Над всей Россией серое небо - Александр Гера

Сгущались тучи, свинцовая серятина спустилась до самых крыш. И будто хороводили громы или танковые гусеницы рубили асфальт, темень кромешная, стылость. Пора.

Разлетались мы, как решено, четырнадцатого. Ждать доле нечего. Не себя спасать пора, а капитал на будущее. Глядишь, развиднеется над Россией, перестанет она подставлять свой лоб под заморский аршин, дабы свои собственные недоумки и авантюристы не ставили опыты на согражданах. Ранним утром потемну собрались мы в нашем авиаклубе. Как водится, летуны встречали спонсоров радушно. Шеф-инструктор предложил сгонять на вертолете в ближайшие пределы рыбки половить, попариться и попить водчонки. - Другие планы,- отказался наш президент.- Лучше...- И увлек шеф-инструктора в 'сторону от прочей клубной челяди. - До Богослова не слабо слетать? - Хе,- засмеялся шеф-инструктор.- Знаю тебя, патрон. Где Богослов, там Индра. - Разумеется. - Развернулись над ней после сброса, в Витебске заправка и назад, да? - Как в прошлый раз,- подтвердил президент. - Так в прошлый еще таможни не было. - А что тебе таможня? Тебе ж не садиться? - Засекут и посадят. - Ну и чех с ним. А ты уже пустой. Главюр с тобой летит со всеми бумагами, как положено. Так, мол, и так, тятили-потяти-ли, инди-руси, бхайбхай, совместно с витебскими коллегами по спорту проводим отработку полетов по большому кругу и малость с маршрута уклонились. Маршрут, сам понимаешь, согласован. Юрий Александрович, иди сюда,- позвал главюра президент.

Наш главюр тоже не крайняя сошка в "Оледе". Юрист-международник, на трех языках шпарит без акцента, еще пять лет назад его имя с уважением произносили крупные зарубежные бизнесмены. Тогда он занимал крупный пост во внешней торговле, да не пришелся ко двору новому начальству. "Баста,сказал он,- на дядю поработал бесплатно, пора себе пару копеек наковать". Пытались его различные менатепы соблазнять, всякие полупартийные морды, он пришел в "Олед". Пришел сам, первый человек без личного отбора президента нашего. Мы как раз обсасывали интересную операцию с привлечением иностранного инвестора, а он разложил нашу затею по косточкам, и каждый огрех сам по себе вылез. Это не он такой грамотный, а мы валенки - тот инвестор его старым приятелем был, и вообще он всегда с улыбкой подчеркивал: "У меня большой жизненный опыт".

В "Оледе" он за год имел столько, сколько за всю жизнь в совке не заработал. Его знали везде, ему верили, а честность в бизнесе - самый дорогостоящий товар. Мы, воруя и оплакивая бедную матушку Русь, никогда бы не имели такого чистого фейса, не будь в штате "Оледа" такого юриста. С его приходом из фирмы ушла суета, какая сопровождает действия дилетантов; мы, бесспорно, были стоящими камешками, он огранял нас и делал привлекательную оправу. Два года он не визировал ни одного сомнительного контракта, не одобрял ни одной сделки с душком криминала. А после... "Я так долго надеялся, что в этой стране не все воры и проходимцы и хотя бы одна разумная голова есть наверху",- сказал он и сам предложил покопать глубже стираных джинсов и отмывания валюты. Когда в стране начался ажиотаж с редкоземельными, "Олед" встретил его на шаг впереди остальных джентльменов удачи. Сгодился наш подшефный авиаклуб, в коня корм оказался: две "аннушки" плюс "восьмерка" занимались самым прибыльным делом. Один полет в Каунас приносил русской церкви больше свечек, чем все остальные кающиеся. Для покаяния мы могли бы спокойно держать свечной заводик и ежедневно слушать "Многая лета "Оледу" и штату его мучеников за святое дело...", но мутная водица отстаивалась, таможня и ОМОН перекрывали один за одним наши каналы, пришлось исхищряться методом сброса.

- Юрий Александрович, убеди шеф-пилота в безопасности,- сказал наш президент подошедшему главюру. -А он не маленький,- усмехнулся главюр. - И я так думаю,- кивнул президент. - А этот чемоданчик,- президент взял из рук главюра кейс,- подтверждение. Десять тысяч долларов детишкам не дают. - Речистый! - засмеялся шеф-инструктор. - Ладно, с Юрой хоть на край света. - На край света не надо. Ему ночью в Штаты улетать. - Красиво живете,- опять засмеялся шеф-инструктор. - Можно подумать, ты у нас сирота,- попенял ему президент. - Нет, почему,- стушевался шеф-инструктор.- С таким патроном всегда в новых попонах ходим...

Немаловажная деталь: наш президент по совместительству был директором малого коммерческого предприятия "Крыло", куда входил этот любительский авиаклуб. Диверсификация называется, а не диверсия против экономики, как считает Рекунков.

