдруг дошло, что секс в моей жизни — большая редкость. А жаль, не помешал бы. Мы сближались и отстранялись, сжимали объятия, царапались, и на несколько головокружительных минут выбили у меня из головы все мысли до единой. Все мое тело существовало только ради ощущений и ни для чего более. Это было потрясающе. Изумительно. Но закончилось так же внезапно, как и началось.

— Не-ет! — выкрикнул он.

Очень мило с его стороны. Продолжения, как я, он явно не хотел, но я его не виню: на его месте кончила бы еще в лифте. Спасибо и на том, что так долго продержался. Он содрогнулся и затих. Моему телу понадобилось еще немного времени, чтобы понять: все, поиграли и хватит, больше незачем гнуть спину и нечего впускать в себя. Некоторое время мы лежали неподвижно. Превращаясь из животных обратно в цивилизованных людей. Зверюга во мне упрямилась. Ей явно не хватило. Нельзя звать в дом волка, а потом выпроваживать его, не накормив досыта. Недрессированные звери так себя не ведут.

Себастьян перекатился на бок, поддернул штаны и встал. Заправил полы рубашки — и он уже одет. Будто ничего и не было. Я попыталась улыбнуться, но не смогла. Себастьян направился в сторону ванной. Я услышала, как зашумел душ, отчего слегка озадачилась, потом — спуск воды в туалете, и догадалась, что мой гость открыл воду просто для того, чтобы без стеснения помочиться и выпустить газы. Вспомнился анекдотичный случай из жизни Мэрилин Монро и Артура Миллера. Он решил познакомить новую девушку с родителями и привел ее на ужин в тесном кругу в небольшой дом Миллеров. После ужина Мэрилин понадобилось в туалет, но, поскольку он находился совсем рядом со столовой, она пустила воду, чтобы под шумок облегчиться. Позднее драматург спросил у родителей, как им его новая подружка, и его мать ответила: «Девушка милая, Артур, только писает, как лошадь».

Должно быть, мои губы еще были растянуты в улыбке, когда Себастьян выглянул из-за книжного шкафа.

— Не притворяйся, что тебе так легко угодить. Я-то знаю, ты недовольна.

Я натянула повыше одеяло — не хватало еще голышом разыскивать по всей комнате трусы, но Себастьян сдернул одеяло и заставил встать с кровати. Крепко держа за руку, он повел меня в наполненную паром ванную. Там горел приглушенный свет — слава изобретателю выключателя с реостатом и заодно временно не работающему вентилятору. Окутанный клубами пара Себастьян принялся раздевать меня по всем правилам. Содрал через голову футболку. Освободил лифчик от ноши. Наконец на пол упала моя юбка, и я застыла голышом. Себастьян быстро разделся и повлек меня в воду. Наконец-то состоялось боевое крещение моей ванны.