Дебютант-киднеппер (СИ) - Чиркунов Игорь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну чё? — «бил копытом» Синдри, — Вы с Бьярни, я с Торстейном?
Я кивнул — норм расклад. Торстейн хоть не такой здоровый как Бьярни, но выше нас с шустриком.
— Только Синдри, — попросил Бьярни, — давай сегодня без ножей?
— Да как это?! — взвился тот.
Синдри был мастером ножевого боя — мелкий, по сравнению с остальными, подвижный, резкий как ... ну вы поняли. И, как правило, большинство наших дружеских спаррингов заканчивалось тем, что он проскакивал под копья, входил, так сказать, в клинч, и завершал дело быстрой и неожиданной атакой саксом в обход щита.
— Ну, вспомни, когда в строю до ножей дело доходило? — попытался воззвать к совести маньяка-ножемана Бьярни, — даже до топоров редко когда.
— Не брезгуй коротким клинком, парень, — внезапно раздалось за нашими спинами, — однажды он может спасти жизнь!
Блин, Фритьеф! Ну как ты умудряешься так незаметно подкрадываться? Хотя гигант, конечно, не крался. Просто быстро, и, несмотря на размеры, очень тихо, как кошка перемещался.
— Слушай, ну... — я скривился, — по сути же Бьярни прав? В реальном бою так делать не будешь!
— Почему? — скептически прищурился здоровяк.
— Ну, успеет он одного в том строю подрезать, и что? Соседи копьями затыкают! Выглядит такой финт, конечно, красиво, только бесполезно.
— В реальном бою говоришь? — усмехнулся Фритьеф, — И во многих ты был?
Я насупился.
— А что, мало их было, за прошлое лето?
— Да считай, что и не было, — обломал меня в лучших чувствах ветеран, — по крайней мере, серьезных.
— Что, даже когда мы с конными бились? — удивился Синдри.
— Кстати да, Фритьеф, — я приподнял бровь, — парень чуть концы там не отдал... Ну, в смысле, чуть в Валгаллу не отправился.
— Он? В Вальгаллу? — хохотнул здоровяк, на что шустрик потемнел лицом и скрипнул зубами. — Впрочем, мы не о том, — тут же поправился Фритьеф и пояснил. — В любом бою можно встретить смерть. Вон, приятель твой, как его там? Его вообще огриха запорола, как кабана. Скажешь, то большой бой был? Не, мальки, в серьезных зарубах вы еще не бывали.
Мы переглянулись. Да уж...
— Особенно, — продолжал то ли поучать, то ли ностальгировать ветеран, — когда команды с двух или трех кораблей соберутся... Полные команды. И у людей народа не меньше. Вот тогда такая теснота в битве бывает, не развернешься ни с копьем, ни с секирой! Тут только на добрый скрам уповать... Или вот еще! Захочет наш форинг монастырь какой захватить.
— Этот монастырь? — удивился Фреир.
— Да не, — махнул рукой здоровяк, — В этом брать нечего. Нищеброды, — он презрительно скривился. — А вот есть такие, что с одного можно взять больше, чем мы, за всё прошлое лето.
— Это считая с тем, что мы взяли в лагерей двух людских ярлов? — ахнул Синдри.
— Точно так, — солидно кивнул ветеран. — Монастыри, парень, знаешь какие богатые бывают?
— Так что ж мы? ... — не закончил мысль Синдри.
— Потому что народа мало, — как школьнику, пояснил Фритьеф. — Даже на маленький монастырь надо рыл тридцать, а то и больше.
— Зачем столько? Неужели монахи вояки не хуже крестьян?
— Монахи вообще не вояки, — качнул головой ветеран, — да вот только они сами не воюют. Нанимают тех, кто будет биться за монашеское серебро. Помните человеческих дружинников?
— Да-а-а... — протянули хором Синдри и Торстейн. Синдри добавил, — серьёзные вояки.
— Во-о-о! — поднял палец вверх Фритьеф. — А теперь представьте, что всё это не в чистом поле да на площади, а в тесных коридорах, где и топором-то как следует не размахнешься. Вы ж были в этом монастыре?
— Я не был, — заметил Торстейн.
— Ну так спроси у друзей, — ветеран кивнул на нас, — они видели, как люди могут строить. Там только коротким клинком и работать!
— Ну и зачем нам тогда в эти самые монастыри лезть? — лицо Торстейна выражало верх скептицизма. — Мы за прошлое лето и на деревнях неплохо взяли. Я таких денег, что получил как долю на Волчьем, и за год не зарабатывал.