- По коням,- скомандовал наш президент. - Счастливого полета, Юрий Александрович. Остальное - как договорились. Звони из Нью-Йорка мне в Цюрих. Они трижды расцеловались. Кашлянул выхлопом мотор "аннушки", закрутился пропеллер, нырнули в самолет главпотех и Главпальто с продолговатым ящиком, вынырнули тотчас, в проеме еще открытой двери улыбался нам и махал рукой главюр...

В промозглых сумерках зачинающегося дня в свете дальнего прожектора его улыбка была рассеянно печальной. Чего печалиться, думали мы, у него своя брокерская контора в Нью-Йорке, а в продолговатом ящичке, в хитрой штуковине с чувствительными амортизаторами, покоилось двадцать кило ртути. "Рэд Меркурий", четыре девятки, международный стандарт качества. В Литве контейнер превращался в четыре миллиона долларов чистоганом и наши литовские содруги имели столько же, да еще столько же все прочие перекупщики, пока не войдет наш меркурий составным компонентом в головки баллистических ракет и на недолгое время, как самолет - перед взлетом, не замрет в зловещем ожидании. "Выше голову,- казалось, подбадривает взглядом главюра наш президент.- Отмучился ты, Юрий Александрович, с завтрашнего дня начинаем честную жизнь".

"Аннушка" порулила на взлет. Обслуга ушла греться в каптерку с полосатым колдунчиком на крыше. Взлетит самолет, уедем мы. Возьмем приготовленные загранпаспорта с многократными визами и, "Прощай, немытая Россия...".

И тут, как водится в жанрах авантюрного романа, случилась накладка: путь "аннушки" пересекало такси. Из него - точь-в-точь Табаков из "Семнадцати мгновений весны" - стремительно вырвался наш Боба в длинном, развевающемся на ходу пальтеце с белыми обшлагами и ринулся прямо под винт. - Господи! - вырвалось у президента.- Как этот охламон здесь очутился! - И погнал "мерседес" к "аннушке". Когда мы подъехали, Боба колотил ладонями в дверь самолета, требуя открыть. "ЧеКа, ОМОН, путч, ОБХСС!" - пронеслось в наших головах стремительным потоком.

- Верните мне мою Луизу!- надрывался Боба у закрытой двери. Нам полегчало, мы захохотали. Наш президент за шиворот оттянул упрямого Бобу от самолета.

- С чего ты взял, что Луиза там? - орал ему в лицо президент под ревущий аккомпанемент мотора.

- Там, знаю! Верните по-хорошему! - орал и Боба, выкручиваясь из цепких рук президента. Президент сделал руки крест-накрест, кивнул из фонаря шефинструктор, и "аннушка" сбавила обороты. Засвербило под нашими ложечками. Истинно говорят мудрые: не связывайся с дураками, самое путное, что из этого получится, станешь сам дураком. - Иди, ищи, олух царя небесного! - выпустил Бобу президент. Разумеется, нашу крупную Луизу в ящичек для ртути не упрячешь, хотя Боба удостоил вниманием и контейнерок. - А это что? - спросил он тоном бдительного таможенника. - А это не твоего ума дело! - разозлился президент. - Наворовал и сбежать хочешь? - сорвался с тормозов Боба. - Ах ты, тля! - озверел наш президент. Вот сейчас, с надеждой ожидали мы, он даст Бобе приличного пинка, тот уймется, и не будет больше отступления от сценария. Дальнейшее контролю и логике не поддавалось. Бог его знает, зачем президент полез во внутренний карман, зачем вынул оттуда портмоне, загранпаспорт...

Боба выхватил из рук президента паспорт и побежал к такси. Таксист смекнул, что он лишний в этом сценарии, и, не дожидаясь своего клиента, дал газ. Только красные стоп-сигналы мигнули в серой мгле. Боба оглянулся и рванул к ближнему леску. - Ах ты, сучий потрох! - Перекосило лицо президента. Мгновение - и он в кабине самолета. - Руля! - заорал он, выволакивая шеф-инструктора из кресла. Взревел двигатель, мы заворожено следили за ускоряющимся бегом "аннушки" поперек взлетного поля. - Что он делает! - схватился за голову Главпальто. - Да уж...- едва нашелся главпотех.

Самолет почти настиг Бобу, когда тот споткнулся и выстелился под колеса. "Аннушка" проревела над ним. Боба шустро откатился в сторону, и, догадались мы, президент потерял его из виду: резкие тормоза, разворот на сто восемьдесят градусов, ускоряющийся бег и... каждому на роду написана хотя бы одна роковая ошибка. На полной скорости самолет во что-то ткнулся, сделал свечу носом в землю, и следом ахнуло в небо огненным столпом рванувшегося топлива. Яркое пульсирующее пламя на миг отделилось от зловещей, какой-то адско-зеленой кляксы под собою и опало.

- Мама моя,- первым опомнился Главпальто.- Двадцать кило ртути! Ходу, Петрович!