Последний замок - Джек Вэнс

В ноябре 1906 года в Архангельск приезжали «два с.-д.» – два социал-демократа – Н. А. Шевелкин и А. Эгеде-Ниссен. Этот приезд, как и сообщение о том, что Кучина лишили стипендии, позволяет датировать письмо декабрём 1906 года.

Александр сообщает ещё об одном событии – карательной экспедиции в Шенкурском уезде Архангельской губернии, где в 1905–1906 годах были волнения удельных крестьян, жестоко подавленные. В конце письма Александр передает привет «всей Wessel». Муж и жена Андреас и Элизиф Вессель, горячо сочувствуя событиям в России, создали на Севере Норвегии в городе Киркинесе своеобразную колонию, некий перевалочный пункт для революционеров из России, нелегально выехавших из страны. Здесь построили домики, людей кормили, снабжали деньгами, давали отдохнуть, а далее отправляли либо обратно в Россию, либо в Европу. Попасть же из России в Киркинес было довольно просто. Из Архангельска в Норвегию регулярно ходили пароходы Архангельско-Мурманского срочного пароходства. Таможни были в Архангельске и Александровске-на-Мурмане. Можно было свободно купить билет до какого-нибудь становища западнее Александровска и не проходить таможенный контроль – территория-то российского государства, а там, где таможенных постов не было, купить на самом пароходе билет в один из городов Норвегии. Путь вполне безопасный (это не с контрабандистами по суше через границу переходить) и использовался довольно часто. Привет «всей Wessel» – по-видимому, привет всем политэмигрантам этой колонии.

Александр пишет, что состоит в ученической организации. Это свидетельствует о том, что в это время он был серьёзно увлечён революционной деятельностью. Это, по-видимому, стало причиной размолвки с отцом, которую они оба тяжело переживали.

Саша пишет о том, что он изучает курс гимназии. Он хочет учиться в университете, но для этого нужно иметь аттестат зрелости из гимназии. В ноябре 1907 года вышел циркуляр Управляющего С.-Петербургским учебным округом, разрешавший лицам, окончившим средние учебные заведения, сдавать экзамены за гимназический курс, чтобы получить право поступления в университет. Проведение таких испытаний возлагалось на педагогический коллектив местной мужской гимназии.

В эту зиму 1906/1907 Саша, наверное, особо остро понял, что значит жить без средств к существованию, и он опять поступает «не по правилам». В марте Александр уезжает в Норвегию и уходит на норвежском судне на зверобойный промысел.

Организация зверобойного промысла в Норвегии значительно отличалась от поморского. Лучшим путеводителем нам будет книга Фритьофа Нансена «Среди тюленей и белых медведей»[56]. Ф. Нансен ходил на зверобойный промысел в 1882 году, ещё будучи студентом. Книгу написал по своим юношеским дневникам в 60 лет, добавив научные наблюдения более позднего времени, но, судя по тому, что никаких поправок и замечаний о технологии промысла он не внёс, то она, по-видимому, за те сорок лет мало изменилась, разве что суда стали более совершенными.

Сотрудники издательства «Помор». Сидит А. Эгеде-Ниссен, стоят слева направо: П. Ф. Гусев, Н. А. Шевелкин, А. С. Кучин. Вардё, 1906 г. (Из фондов МАМИ)

Знамя «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!», найденное под крыльцом дома Кучиных в г. Онеге. 1905 г. (?) (Из фондов АОКМ)

Билет члена-корреспондента Архангельского общества изучения Русского Севера А. С. Кучина. 1909 г. (Из фондов МАА)

Семья Кучиных. Онега. 1908 г. (Из фондов ОИММ)

Зверобойный промысел на гренландского тюленя проходил у острова Ян-Майен, расположенного в Северном Ледовитом океане между архипелагом Шпицберген и островом Исландия. Здесь на молодом льду щенились утельги – тюленьи самки, здесь же были и лёжки бельков – тюленят в возрасте 14–18 дней. При рождении у тюленей мех белый и длинный – 3–4 см. Вскармливаемый матерью, он имеет толстый слой подкожного жира, а так как сам в воду не идёт, поэтому и становится лёгкой добычей для ловцов, которые бьют их баграми по голове. Следует сказать, что русские поморы белька не били, желанной добычей для них были утельги. Европейцы же забивали малышей в большом количестве: это была и лёгкая добыча, и белая шкурка ценилась выше. Через три недели бельки начинают линять, и через месяц у них вырастает серебристо-серый мех в тёмную крапинку, поморы называли их «серками». С каждой линькой крапинки становятся всё больше, и в конце концов остаются только пятно на голове и два больших на спине.