Я вспомнил — Торстейн был конечно из свободных, но не бонд. Родители его горбатились на кого-то, типа дядюшки Йоргена.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Эх, ты... — протянул ветеран. Но я перебил:
— Не, парни, вы, как хотите, а я больше к крестьянам не ходок!
Фритьеф, оборвавшись на полуслове, иронично пригляделся.
— И что же ты сделаешь? Если форинг скажет: вот деревня, идем, и берем ее.
Повисла неловкая пауза, я уже успел в очередной раз проклясть свой язык.
— Не знаю, — буркнул наконец в полголоса, — но крестьяне... Они такие же как ... как я. В прошлом. Пашут, добывают себе пропитание на зиму... А потом приходим мы и всё отнимаем.
— Что предлагаешь? Не брать добычу?
На мне скрестились напряженные взгляды. Чёрт, ну что тут скажешь?
— Да понимаю я... У всех дома остались семьи... Для некоторых, это единственный способ выжить... Но... — вздохнул. — Жалко мне этих... горемык.
— А родных наших? Не жалко? — сощурился Торстейн.
— Блин, ну что ты ... — скривился я, как от лимона, — Я ж не про то! Вот ярлов их, да монахов зажравшихся... Да и дружинников людских, их не жалко! Дружинники сами свою судьбу выбрали. Вроде нас, — пояснил я зачем-то, хоть никто и не спрашивал.
— И у этих есть что брать! — весело подмигнул мне Фритьеф. — Ладно, мальки, показать вам, как надо биться?
Разделились не поровну. Фритьеф взял себе в подмогу Торстейна, а мы втроем нападали. Впрочем — не долго. Не было длительного перемахивания, как в фильмах показывают, пару раз сошлись, и вот уже я пропустил удар в ногу. Ну, хоть с разменом: одновременно с этим Бьярни выбил Торстейна. Ветеран с бродексом остался один, против двух бойцов с копьями и щитами.
Лично я всегда думал, что двуручная секира против бойца со щитом не играет, а уж тем более против двоих. Оказалось — очень даже играет, если ее владелец умеет. Фритьеф работал очень экономно, безо всяких размахов от жопы. Парни тоже не лезли на рожон и не изображали камикадзе — мы ж не реконструкторы и не спортсмены. Что бывает, когда чужое железо соприкасается с твоим телом за прошедший «сезон» уяснили все, в команде не оставалось ни одного, ни разу не раненного.
К тому же, по условиям, мы моделировали бой в коридоре, ограничив площадку воткнутыми вешками, поэтому зайти с двух сторон мои приятели не могли. Вот и пытались подобрать ключик, атакуя то одновременно, то поочерёдно.
Наконец Бьярни получил сильный пинок в щит, отчего не упал конечно, но отлетел назад... Мгновенный скользящий шаг, и Фритьеф оказался вплотную к закрывшемуся щитом шустрику. Копье на такой дистанции стало бесполезным, ветеран подцепил край щита пяткой — ближним углом лезвия секиры — и дернул, открывая тушку парня. Всё! Я уже приготовился увидеть короткий тычок носком топора в лицо, на обратном ходе, но... Синдри просто не стал удерживать щит, отчего Фритьеф качнулся назад, а шустрик, ухватившись левой рукой за топорище буквально дернул себя на противника, одновременно уходя с линии атаки, и правой, в которой уже не было древка, вбил кулак подмышку выставленной вперед руки противника.
Отскочили друг от друга. Ехидно ухмыляющийся Синдри продемонстрировал здоровяку небольшой нож, зажатый в варежке за клинок, чтоб не нанести реальной раны.
— Откуда ты его взял? — хмыкнул удивленный ветеран, шаря взглядом по поясу соперника.
— Никогда не догадаешься! — улыбка парня стала еще шире.
— Ну? — слегка нахмурился Фритьеф.
— Смотри! — Синдри поднял свой щит, и продемонстрировал пришитые с тыльной стороны ремешки.
Я вспомнил, именно так он достал Калле, еще на «вступительных экзаменах» в лид, в Борге, прошедшей весной. Как же давно это было!
— Хитро! — оценил Фритьеф. — Сам додумался?
— Отец рассказал. Он говорил, что у них в лиде был парень, что даже пару метательных топориков носил на щите. Тоже себе сделаю, как только найду подходящие.
— Хм, — покачал головой ветеран, — щит не слишком тяжелый получится? Смотри, парень, воспользоваться тебе ими может придется, а может и нет, а вот таскать постоянно... Быстрее в бою будешь уставать.