Магия огня - Хлоя Нейл

Скаут закатила глаза и махнула рукой.

«О, хватит. У меня нет на это времени».

«Так выдели немного времени».

«Ребят, одиннадцать часов», — прошептал Джейсон.

Скаут фыркнула на Майкла: «Я удивлена, что ты думаешь, будто ваши дела достаточно важны что бы…»

«Одиннадцать часов!» — яростно прошептал Джейсон. Скаут и Майкл внезапно притихли и оба посмотрели туда, куда он показывал. Я пыталась сдержать порыв посмотреть, что же там такое, чтобы не привлекать излишнего внимания, но не смогла удержаться.

Я потерпела пару секунд, а потом быстро оглянулась через плечо. Там в колоннах был пробел, через который было видно улицу за нами, ту, которая шла параллельно Ери, но за Св. Софией. Худая девушка в джинсах и толстовке, капюшон которой ветер срывал с ее головы, стояла на тротуаре, засунув руки в карманы.

«Это кто?» — прошептала я.

«Нет…почему она здесь?» — спросил Джейсон, по мере того, как он смотрел на нее, его улыбка медленно увядала. Лицо ее невозможно было различить, блондинка, кучерявые пряди выбились из-под капюшона и разметались по плечам. Вероника была пока единственной известной мне блондинкой в Чикаго, но это не могла быть она. Я думаю, что она не одела бы джинсы и толстовку даже под страхом смерти, особенно когда не надо носить форму.

Кроме того, было еще что-то, что отличало эту девушку. Что-то было не так. Что-то бросалось в глаза. Она была слишком тихой, как будто ледяная статуя в бурлящем движением городе.

«Она нарывается на неприятности?» — спросил Майкл. Он говорил тихо, почти шептал, в голосе слышалось беспокойство. Как будто независимо от того, искала она неприятностей или нет, он ожидал, что что-то произойдет.

«Средь бела дня?» — прошептала Скаут, — «И она… Она в квартале от ближайшего анклава. Ее анклава!»

«Что такое анклав?» — спросила я тихо. Не настолько тихо, чтоб они меня не услышали, но меня все равно проигнорировали.

Джейсон кивнул: «В квартале от ее, но слишком близко к нашему».

Я посмотрела на Джейсона, потом обратно на девушку, но она уже исчезла. На тротуаре никто не стоял, как будто там и не было никогда никого.

Я повернулась обратно и оглядела Скаут, Майкла и Джейсона.

«Может, кто-то хочет меня просветить?»

Я уже догадалась, что спрашивать бесполезно, так же бесполезно, как мои попытки разузнать у Скаут, где она было прошлой ночью, но и не спрашивать я не могла.

Cкаут вздохнула: «Это должен был быть тур, а не пресс-конференция. Я устала».

«Мы все устали», — сказал Майкл, — «Это было долгое лето».

«В смысле долгое лето?»

«Можно сказать, что мы были частью группы по улучшению общественной жизни», — сказал Майкл.

Мне понадобилось несколько минут, что бы осознать, что со мной опять разговаривают. Но ответ меня не удовлетворил, он был не слишком информативным. Я скрестила руки на груди.

«По улучшению общественной жизни? В смысле, вы избавляетесь от всякого мусора?»

«Да, неплохая аналогия», — сказал Джейсон, продолжая разглядывать место, где недавно стояла девушка.

«Я так понимаю, она — мусор?» — спросила я, показывая пальцем в том направлении.

«Это просто оборот речи, но да, это про нее», — сказала Скаут, потом взяла меня за поднятую руку и потянула ее вниз, — «Так, достаточно приятных воспоминаний и теорий о тайных заговорах для одного дня. Нам нужно на занятия. Повеселитесь в школе».

«MA это всегда весело», — сказал Джейсон, — «Удачи в Св. Софие».

Я кивнула, и Скаут подтолкнула меня к выходу из сада, но я решила оглянуться на Майкла и Джейсона. Они стояли плечо к плечу, Майкл на дюйм или два выше, и пристально наблюдали как мы идем к школе.

«У меня так много вопросов, даже не знаю с чего начать», — сказала я, когда мы вышли из их зоны слышимости и пошли по улице, — «Но давай для начала немного поболтаем. Ты сказала, что вы не встречаетесь, но похоже для Майкла это не столь очевидно как для тебя».

Скаут фыркнула, но это прозвучало как-то слишком пренебрежительно, наигранно.

«Я не просто сказала, что мы не встречаемся. Мы действительно не встречаемся. И это объективный, эмпирически доказанный факт. Я не встречаюсь с парнями из MA».

«Угу-угу», — согласилась я. Не сомневаюсь, что Скаут смогла бы подписаться под каждым сказанным словом. Но было что-то помимо этих слов, что-то между нею и Майклом, что-то большее, чем она могла себе позволить.

