ЗАПИСКИ НЕПУТЕВОГО ОПЕРА - Виктор Караваев

Легендированный разворот состоит в неожиданном, но оправданном изменении направления движения на противоположное.

Например, что-нибудь уронил, "вдруг это заметил" и повернулся искать якобы уроненное, а на самом деле – см. выше. Или резко развернулся и… пошел к ближайшему киоску с газетами или сигаретами, который – вот фокус – оказался именно в направлении, откуда идут наблюдатели. Разумеется, такое место надо заранее подобрать. Профессиональные разведчики имеют целые "проверочные маршруты", где подобных мест с "сюрпризами " много. Но тут важно не переусердствовать: о таких методах выявления наблюдения спецы по наружке знают, несколько подобных случаев подряд наверняка насторожат их. А если добавится еще и очевидное петляние объекта, возвращение к одному и тому же месту, то тут уже все станет ясно. Осмотрелись, пригляделись и решили: наблюдение есть, надо отрываться. Как делать это? Прежде всего – см. приемы наружного наблюдения. Если это целая бригада, то у них обязательно есть машина. От нее и надо отрываться в первую очередь. Как? Используя места, где пешеход пройдет, а машина – нет. Перешел пешеходный мостик через реку или железную дорогу – вот и оторвался от машины. Только надо, чтобы движение в объезд заняло много времени. Отчего не стоит использовать в этом качестве дворы – объедут вокруг квартала и примут на выходе из него. Как вариант – сесть на электричку, переезжающую через мост, и чтобы рядом не было автомобильного моста. При посадке объект смотрит, кто идет за ним. Учитывая прием "лидирование", надо осмотреться, кто находится впереди (идет или стоит на посадочной платформе, нарисовался по ту сторону пешеходного мостика и т. п). Все замеченные таким образом являются кандидатами на место оставшегося наблюдателя, с которым и осталось "разобраться". Желательно, чтобы место отрыва от машины было в это время малолюдным. Но сойдет и наоборот – густая толпа, в ней можно попробовать затеряться.

Но по выходе из толпы надо все же проверить еще раз – действительно ли наблюдатели потеряли объект. По любому, по миновании места отрыва от машины останется в худшем случае только один (редко два) пеший наблюдатель. Надо его срисовать и отделаться от него, пока он не подтянул к себе отставшую бригаду. В этом смысле надо обратить внимание на пользующихся мобильными телефонами и прочими радиоприбамбасами. если таковые снабжены гарнитурами скрытого ношения, то человек все равно разговаривает как бы сам с собой или же прячет от окружающих губы. Может быть заметно. Ну и прочие приметы наблюдателя остаются в силе.

По окончании курсов всех привели к присяге. Все, кто служил когда-нибудь в армии, помнят такой трепетный момент, как принятие присяги.

Караваев уже несколько дней маялся в ожидании долгожданного звонка из отдела кадров, который должен был сообщить, ну когда он наконец примет присягу и вольется в славные ряды российской налоговой полиции. И вот он прозвучал. Как и было приказано, Витек прибыл в управление для подписания соответствующих бумаг. Вместе с ним в коридоре маялось несколько таких же ребят, которые готовились стать операми и следователями.

В голове он мысленно представлял, как будет через несколько дней принимать присягу в форме и при оружии, перед строем.

К его удивлению, ему дали маленький листок размером в четвертую часть листа, на котором был написан текст присяги:

"Я (фамилия, имя, отчество), поступив на службу в налоговую полицию, присягаю на верность народам Российской Федерации.

Клянусь соблюдать Конституцию и законы Российской Федерации, права человека и гражданина, добросовестно выполнять приказы начальников.

Клянусь быть честным, мужественным сотрудником, бдительно стоять на страже экономических интересов Родины, строго хранить служебную тайну.

Если же я нарушу принятую мной Присягу, то готов нести ответственность, установленную законами Российской Федерации".

Кадровик грозно спросил: "Прочитал? Раз прочитал, распишись. Все". Караваев был немного шокирован, все его красивые картинки рассыпались. Но самое интересное было впереди. Прошло, наверно, более полугода, как он трудился на ниве пополнения бюджета, и вдруг назначают нового начальника управления.

Он грозно начинает матюгаться и требует пересмотра процедуры принятия присяги.

