Москва футбольная. Полная история в лицах, событиях, цифрах и фактах - Александр Савин

Так что, никакой футбольной команды под названием «Сокольники» или «Ширяево поле» Фульда в 1896 году не создавал. Он ее действительно организовал, но только… спустя десять лет. Точно также, никоим образом нельзя считать за точку отсчета возникновения футбола в Москве редкие упражнения с футбольном мячом, которые совершали небольшие группы британцев на заводе Гоппера в Замоскворечье, на Невском стеариновом заводе и, вполне возможно, на каком-то еще московском предприятии, использовавшем в массовом порядке труд иностранных специалистов.

О том, что было дальше, читаем во всероссийском футбольном Ежегоднике: «Однако не сразу суждено было привиться московскому футболу и после начинаний на земле Гоппера, несколько лет о футболе в Москве ничего не было слышно. Лишь в 1904 году Ширяево поле стало вторым родоначальником этой игры. Компания молодежи под руководством А. Я. Торнтона смогла возродить эту игру, и с тех пор футбол стал идти вперед уже быстрыми шагами».

В небольшой заметке «Первый футбол в Москве», помещенной в № 18 журнала «К спорту!» за 1912 год, один из ветеранов московского кожаного мяча Роберт Альфредович Вентцели пишет: «Помню, это было летом 1904 года. Как-то в один из теплых вечеров сидели мы тесным кружком в кофейной на Сокольническом кругу. Нас было шестеро: Н. А. Носов, А. И. Вашке, С. Л. Зимин, Н. В. Шашин, брат (Рудольф Вентцели – А. С.) и я. Пустые вечера были так тоскливы и однообразны, хотелось найти какое-нибудь полезное и вместе с тем приятное развлечение. Единственное в то время наше удовольствие было ходить гулять куда-нибудь, на 5-ю версту и пить чай.

Н. А. Носов, вернувшийся только что из заграницы, рассказывал нам много о спорте в Германии и Франции и главным образом, о футболе. Его рассказы нас так увлекли, что мы решили в какие-то 5 минут «с завтрашнего дня» заняться футболом. Особенно горячо взялся за дело Носов. На следующий же день мы с ним поехали «в Москву» покупать мяч. Это было, однако, не так легко сделать, так как в то время футбольный мяч был редкостью. Помню, нам в 5–6 местах отказали, и лишь в конце концов удалось найти таковой в одном магазин, где его продавали чуть ли не как предмет роскоши.

На следующий день мы собрались на площадке детских игр в Сокольниках, на Ширяевом поле, для составлении партий (тогда еще не говорили «команда») После долгих разговоров и споров мы, наконец, кое-как набрали две партии: одну назвали красной, а другую синей. Ширина ворот у нас тогда была всего только 3 аршина. Мяч не вбивали ногой, а вгоняли толпой, и обыкновенно выигрывала та партия, игроки в которой были крепче. Мы тогда еще не знали, кто такой форвард или какой-нибудь голкипер. У нас с названиями было проще: были десять загонщиков и один сторож. Так мы играли около трех месяцев.

Хорошо известные в то время среди спортсменов англичане гг. Стивенс и Торнтон, узнав о нашем футболе, предложили нам устроить состязание русских против англичан. Мы охотно согласились, назначили день игры. Англичане, которые к матчу не могли собрать полную команду, приехали на площадку только в составе 7 человек, что для нас было очень приятно, как большие шансы на выигрыш. Несмотря на наши все старания, англичане вбили нам 8 сухих голей, что нас очень обескуражило. В этот же вечер мы все собрались у Носова для обсуждения причин проигрыша. Собрание затянулось надолго, и в конце концов было решено на следующий же день играть не «кучей», а каждому игроку дать определенное место и соответствующее этому месту название, кроме того, позаботиться о приобретении футбольных ботинок, отсутствие которых мы считали чуть ли не главной причиной нашего проигрыша англичанам.

Спустя некоторое время мы устроили состязание с «быковцами». За три дня до матча только и говорилось об этом состязании. К этому дню мы себе даже сшили форменные фланелевые рубашки (белые с красной полосой). Приехали «быковцы». Переодевшись, они вышли на поле в странном для нас в то время одеянии. Некоторые из присутствующих дам и благонравные гувернантки со своими скромными воспитанницами поспешили стушеваться, будучи сильно шокированы «неприличным» и невиданным зрелищем – видом «больших детей с голыми ножками». «Быковцы» оказались не хуже англичан, они уже тогда играли почти по правилам, которые им указал живущий в Быкове один англичанин, некий Варбург, игравший за границей в хорошей команде голкипером. Он в этом состязании действительно показал много ловкости и умения, за что был награжден аплодисментами. На другой же день более половины наших «синих» и «красных» хотели играть голкипера, а до состязания считалось это место самым неинтересным и часто за отсутствием игрока «сторожа» пускали к «загонщикам», а его место заменял или какой-нибудь мальчик, или оно совсем пустовало.