«И вы участвуете в общественных работах?»

«Ты слышала, мы убираем мусор».

«О да, в этом я тоже тебе полностью верю».

Это последнее, что мы сказали, прежде чем проскользнули между зданиями, потом прошлись по дороге и вновь попали в Св. Софию. Когда начали звонить колокола на левой башне, мы как раз ступили на лестницу главного входа. Я подумала, что нам нужно поспешить и чуть не врезалась в Скаут, когда та застыла в дверях главного входа.

«Я знаю, что тебе многое непонятно», — сказала она, — «но тебе придется довериться мне».

Я посмотрела на нее и приподняла бровь: «Наступит ли тот день, когда ты сможешь мне доверять?»

Она нахмурилась: «Честно говоря, Лил, я надеюсь, что этот день никогда не наступит».

Отличное окончание разговора.

Нам нужно было отсидеть еще три занятия: Британскую литературу, химию и историю Европы, прежде чем я закончу мой первый в Св. Софии учебный день.

Наверное, то, что у меня не было аппетита за обедом к лучшему, потому что слушать монологи учителей о кинетической энергии, Беовульфе и Фоме Аквинском на полный желудок — прямой путь к его расстройству. Это и на пустой желудок перенести нелегко.

Разве не странно? Я люблю факты, информацию и газетные сводки новостей. Но когда три занятия, каждое длительностью по часу стоят подряд — это ужасно тоскливо.

Но я не обращала на это внимания, я переживу первый день учебы, отвечу на кучу вопросов от моей сопровождающей и ее друзей, не смотря даже два часа домашней работы и волчий голод.

И к слову о голоде, ужин был таким же, как и завтрак — достаточно плотным, так что мы со Скаут могли не есть «грязный рис», который, очевидно, был комбинацией риса и всего, что осталось с ленча. Я оценила школьное безотходное производство, но «грязный рис» был для меня зеленоват. И это в прямом, а не в переносном смысле — в нем были зеленые частички, которые не поддавались опознанию.

С другой стороны, это определенно хороший повод быть бдительной во время еды.

Так как мы пришли вовремя и это был наш первый день в школе, мы, как истинные гурманы выбрали любимую в Чикаго смесь — классический чикагский стиль: «red-hot» хот-доги, чикагская пицца, итальянский сандвич с говядиной, и чизкейк из кафе Эли.

Когда мы взяли еду и заняли место, я сосредоточилась на своем томате и сыре-ладэн нарезанных лучшим «чикагским» способом, так что я не докучала Скаут расспросами о ее встречах с парнями, ее «группе по улучшению общества» или ее полуночных отлучках.

Вероника и ее фаворитки задолжали нам визит, который разбавил бы нашу атмосферу пиццы из пластмассовых тарелок, но они прислали нам хороший элегантный обед в комнату.

«Что за вражда?» — спросила я Скаут, накалывая кусок клейкой пиццы на вилку.

Скаут, кинув неприязненный взгляд на столик «красоток», пожала плечами: «Мы с Вероникой здесь с двенадцати лет. Пришли в одно время. Но она, я не знаю, как сказать, перешла на сторону? Она решила стать королевой новоиспеченных звезд, ей нужны были враги».

«Очень зрело», — сказала я.

«Это уже въелось в кожу», — сказала Скаут, — «Обычно, она остается на своей стороне столовой, а я на своей».

«Пока она не в твоей свите, развлекается с Эми», — указала я.

«Это так».

«А почему это место?» — спросила я ее, — «Почему твои родители поместили тебя сюда?»

«Я из Чикаго», — сказала она, — «по роду и племени. Мои родители — дети трастового фонда — мой прадедушка изобрел карусель для электрической цепи, а мои дедушка и бабушка получили деньги, когда он умер. Благодаря одному расточительному поколению моим родителям пришлось оставить приятный образ жизни».

«И они выбрали школу-интернат?» — удивилась я вслух.

Она остановилась, уставившись в пространство, и начала мять кусочек хлеба в руках. «Дело не в том, что они не любят меня. Я просто думаю, что они не вполне уверены, что им со мной делать. Они выросли в закрытых школах, к тому же, когда мои бабушка и дедушка получили свои деньги, у них появилось несколько действительно богатых друзей. Они думали, что закрытая школа, это лучшее из того, что можно дать своим детям, так что они послали туда моих родителей, а мои родители послали меня. Во всяком случае, они осуществили свои планы — Монте-Карло в это время года, Палм Бич в то, и так далее, и так далее. Закрытая школа дала им возможность путешествовать, выполнять свои социальные обязанности, соответствовать своему статусу».