Дом непредсказуемого счастья - Лариса Соболева

Бирюза заструилась по роскошному телу Влады тончайшим потоком, переливаясь лазурными оттенками, а Мила, снова постукивая себя по груди, дабы проглотить плохо пережеванный кусок, одновременно показала второй рукой большой палец.

— Даже не знаю, какое взять… — растерялась Влада.

— Оба. Бери оба платья. Ты в них — супер.

Влада тратила денежки с осторожностью, лишнего — ни боже мой, поэтому они у нее водились, но сейчас она была готова потратить любые деньги на эти наряды! Хорошая фирменная шмотка превращает мартышку в богиню, разве не так?

— А сколько это стоит? — перешла практичная Влада на деловые рельсы.

— За что купила, за то и отдам. Без наценок. На подругах не наживаются, короче, в переводе на рубли это будет… будет… по три штуки.

— Шутишь?! — вытаращилась Влада, но и обрадовалась одновременно. — Шесть тысяч за оба?! Всего?!

— Все тряпки с распродаж, там есть маленькие ляпы, вот и кинули платьица за бесценок. Я много классных шмоток привезла по бросовой цене…

— О да! — вставила Влада. — Как дотащила три здоровенных сумки?

— Своя ноша не тянет, — рассмеялась Мила. — Две сумки шарфиком перевязала и на плечо повесила, одна в руке, еще и свободная рука образовалась. Магазин хочу открыть… м… элитный. Стану ездить во Францию и Италию, теперь знаю, где можно купить по дешевке качественные подделки. Влад, а Влад, ты не против, если я у тебя поживу немножко? В нашу дыру ехать неохота, там ловить нечего, а здесь нужно осмотреться, квартиру найти, помещение под бутик…

— Пф! Конечно, живи, сколько хочешь, — согласилась Влада, прикинув, что и бытовые тяготы можно разделить на двоих. — Я безумно рада, что ты приехала! Ну, давай еще по бокальчику шампанского вмажем?

— Я коньячку… Не люблю шипучие напитки.

Мила налила себе «Наполеона», привезенного из Франции, подружке — шампанского, чокнулись. И так хорошо пошло питье, что обе рассмеялись без причин. А потому что молодость, потому что снег идет, с завтрашнего дня начинается новый отсчет времени, значит, впереди масса перспектив, выстроенных в уме в стройный ряд. Эти перспективы больше туманные, эдакая маниловщина в женском варианте, тем не менее они пробуждают кипучую энергию, которой нужно только дождаться часа… а час наступит где-то впереди, в новом году.

Не успели перекинуться парочкой фраз, темно стало, зимой темнеет рано. Девушки нарядили елку — ее Влада купила еще двадцать пятого, выпили кофейку и начали готовиться к встрече Нового года, а то как-то неправильно — без праздничного застолья. Для себя одной Влада не старалась бы, а с подружкой другое дело, да и время летит быстрей. Ей пришлось молчать, впрочем, не о чем поведать подруге, разве что о приключении на свою задницу! Но об этом успеется, не хотелось портить себе настроение. А Мила делилась впечатлениями без умолку, так ей же есть о чем рассказать: Париж!

— И чего это люди рвутся в Париж? Ну что там такого? Мой Жиль думал, мечта всей моей жизни — Париж, повез туда, номер в гостинице снял шикарный, выходить не хотелось. А Жиль меня потащил на улицы. Посмотрела я на их башню, и что? Стоит себе в раскоряку. В музеи не пошла, что, я музеев не видела? Мне они в школе надоели. Мы ходили, ну, гуляли по улицам, в кафе сидели, в магазины заходили. А магазины в Париже — сплошная обдираловка, но шикарно… Эй, тебе звонят.

Действительно. Влада взяла трубку и, едва взглянув на дисплей, засияла, как гирлянда:

— Привет. Не ожидала, что позвонишь… Что? Ты в городе? Здесь?.. А где остановился?.. Я? Нет, я свободна… Нет, у меня, конечно, запланирована встреча… Нет-нет, я приеду. Честно, приеду… Второй этаж, а номер… повтори… Жди! До встречи.

Прижав трубку к груди, Влада пустилась в бесцельное путешествие по комнате, причем, зажмурив глаза, как кошка на солнце, и беззвучно смеясь. Главное, предметы мебели успешно обходила.

— «Скорую» вызвать? — фыркнула Мила, наблюдая за ней.

— Это Витька…

— А то я не поняла! Хм! Витя всегда появляется не вовремя. А ты… сейчас поскачешь к нему как дура, да?

— Ой… — очнулась Влада, открыла глаза и виновато залепетала: — Мила, прости… я обещала ему… Мила, ну, пожалуйста!

Поскольку неудавшаяся француженка хорошо знала Виктора, так как все трое жили на одной улице со дня рождения, была она в курсе и весьма непростых отношений подруги с этим проходимцем. Мила вдруг отошла к своим трем необъятным сумкам, стоящим у стены, и принялась рыться в них, попутно ругая глупую Владу:

— Стоит появиться груде мышц и тупой наглой роже, тебя как подменяют! Ты теряешь основной человеческий орган — мозг, несешься к своему мучителю, и отговаривать тебя бесполезно. Да катись хоть к черту, мне-то что. Только знай: он тебя опять бросит.