В соответствии с международным соглашением 1876 года побойка – охота на тюленя в районе Ян-Майена, где лежбища тюленей насчитывали сотни тысяч голов, для того чтобы не распугать тюленей, дать им время спокойно ощениться, запрещалась до 24 часов 3 апреля. Естественно, это делалось не для того чтобы защитить популяцию от истребления. Промысловики Норвегии, Англии, Германии и других стран получали равные возможности в добыче непуганного зверя.

На промысел выходили в начале марта с тем, чтобы к 4 апреля постараться найти лёжки зверя, подойти к ним как можно ближе. Нансен вышел в море на барке «Викинг» с ледовой обшивкой и вспомогательным двигателем 60 лошадиных сил. На борту было 62 человека, но были и большие суда с командой до 200 человек. На грот мачте устраивалась бочка, из которой вахтенный или сам капитан высматривал лёжки тюленей, состояние льдов, полыньи, а во время побойки подавал сигналы промысловикам. На вооружении каждого были багор особой конструкции с длинным, слегка загнутым острым шипом с одной стороны и молотком с другой стороны, нож для разделки туш, стальное точило и волоковой шкерт. При обнаружении лёжки на воду спускали лодки, в каждой 5–6 человек: стрелок, рулевой, три-четыре гребца. На «Викинге» было 10 таких лодок. Люди высаживались на льдины, и начиналась бойня. Бельков били молотком багра, взрослых самцов и самок стреляли. Крики бельков и людей – и кровь, кровь, кровь. Тушами и оглушёнными животными набивали лодки и везли их на судно. Свежевали – сдирали шкуру с жиром, остальное выбрасывалось за борт, где поживу уже ждали чайки и буревестники. Как писал Ф. Нансен: «В общем, этот промысел, конечно, не способствует облагорожению человеческой породы»[57]. В районе Ян-Майена истреблялось более 20 тысяч голов ежегодно в течение многих лет. Когда белёк начинал линять, охота в этом районе заканчивалась. Суда, не полностью набившие трюмы, отправлялись к южному побережью Гренландии – к Датскому проливу, куда приплывают на линьку десятки тысячь хохлачей. Хохлач, названный так за большой эластичный раздувающийся кожаный пузырь на голове, значительно крупнее гренландского тюленя и достигает в длину 2 ½ метра. Детёныши рождаются не в шерсти, как другие тюлени, а с гладким ворсом. Во время линьки хохлачи менее подвижны и любят греться на солнце, но предпочитают торосистые тяжёлые льды, и к ним трудно пробиться – судно может затереть льдами. Здесь удача зависит от опытности капитана и меткости стрелка. Команда «Викинга», напав на лёжку, работая круглосуточно, добывала здесь более сотни хохлачей за день. Домой они вернулись в конце июля.

Вот на такой промысел попал Саша Кучин в 1907 году. Мы не знаем, на каком судне ходил он в море, какую должность исправлял, чем занимался во время промысла. Но как же он должен был проявить себя, чтобы на следующий год его наняли капитаном! Мы не знаем, большое или маленькое было это судно, старое или новое. Мы знаем, что промысел не место для благотворительности. От его успешности или неуспешности зависит жизнь промысловиков и их семей. Мы знаем, что промысловики – не кисейные барышни, а сильные и грубые люди, и быть капитаном на таком корабле не просто. Остаётся фактом, Александр Кучин был капитаном на зверобойном судне Гамундсена в навигацию 1908 года. Об этом свидетельствует открытка, посланная сестре Фросе: «Недавно вернулся с моря. На днях был у папы. Скоро, недели через две, выйдем оба на «Николае», а через месяц надеюсь быть дома. Посылаю тебе как старшей мою фотографич. карточку: будут деньги – куплю альбом. Хоть и был два рейса капитаном, да поистратился»[58].

Опыт плавания во льдах полярных морей, несомненно, пригодился ему и в экспедиции в Антарктиду, и в его главной экспедиции 1912 года. Опыт зверобойного промысла на норвежском судне – это колоссальный опыт!

В личном деле записан плавательный стаж. 1907 год – 5 мес. 26 дн., 1908 год – 4 мес. 24 дн.[59]

1907 год для Александра Кучина знаменателен ещё одним событием. В издательстве «Помор» вышел его «Малый русско-норвежский словарь» тиражом 2000 экземпляров. Это был один из первых русско-норвежских словарей. Особенно примечательно то, что он вышел через два года после обретения Норвегией независимости. На обложке указано, что в словаре 4000 слов. Справедливости ради скажем, что русских слов в словаре около 3000, но некоторые из них на норвежский переведены двумя терминами. Кроме словаря в издании есть основные сведения о фонетике и грамматике норвежского языка.