Отдаются соответствующие приказы, и кадровики в срочном порядке вырывают листки с присягами из личных дел и спускают их в сортир. В назначенный день все сотрудники, пришедшие на службу недавно, вызываются на торжественное принятие присяги. И вот, представьте себе, стоит толпа молодых, оторванных от службы людей, одетых в гражданку, так как на складе нет парадной формы, вообще нет никакой формы. Стоят они перед группой генералов и полковников (одетых в парадную форму при всех регалиях) без оружия и принимают присягу. А теперь представьте, как это выглядит: строй стоит по стойке "смирно" в гражданке, выходят по очереди чеканя шаг, читают текст присяги, расписываются.

А теперь представьте, как отдать честь без головного убора и формы. Я не говорю уже о том, что вместо "Служу отечеству" многие говорили "спасибо", "благодарю" или просто молчали, а также, что присягу принимали второй раз. Вот так в налоговой полиции появились сотрудники, присягавшие дважды.

– Ренаточка, солнце мое, ты мне в кабинет звякни, когда этот урод к тебе придет! Ты на сколько его вызвала? – опер Юрка Волощенко аж приплясывал от нетерпения. – Я ему политику партии быстро растолкую. Привяжем к организации обналички любо-дорого, не соскочит!

Это следователь Рената Любимова вызвала на допрос юношу, организовавшего через подставные фирмы широкую сеть по оказанию специфических финансовых "услуг" торговцам-кавказцам с рынка, горячо любившим наличные, особенно не учтенные государством.

В объяснении оперу сей деятель, по имени Игорь, все отрицал и ненатурально возмущался коварством налоговых полицейских и их неверием в человечество.

– Позвоню, Юрочка, позвоню, – выдохнула дым Рената. – Вот.вот подойти должен, не уходи надолго.

Юрка ушел к себе, а через пару минут в кабинете следователей объявился молодой паренек, махнувший с порога удостоверением.

– Привет, коллега! Я из Северо-Восточного округа, Ефремов, созванивался с вами, мне надо копию обвинительного получить.

Ренатка, поулыбавшись и слегка пококетничав, предложила визитеру присесть и полезла в сейф. Вошел Юра, похоже, чуть остаканенный.

– Игорь? – положил он тяжелую длань на плечо сидевшего опера.

– Игорь! – смущенно улыбнулся тот.

– Ну что, урод, будем ваньку валять? Ты что за хрень пишешь в объяснении? Пойдем ко мне, за жизнь поговорим, недоношенный!

И за шкирку поволок Игоря к выходу. Тот рванулся и получил тычок в грудь.

– Отвали, чума! – Игорь пнул Юру в голень.

Тот, не задумываясь, ударил визави в лоб. И получил ответную плюху. Из кабинета следователей доносились звуки педагогического процесса, больше напоминавшие обструкцию с туфлей Н. С. Хрущева на сессии генеральной ассамблеи ООН.

Через полминуты кабинет был похож на фашистский штаб после налета ковпаковцев. Сломанные стулья, разлетевшаяся бумага и опрокинутый цветочный горшок. Следователь Рената с тоской смотрела на разодранное уголовное дело и со злобой – на потных, тяжело дышавших поединщиков. А подозреваемый в тот день так и не пришел.

Бажанов купил машину. Машину он хотел давно, да только денег не было. На "Жигули", не говоря уже об иномарке, у него и сейчас бы не хватило, но помогла знакомая Баранова. Она работала в автосалоне и предложила Бажанову купить "Оку" по заводской цене. Грех было отказаться. Водительские права, как и у любого офицера, у Бажанова, конечно, были, лейтенантские еще, а вот устойчивых навыков пилотирования не было, не приходилось ему водить машину много лет, да еще в таком бешеном городе, как Москва. Поэтому он попросил коллег помочь ему правильно выбрать машину – дело-то ответственное – и отогнать ее к дому, а там он уже сам потихонечку! С ними увязался Караваев, используя любой повод, чтобы сбежать со службы.

На заводской стоянке, увидев десятки новеньких разноцветных автомобилей, Бажанов мгновенно ощутил себя арабским шейхом, выбирающим очередной "роллс-ройс", и начал страшно ломаться. Он бессистемно бродил между рядами машин, постукивая по капотам и багажникам, как будто выбирал арбуз. Тогда Витек решил упорядочить поиск.

– Бажанов, – сказал он, – определись сначала с цветом, а потом уж мы выберем лучшую из тех, что есть.

Бажанов подумал и начал определяться. Ярко-оранжевые нарядные машины были с негодованием отвергнуты как "слишком кричащие", синие оказались маркими, а серые – тусклыми. После долгих и мучительных колебаний, ясное дело, остановились на белой машине, поскольку благородного, столь любимого военными цвета хаки не было.