Увлечение этим спортом среди нас было так велико, что мы в первый же год играли до первого снега. Зимой устраивали чуть ли не еженедельно собрания для подготовки к следующему сезону. Выписали себе и ботинки и щитки, вообще все необходимое, и с нетерпением стали ожидать наступления весны, чтобы опять приняться «за дело».

На следующий год мы стали уже кое-что понимать в футболе; в наших командах появились уже некоторые с «обрезанными брюками». Летом часто устраивали состязания с «быковцами», а осенью – с англичанами. Несмотря на то, что, за неимением лишних игроков, состязания устраивать было трудновато, мы все же часто играли. В продолжение двух лет мы, кажется, не выиграли ни одного состязания. На третий год стали уже появляться новые игроки, и вскоре образовались два клуба: Сокольнический клуб спорта и кружок «Сокольники».

Хотя начало футбола дало нам мало чисто спортсменских радостей, зато это время оставило нам много самых приятных и симпатичных воспоминаний».

Как видим, с 1896 по 1904 год в истории московского футбола сплошное «белое пятно». Но пустота ли? Чтобы хоть как-то разобраться в этом вопросе, обратимся к воспоминаниям еще одного пионера московского футбола – Леонида Сергеевича Смирнова. Судя по его рассказу, со временем в Сокольниках появилась еще одна группа людей, неравнодушных к футболу. Но, обо всем по порядку. Как-то, осенью 1900 года, студенты ИМТУ – Императорского Московского технического училища (сегодня это Московский государственный технический университет им. Н. Э. Баумана), что располагалось в Немецкой слободе на одноименной улице, расходились по домам после лекций. Дорога лежала мимо Московского стеаринового и мыловаренного завода. Он находился в районе Вознесенской (сегодня – улица Радио) и Салтыковской улиц. Последняя шла вниз к Яузе и Салтыковскому мосту. Она неоднократно меняла свое название, одно время и вовсе была безымянной, затем была продолжением улицы Радио, а сейчас опять сменила название, и дома на ней стали приписаны к Набережной Академика Туполева (до переименования – Салтыковская и Разумовская набережные). В 1918–1939 годах прямо напротив бывшего завода (рядом с этим местом сейчас расположен Всероссийский научно-исследовательский институт органического синтеза – ВНИИОС) появились мощные корпуса ЦАГИ и КБ Туполева. В наши дни небольшая часть хозяйственных и административных построек завода сохранились в неизменном виде, а часть была стилизована под старину. Все эти строения принадлежат Туполевскому комплексу, на территории которого сегодня разместились коммерческие организации (под брендом «Бизнес Центр Туполев Плаза»), а в излучине Яузы между улицей Радио и Салтыковским мостом, на месте бывших корпусов ОАО «Туполев» вырос высотный жилой комплекс «Каскад». К сожалению, изобретатели авиационной техники и высококлассные инженеры современной Ресурсной Федерации оказались не нужны…

Стеариновый завод был учрежден в Санкт-Петербурге еще в 1839 году подданными Великобритании Казалетом, Кроном, Миллером и другими, а в 1857 году такое же производство «для фабрикации стеариновых и солнечных свечей, мыла и олеина» появилось и в Москве. В декабре 1867 года петербургское и московское отделения объединились на паях под названием «Невское стеариновое товарищество», которое, благодаря отменному качеству изделий быстро стало известно не только в России, но и в мире. Достаточно сказать, что продукции Товарищества было присвоено 10 Гербов Российской Империи. Уже в начале ХХ в. оно представляло собой солидной предприятие: производило 40 разновидностей свечей отличного качества, глицерин, стеарин, и, конечно, туалетное и хозяйственное мыло. Запах, правда, стоял в округе, мягко говоря, своеобразный, но от этого никуда не денешься. Терпели.

Так вот, проходя мимо этого «ароматного свечного заводика», молодые люди увидели сквозь решетчатую ограду, как на пустыре группа взрослых мужчин, сняв пиджаки, била ногами по большому кожаному мячу. Через какое-то время картина повторилась, и молодые люди заинтересовались этим непонятным для них зрелищем. С тех пор студенты подолгу стояли около забора, стараясь понять, чем же занимаются эти взрослые люди. Все их настойчивые вопросы к гоняющим мяч мыловарам оставались без ответа. Однако загадка вскоре была разрешена.