— А потом вернется, и я прощу…

Влада кинулась к выходу, но ее остановил грозный оклик:

— Стой! Ты же на свиданку идешь. Держи… хотела подарить торжественно, под бой курантов, но ты умеешь ломать планы.

Мила сунула пакет подружке в руки, там оказались джинсы и пушистый белый свитер. Свитер пришелся впору, джинсы…

— Чуть-чуть маловаты… — подпрыгивая от усилий, пытаясь застегнуть молнию, выговорила Влада.

— Джинсы не должны болтаться. Ну?.. Застегнула?.. О, классно смотришься! Супер.

— Неужели это подарок? Милка, ты…

Она обняла свалившуюся на голову француженку, расцеловала в щеки, а потом ринулась в прихожую, сейчас даже классные шмотки не способны вернуть ее к реальности. Надевая куртку-парку и вязаную шапочку, она давала последние распоряжения:

— Телефон оставлю, у меня есть еще. Будут звонить, не отвечай, кроме… — Влада нашла номер и показала Миле, — кроме этого типа. Скажешь, что ты… то есть я заболела… гриппом или другой заразой. Чихай, кашляй, поменьше базарь с ним… и никуда не выходи.

— Ничего не поняла.

— И не надо. Потом все расскажу, когда Витька меня бросит. А ты посоветуешь, как быть.

— Ты что, вляпалась в фигню?

— Похоже на то. Все, Мила, я побежала. Он тут рядышком, в гостинице остановился… Пока!

Дверь захлопнулась. Осталось только развести руками и пожать плечами, в этой позе недоумения постоять с минуту и уйти в комнату, прихватив телефон. Мила налила коньячку в рюмку, выпила, сунула в рот маленький бутерброд-канапе. Влада изумительно готовит, в ее руках и обычный бутерброд превращается в изысканное кушанье. Настенные часы показывали двадцать минут восьмого, всего-то. Мила посмотрела по телику комедию, от души посмеялась, наслаждаясь шутками. Но комедия закончилась, до двенадцати далеко еще…

— Чтобы я сдохла, если Владка скоро не прибежит вся в слезах, — хихикнула она. — А пока можно расслабиться.

Расслабляться Мила ушла в ванную комнату, открутила краны и, пока наливалась вода, изучила пузырьки. Маска и теплая ванна — это то, что необходимо после длинной дороги. Еще музыка. Мила включила музыкальный центр в комнате, подобрала более-менее красивую песню и, чтобы слышать божественные звуки, оставила открытой дверь в ванную. Маски на волосы и лицо нанесла, а потом залезла в ванную, погрузившись в воду с пахучей пеной со стоном сладострастия. Ну правда, такой кайф… От мужа избавилась (удрала без предупреждения), на горячо любимую Родину вернулась, в дыру не поехала, отдыхает. Что еще нужно для счастья? Однако счастье было прервано банальным звонком в дверь.

— Что, уже? — выбираясь из ванной, ворчала Мила, стараясь почти не разжимать губ, чтобы не повредить маску, из-за чего кожа на лице, говорят, растянется. — Любовь засохла, завяли помидоры? Так скоро? Сейчас реветь будет до утра, дура…

Махровый банный халат висел на вешалке, она надела его, идя к входной двери, набросила капюшон, чтобы голова не застыла. Влада звонила настойчиво, беспрерывно. Поэтому Мила не тратила времени на поиск выключателя, а замок быстренько нашла. Всего один поворот и — дверь открылась.

Но вместо Влады в квартиру ввалился человек. Мужчина. От неожиданности Мила попятилась, тем самым пропуская его в квартиру. Мужчина судорожно прикрыл дверь и быстро, с суетливой неловкостью повернулся к ней. Она хотела спросить, что ему нужно, хотела поставить в известность, что хозяйки нет дома… Но он стремительно пошел на нее в узком коридоре.

Всего лишь миг жизни, равный взмаху руки, а сколько мыслей промчалось в голове Милы! Мыслей, вместе с ними раскаяния, а также воспоминаний, все — за один миг. Потому что угадала: это пришло абсолютное зло с черным пятном вместо лица, бежать не имеет смысла, просто некуда бежать.

Он ничего не сказал, послышался только глухой хлопок, одновременно в нее врезалась острая, горячая, разрывающая сила. Мила содрогнулась всем телом и замерла, ощутив в животе эту силу, переходящую в боль, которая своею мощью уложила ее на пол и не давала возможности закричать, перекрыв горло спазмом. Мила слышала, как захлопнулась входная дверь… быстрые шаги явно по лестнице… Она поняла, что мужчина убежал. А с нею остался лишь голос певца, красиво выводившего ноты низким голосом, и дикая боль, от которой быстро тускнело в глазах…